Тарг сидел в глубоком удобном кресле у себя в кабинете на третьем этаже административного корпуса, и через распахнутое настежь окно наблюдал за мальчишками, устроившими тренировочный бой на плацу. Вместо положенного отдыха эти двое решили отточить навык работы с коротким мечом. А третий, деловито скрестив руки, наблюдал за ними с важно задранным подбородком. Тарг усмехнулся. Глупый мальчишка. Урхи нашел себе новую игрушку и забавляется с ним, давая иллюзию полной защищенности. Защита, конечно, была, но… Урхи хороший учитель, и лишь поэтому Тарг закрывал глаза на маленькую слабость подчиненного. Тем более, что от его игрушек был толк, и очень неплохой. Они, здраво оценивая свои шансы на выживание, готовы были на все, дабы сохранить покровительство учителя, и таскали порой очень важную информацию своему хозяину, добывая ее поистине немыслимыми путями. Повзрослевшие щенки Урхи, те, кто все же умудрился выжить, тоже не забывали руку, хранящую их, и служили ушами и глазами во всех, даже в самых тайных закоулках империи.
Так Тарг узнал зачем, а главное, для чего Светлейший собирает близнецов. И особую страсть он питает к детям от трех до пятнадцати лет, беленьким — голубоглазым, курчавым, и рыженьким — зеленоглазым. По империи ходили различные слухи на этот счет. И догадки строили самые отвратительные. Но на деле все оказалось куда как прозаичней. Великий император, Светлейший из Светлейших, мнил себя никем иным, как самым настоящим Богом, посланным Отцом своим на землю грешную управлять стадом человеческим. И окружил он себя ангельскими созданиями, которых, по его мнению, посылал ему в услужение его Отец. Правда, «подарки» те приходилось собирать его воинам по всей империи. Но порой родители и сами приносили близняшек к воротам дворца, либо передавали их через храмы. Великолепный сад, речушки и фонтаны, прекрасные статуи и диковинные птицы жили в этом саду, а так же рабыни-нянечки гуляли с подрастающими ангелами.
Их подопечные — голожопые малыши с прикрепленными к спине крылышками. Эти дети получали особенное воспитание, и к четырем годам уже поступали на службу к Светлейшему. Он любил прогуливаться по своему Райскому саду, созерцать прекрасное, размышлять о великом. Никто, кроме «ангелов», не имел права дотронуться до продуктов, вещей, либо самого божественного тела великого императора — сына Бога власти — Нарона. Они его кормили с рук, омывали, переодевали, пели песни, танцевали и всячески развлекали. По достижении определенного возраста ангелов разжаловали в простые люди, снимали с них крылья и… Мальчикам приходилось сложнее — пристроить бывшего ангела на место, достойное его рангу, было не просто, и чаще всего их отправляли к Отцу, на небеса. А вот девочек… Своими девочками он награждал особенно отличившихся. И не в наложницы их брали, а ТОЛЬКО в жены. Такая невеста считалась наивысшим даром. Мало того, что она принадлежала самому Светлейшему, так еще и непорочна была. Светлейший не возлежал с ними, видимо, это претило каким-то его пониманиям, или правилам Божественности. Одно только огорчало счастливых мужей — в случае рождения близнецов, по достижении годовалого возраста, детей следовало передать в услужение Светлейшему.
Размышляя о странностях и пристрастиях, Тарг упустил момент конфликта. Он лишь заметил, как молниеносно метнулся один из учеников к Гайту и, схватив его одной рукой за горло, приподнял над землей. Хорошая хватка у парня — смертельная. Руки натренированы отменно, и это не заслуга его учебного заведения. Этот парень уже таким попал к нему, и кто его учитель, Тарг так до сих пор и не выяснил. Хотя были у него подозрения, и с каждым странным происшествием, коих происходило с парнем более чем достаточно, Тарг все больше и больше уверялся в своем подозрении.
