– Игрушка тут не при чём, – прошептал Феликс.
– Она напоминает о тебе! – с болью и гневом сказал безумный Элайджа, на глазах которого появилась излишняя влага, – Я всего лишь искал твоего признания! Хотел, чтобы ты гордился мной, смотрел на меня с восхищением!
– Для этого ты сделал мне больно? – медленно обернулся на сына Феликс, глядя мягким мудрым взглядом любящих глаз, которые познали за свою жизнь много горя, – Убил единственную женщину, которую я любил, забрал мать у моего сына. Горят ты и Кларину убил, это так?
– Она сама этого хотела! Она знала, что ты и она – это всё, что делает меня человеком. Это горе должно было сделать из меня Архимага, но не вышло.
– Сынок, ты убил свою мать, – спокойно и с болью резюмировал Феликс, – В погоне за силой ты сознательно отнял жизнь у той, кто произвёл тебя на свет и всегда был рядом. Как бы безумна она ни была, как бы не просила тебя её убить, ты не должен был этого делать: мать – это святое.
– И это было больно! – оправдывался мужчина. Он сел на пол у кресла отца и взял его за руку, – Это было ужасно больно, но даже это не оторвало меня от человечности. И тогда я понял, что любил тебя больше чем её, и твоя сила поможет мне стать тем, кем я должен быть.
– Тогда сделай это, – ответил Феликс и снова подул на лопасти ветряной вертушки, – Убив меня, ты не сотрёшь прошлое, – он указал пальцем на держатель игрушки, на котором была надпись, которую он озвучил, – Ведь я «Всегда с тобой», сынок. Сотри себе память, но прошлое стереть не в силах. Я всегда буду с тобой, ведь ты всё ещё любишь меня, поэтому ты здесь.
– Это чувство уйдёт вместе с твоей жизнью.
И тогда Феликс снисходительно улыбнулся, произнося уже хрипло:
– Зря ты так думаешь. Я жив, пока меня помнят. А теперь иди, мальчик мой, я так устал… позови брата, мне нужно рассказать ему о малышке. Мои мальчики… такие разные, но мои!
Каждое слово отнимало всё больше сил у Герцога, принося ему боль, которую он гордо прятал за спокойствием и смирением. Очень светло-голубые глаза Элайджи Блэквелла метались с одной детали на другую, пытаясь снискать что-то необъяснимое в человеке, которого он боготворил всю свою жизнь, но тот больше ничего не говорил.
– Папа… – тихо позвал Элайджа, – ПАПА! – вновь произнёс он.
Но их диалог был закончен, и Элайджа встал, понимая, что на этом их встреча окончена. Он обернулся уже у входа, с гневом смотря на неподвижного отца, и вдруг воздух наполнился влагой, создавая туман, окутывающий Феликса Блэквелла, но тот лишь смотрел на ветряную мельницу, вторую снова держал в руке. Туман становился плотнее, лишая видимости, но Элайджа ориентировался хорошо и прекрасно понимал, что происходил:
– Нет-больше-Элайджи-Блэквелла, – медленно и с гневом проговаривал он каждое слово, – Нет уже давно, с тех пор как меня стёрли как наследного Герцога подписью в завещании, но я жил в тебе, отец. А теперь ты будешь мёртв. Вместе со мной.
И с этими словами Феликса начала бить судорога, выдавливая последние капли жизни, а Элайджа стремительно шёл по коридорам, покидая родной дом окончательно. Он не остался рядом с отцом, чтобы разделить его последние секунды жизни, не осмеливаясь заглянуть в глаза своей умирающей человечности, поэтому не видел, как с другого крыла мчался только что прибывший Винсент Блэквелл, который только что вернулся домой с хорошими новостями. Феликс умер на руках младшего сына, сжимая в ладони ветряную вертушку, которая очень быстро вертелась.
– Папа! – Винсент прижимал к груди отца и звал его, но единственной реакцией были слова:
– Я жив, пока меня помнят… ты помнишь меня, сынок?
– Помню, пап! Конечно помню, не оставляй меня, пожалуйста!
А дальше…
…Дальше Винсент Блэквелл в одиночку переживал своё горе и ещё много несчастий до тех самых пор, пока на Сакраль не свалилась буря. И с тех самых пор всё изменилось, рождая новую силу, новый смысл и новые цели, надежда появилась так же внезапно, как исчезла.
Как вспышка молнии.
Глава 2
Вдохновило:
The Doors – Five to One
One republic – Everybody loves me
Мордвин, 6 сентября 2013 года
Было лишь 10 часов между высадкой в Мордвине и прибытием делегации из Ксенопореи. Винсенту нужно было подготовиться, но сил на это не было, и дело было далеко не в физической усталости.
– Лорд Блэквелл… – позвал Дрейк очень тихо, а потом громче, – Лорд Блэквелл!
Блэквелл лежал на кушетке отстранённо глядя в потолок, а Маура обрабатывала его раны. Девушка сделала знак Дрейку, чтобы тот проходил и пожала плечами.
– Лесли привёз Риордана, – неуверенно сказал он, но Герцог будто не слышал, – Так же на том объекте обнаружены тела дюжины наёмников и тело неизвестной женщины. Не удалось пока установить личность, из-за отсутствия головы…
– Сьюзен Петьера. – тихо сказал Блэквелл.
– Мой Лорд, Сьюзен здесь нет, это я, Маура, – учтиво поправила девушка.
