– Хм… – задумалась Алиса, – Это имя значит для вас очень многое. Что-то возвышенное… любовь? Или же вдохновляющий образ?
– Это символ. – кивнул он, – Пока только символ. – и вдруг он робко улыбнулся, почуяв нарастающее вдохновение где-то внутри. И отчего-то захотелось им поделиться, – Это оплот чистоты, надежды Сакраля, который однажды проплывет по водам вдоль всех берегов и соберет по крупицам достойных людей. И это будет новая эра. Начало новых поколений.
Алиса внимательно слушала даже не смев моргнуть. Блэквелл в эти секунды казался увлеченным, искренним, будто все его мечты сошлись в одном слове "Кастерви". И вдруг Алиса прилипла к стеклу, будто ребёнок, взирая с неприкрытым восторгом – истинно детским. Сдержанность и притворство испрялись, а на смену и пришёл любопытный блеск в глазах.
– Что видишь? – хрипло спросил Блэквелл, но рабыня не спешила отвечать.
В окнах показалась заснеженная горная гряда, а затем лес и далёкое море. Всё это великолепие соединялось в одной точке:
– Магию. – прошептала она заворожено, – Чудо. – и с этим словом повернулась к Хозяину, будто делясь своим восторгом.
– Мы дома. Это Мордвин. – на выдохе произнёс Блэквелл с любовью глядя на дом.
Девушка прислонилась лбом к окну и всё смотрела и смотрела на приближающийся замок, пока его контуры не вырисовались чётче.
И вдруг она неожиданно выругалась:
– Твою мать! Мать твою! – и зажала рот руками, а Блэквелл невольно улыбнулся.
Глава 4
Я привыкла к сюрпризам, но всему есть предел. Мир магии – ладно, огромные псы – сносно, рабовладельческий строй – ну ещё куда не шло. Но жутко, когда снятся не самые радужные сны и потом сбываются. Замок чудесный – не спорю, но не хотелось бы встретить того человека на берегу. Я не разглядела его отражение, но веет от него… чем-то противоестественным. Он что-то ищет, но пока далеко от разгадки. Как и я.
И всё же замок по истине волшебный. Если остальном Сакраль часто грязный и жутковатый, то Мордвин словно в облаке чего-то чистого и светлого.
Свечи, как и камины, загораются, когда это нужно, будто наделены интеллектом, более того… здесь есть электричество, не в стандартном для моего мира понимании, оно тоже срабатывает по необходимости беспроводным путём, будто все самые бредовые фантазии Николы Тесла воплотились в жизнь! Думала, что замки – это что-то насквозь пропахшее плесенью и сыростью, что слово «уборная» на деле представляет из себя каменный вонючий пол с дырой посередине для отходов человеческого организма, и вся эта романтика в свете гаснущей свечи в компании громадной красноглазой крысы с порванным ухом. Но нет, замок Мордвин другой настолько, что в двух словах не описать.
Я приобрела человеческий вид, потратив целую вечность на мытьё волос, выпила наверно целый графин чистой питьевой воды. Так мало для счастья надо: тёплая ванна, чистое полотенце, бокал и вода без запаха гнили, без мерзкого осадка и слизи. Всё это комфорт и безопасность, щедро приправленные уютом, таинством, гостеприимством – и это только малая порция места под названием Мордвин. Это место едва не свело меня с ума, опьянило, приглушило плохие воспоминание, обволокло заботой. Это место – антидепресант, вполне одухотвренное, оно будто приняло меня, укутало, согрело и велело расслабиться, а я точно уверилась – бояться нечего, пока я здесь.
Упав на жёсткий матрас, я вдохнула запах: чистота, лён, древесные нотки и магия.
И пусть теперь я раб. Раб Лимбо – что бы это ни значило.
На этой незаконченной мысли я провалилась в сон – здоровый такой, убойный, наглухо отшибающий всё – вообще грёбанное всё. В какой-то момент где-то среди безмятежности мерзкой трелью осмелились промелькнуть шальные воспоминания об Омаре Халифа, его проклятом рынке, о насильниках с протухшими причиндалами, о чём-то ещё, но всё это развеялось бархатным баритоном:
– Тебе нечего бояться, Алиса. – и моё имя на кончике его языка на секунду задержалось, лаская мой слух, расслабляя, снова до головокружения унося в безмятежность.
Зазудило запястья с полумесяцами, но это всё такие мелочи…
Проснулась с горем пополам, будто из анабиоза вышла. Принесли одежду.
И это было моё роковое знакомство с бледно-голубым рабским платьем, которое стало частью жизни в моей «Стране чудес». Оно олицетворяло мою новую роль, и как бы я его не маскировалась, рабство я никуда деть не могла, хотя старалась.
Какая гадость!
Такой бледно-голубой цвет превратил меня в унылую селедку. Мои рваные невольничьи тряпки с рынка Омара Халифы смотрелись куда бодрее, а, вообразив, что вообще весь гарем ходит в такой униформе, я всерьёз задумалась о плюсах наготы или о сотворении римских одежд из ветхих серых простыней с заплатками.
Абсолютно голая я стояла у зеркала и скептически смотрела на свой новый наряд.
Не платье это вовсе, а будто шкура, в которую предстоит залезть. Шкура раба. Оболочка – непонятная для меня, чуждая, от одного вида на которую у меня зуд. Это просто новое обстоятельство – успокаиваю себя я – новое испытание. Его надо принять и преодолеть.
Ах ты ж, чёрт! Не так-то это просто: добровольно напялить на себя символ того, что для тебя противоестественно.
Ну нахрен! Псы-мутанты меня пугали меньше…
Как пластырь, как грёбанный пластырь, Алиса! Ыть и всё!
Да и какая разница, какое на мне платье? Главное, чтобы глаза блестели. И если в отражении я вижу этот блеск, значит всё ни по чём.
И вот с унынием смотрю в отражение – да уж! В таком мешке отказались жить вши, а мне суждено его носить веки вечные. И всё же моё упрямство из глаз не вытравить.
Нервный смешок и покалывание в пальцах. Воображение уже вырисовало утонченный силуэт, насытило цвет… вот чёрт! Я отпрыгнула от зеркала, когда реальность поспела за фантазией.
Работает! Ах ты ж чёрт, это работает!
Магия на кончике языка, на кончиках пальцев, только и ждала меня – моих желаний, моей воли.
Я понимаю, как мозг управляет руками, но я же не каждый раз сознательно думаю «Мозг, подними мою руку», я просто её поднимаю. Так и с магией, она везде, как кислород. Кислород есть под водой, в крови, в клетке. Когда я очутилась в плену у Омара, то сразу поняла, что задача номер один научиться «дышать магией». Не без усилий конечно, но мне удалось. С кристаллом силы дело наверняка пошло бы проще и быстрее, но у меня вариантов просто не было. Я просто убрала ненужную переменную из уравнения, оставляя только себя и магию без посредников, доказывая, что они не нужны. Маленькая победа, моя личная, но такая важная, такая сладкая!
В общем, к великой моей радости у магии нет границ, они есть лишь у человека. Я убедила мозг, что волосы такие же конечности, как руки и ноги. И теперь магия помогает мне их контролировать двадцать четыре часа в сутки – приятная находка для лентяйки вроде меня: ненавижу причесываться. Так же удобно останавливать кровь, хотя это требует много сил и концентрации, но в любом случае, кровь – тоже часть меня, значит нужно просто практиковаться. А теперь настало время провести эксперимент с метаморфозой одежды. Здесь надо отрабатывать мастерство, а еще важнее иметь фантазию. Слава богу, с последним у меня проблем нет. Мне дали этот бледный балахон, а вышло изумрудного цвета бархатное платье по фигуре, с золотистым поясом и рукавами, расширяющимися от локтя.
Жутковато покидать мою новую обитель. Страшно снова столкнуться с тем, что я видела на юге. И уж если быть объективной и поделить мою жизнь в Сакрале на "до" и "после" Лимбо, то не такое уж "после" и страшное, как стращал Халифа. Хотя всё ещё может измениться, не надо наивности и ложных надежд на Винсента Блэквелла. Он тот ещё фрукт. И вот что мне любопытно: когда он выйдет на связь? Чувствую, что это мне грозит, но когда случится – неизвестно.
Открыла окно.
Вдохнула полной грудью… в отличие от душного пустынного юга, климат здешних мест мне роднее и приятней: свежий воздух, запах леса и прохлада. Хотя влажность довольно сильная, к этому придется привыкнуть.
Пришла служанка, позвала робко в столовую для… как и предполагалось, я в гареме. Даже спорить не с кем, хоть бы денег на ставках заработала!
Гарем мягко сказать большой – полсотни девушек. Ловлю на себе недобрые взгляды, но без труда их игнорирую. Плевать, что они обо мне думают. Главное не встревать в конфликты. Хотя уверенна, что новеньких тут давят, как блох.
Сразу видна строгая иерархия. Надо бы в этом разобраться, но желания нет. Уж хорошо это или плохо, но я не верю людям, не хочу заводить друзей – мне это не нужно. Мне дискомфортно отчитываться перед кем-то, проявлять регулярную заботу, слушать о проблемах, перемалывать сплетни – к чёрту!
Высунула нос во дворе, готовясь получить по нему от стражи, но – удивительно! – на посту тишина. Я обнаглела и вылезла наружу, жадно вдыхая морозный воздух – такой обалденный! И снова Мордвин прекрасен, куда не посмотри! Ну что за место? Даже на заднем дворе, даже в местах для прислуги всё такое ухоженное, но самобытное, достойное! И как ни крути, лица здешних жителей улыбчивые, здоровые.
Но без ложки дёгтя никак, и потому я порядком напряглась, услышав звуки очевидной драки за углом. Щемящий сердце задавленный стон после череды пинков по грудной клетке, хрусты, звон метала. Я сжала зубы, вены налились ядом, стоять в стороне не было мочи.
Да, возможно, я дура, что ввязалась. Но лучше жалеть о содеянном.
Я вышла из своего укрытия и утвердилась в догадке: вот она вся стража, доблестно ушедшая с постов. Лихие мужики месили ногами лежащего на окровавленном снегу – молодого, но крепкого. И этот бедолага дерзко ухмылялся, хоть и очевидно из последних сил, харкая своей кровью.
На моё появление повернули головы, но не приняли всерьёз:
– Шла бы ты отсюда, зайка. А то неровен час на десерт пойдёшь. – меня оценили голодные мужчины, продолжая издеваться над своей жертвой, – По кругу хочешь? Устроим.
Что толку с ними говорить? Это животные, отбившиеся от хозяйской руки. И не я, конечно, должна их наказывать, но если ждать праведного гнева хозяина, жаловаться, искать с ним аудиенций, то в это время мрази забьют парня насмерть.