– Сьюзен Петьера без головы. – без эмоций уточнил Блэквелл, не повышая голос.
Мозг Герцога привык к постоянным нагрузкам, он без остановки вытаскивал незначительные мелочи из потока бесполезной на первый взгляд информации и складывал в чёткую картину. Так вспоминались мелкие детали знакомства со Сьюзен, произошедшее 12 лет до этого…
Это были те самые похороны Маркиза Барко, несколькими часами после разговора с Уолтером, когда Винсент уже собирался домой. Он был немного пьян, но не мог упустить возможность взглянуть на своё наследство: великую библиотеку. Он поднялся в башню Грикс, открыл запертую на множество замков массивную дверь и впервые увидел Сакраль, изложенный в книгах так подробно.
В ту ночь он не сомкнул глаз, с трепетом разглядывая книги, трогая их корешки, сдувая пыль с их старых обложек и страниц. Его восхищению не было предела, а, выйдя из хранилища, он распорядился, чтобы его бесчисленные новые книги перевезли в Мордвин под усиленной охраной, но перед эти он предусмотрительно взял с собой в дорогу несколько томиков по интересующей его теме.
У самых дверей библиотеки он столкнулся с молодой девушкой, закутанной в походный плащ. В её руке был чемодан, а в больших голубых глазах растерянность.
– Простите, мой Лорд, я не хотела вам помешать, – вежливо извинилась девушка, хотя её вины Блэквелл не видел.
Он видел лишь пятнадцатилетнее создание с рыжими волосами и довольно развитой к этим годам фигурой, но ещё была одна интересная деталь: из её кармана торчал медицинский сборник.
– Ты как-то связана с асклепами? – спросил Винсент, зевая.
– Да, мой Лорд, – кивнула она, – Но я только учусь. Хотелось бы чего-то добиться в этом деле, но, кажется, ничего не выйдет.
– Сколько тебе?
– Пятнадцать лет, – подтвердила она догадку молодого Герцога.
– Имя?
– Сьюзен Петьера.
Он хамски улыбнулся и приобнял девушку, делая наставнический вид:
– Моя милая Сьюзен, – начал он идя с ней в одну сторону и всё так же держа её за плечо, – Ничего не выйдет, если не попробуешь, а если попробуешь, выйдет «что-то», хотя, возможно, не то, чего мы оба ждём. Однако я уверен, что, окажись ты в нужном месте в нужное время… – он вежливо кивнул, – В нужных руках, то наверняка «что-то» будет из разряда «блестящей карьеры».
– И… что мне для этого нужно? – наивно посмотрела она в завораживающие своей уверенностью глаза Винсента Блэквелла, а он ответил:
– Впечатлить работодателя.
– Это у вас… – она робко указала на корешок книги, которую нёс Блэквелл в руке, – Пособие по селективным экспериментам? Написано Бленой Вон Райн ещё пять веков назад…
– Верно, – хитро улыбнулся он, – Увлекаешься селекцией?
– Нет, что вы… просто очень известная книга.
– Это оригинал! – с трепетом приобнял книгу Блэквелл и начал ментально зачитывать отрывок, – «…Кто держит сей труд в руке, тот смело делает шаг к величию, возвышая то, что необходимо возвышать: лишь кровь, в ней сила Сакраля, и его судьба». Слишком пафосно, но всё же глубоко!
– А я не согласна. – возразила Сьюзен, – Вон Райны очень ревностно относятся к «пароде», об этом в этой книге, уверенна, сказано через предложение, но… – она запнулась.
– Что «но»?
– Мне кажется нельзя орудовать лишь знанием крови.
– Согласен, но что именно ты этим хочешь сказать?
– Ну… – робко улыбнулась девушка и вдруг стала такой вдохновлённой, когда обратила свои огромные голубые глаза в пустоту, очевидно касаясь той темы, о которой грезила не раз, – Нельзя ведь полагаться только на гены. Есть непредсказуемые факторы крови, которые могут лишь сделать хуже.
– «Коса на камень» – да! – кивнул Блэквелл и пытливо посмотрел на Сьюзен уже другими глазами, полными неподдельного интереса, – Продолжай.
Она внезапно покраснела:
– Этот разговор между нами?
– Конечно.
– Вы даёте слово, что ни одна живая душа об этом не узнает?
– Даю слово, – кивнул Блэквелл.
– Все в Сакрале знают о самом долгожданном браке последних двух веков, – деликатно затеяла тему она, – Брак Герцога Мордвин и Графини Дум, – уточнила шёпотом, – Казалось бы: какие гены! Вон Райны ведь – чистейшая семья, а Блэквеллы – Элементали! Что может быть плодотворнее, чем пересечение их «багровых рек»? – голубые глаза задумчиво заглянули в изумрудные, – И что вышло? Надежды не оправдались, зато по иронии судьбы воплотились в бастарде Герцога, который вроде и рождён от странного кровосмешения, однако… вот где кладезь талантов!
– «Кладезь талантов»? Эта личность в Сакрале обычно негативные отзывы получает, – хитро улыбнулся он.
– О нём говорят без умолку! – улыбнулась Сью, – Потому что личность – неординарная, а что до погибшего молодого Герцога? О нём молчали, будто его и нет, а почему? Сила у него была, говорят и умом обделён не был, но… чего-то не хватало. Где-то селекционный отбор дал сбой, если сравнивать со случайным рождением бастарда!