Парень выпустил несчастного Гайта, и ушел вместе с товарищем в сторону тренировочного полигона. Видимо, он собирался от души погонять своего менее обученного товарища. Похвально. Тарг улыбнулся и, переведя взгляд на поднявшегося на ноги Гайта, заулыбался еще шире — обмочился паршивец. Мда… Силен, стервец, силен… — это он уже думал о Ворне, когда рука сама собой потянула на себя выдвижную полку в столе, извлекая из ее недр пузатую темную бутыль и простой деревянный стакан. Плеснув в него немного зеленоватого напитка, Тарг сначала повел носом, втягивая пары, потом пригубил и блаженно зажмурился. В голове слегка поплыло. Тело расслабилось настолько, что даже притихла постоянно грызущая кости боль. Вновь притихла… и это было истинное блаженство. Этот напиток — подарок одного довольно богатого господина. Тот интересовался новеньким мальчишкой, ТАК НЕОЖИДАННО ПОБЕДИВШИМ на арене, предлагал немалые деньги на выкуп, но, получив твердый отказ, очень душевно просил приглядеть за парнем, и в благодарность вручил пузатый бутыль с прилагающейся к нему бумагой по применению. И с тех пор каждый месяц Таргу передавали в дар два таких бутыля — волшебное зелье, снимающее боль и дающее не только желание жить, но и возможность вновь посещать заведение мадам Мари. Этот дар Таргу был куда дороже золота, и он порой задумывался о том, где и как доставать его и впредь, после выпуска парня из учебного заведения. Не вечно же сопляку быть под его опекой, хотя… Уж очень не хотелось возвращаться к прежней жизни. Пригубив еще раз драгоценный напиток, Тарг откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Прохладный ветерок обдувал немолодое лицо. Полупрозрачная занавесь колыхалась, приятно задевая лежащую на подлокотнике руку. Потянуло запахом моря и рыбы. Задремавшего Тарга уносило в далекое прошлое.
Глава 1
Уверенной поступью стелились шаги по грязной, местами вымощенной камнем дороге. Вонь. Крысы. Нищие калеки в лохмотьях тянули руки, покрытые язвами, стонали, просили хлеба. Крысы сновали прямо под ногами, нагло пытаясь куснуть за сапог. В очередной раз живой снаряд, пнутый от души, взвизгнув, полетел в сторону. Этой крысе повезло меньше, чем ее товаркам. Встреча с ободранной стеной оказалась для зверушки фатальной. Из темных подворотен доносились недобрые звуки: надсадный кашель, стоны тяжело больных людей, охи и пыхтение вперемешку с матерной бранью. Молодого, добротно одетого парня провожали алчные, завистливые взгляды, но обчистить этого прохожего уже больше ни у кого не возникало желания. Как говорится — дураков нема. Жизнь и здоровье дороже. Ходил он тут нечасто, но запомнился крепко, после первой же попытки обобрать заплутавшего барчука, как тогда о нем подумали. «Барчук» оказался с нравом отнюдь не мирным, добро свое отдавать отказался, да к тому же упокоил всех нападавших. Спокойно очистил брюки от брызг грязи и неспеша пошел дальше. О нахальном отпрыске поведали смотрящему района в надежде, что тот найдет и накажет, но стоило описать внешность парня, как смотрящий сначала расхохотался во всю глотку, а потом, резко умолкнув, серьезно так сказал:
— Этот пацан — человек Лаки. Мне не нужны проблемы. Сами виноваты, раз не знаете, кого можно брать, а кого нет. Вон отсюда! Убирайтесь с глаз моих, твари! Или я вас всех передавлю!
И вот он, этот пацан, снова идет, уверенно так, спокойно, словно по центральному бульвару, а не по самой опасной улице города. Перепрыгнул через лужу, пролез меж досок покосившегося забора, зашел в темноту и исчез. Следившие за парнем глаза не видели, как он нырнул в дыру в стене двухэтажного, когда-то добротного дома. Оказавшись внутри, в полном мраке, он сделал три шага вперед и один вправо. Протянул руку в сторону, нащупал шнур, дернул три раза с условленным интервалом и, сделав широкий шаг вперед, переступая через невидимое глазу препятствие, уже спокойно пошел дальше. Пробираясь через завалы, специально нагромождённые хозяевами этого дома, он спустился в погреб, а там, отодвинув увесистый стеллаж, проник в подземелье. Подобными ходами этот город был напичкан в избытке, и, если собрать воедино все карты потайных переходов, то можно… много чего можно — паренек усмехнулся, обдумывая эту мысль. А у кого-то ведь возникало подобное желание, и, возможно, даже удалось собрать какую-то часть этих карт, а они существуют, он точно знает. Он даже в руках такую держал, однажды.
Подземный коридор привел его в огромную залу, с арками и колоннами, отделанными старым коричневым камнем. Кому, а главное, для каких целей было выстроено такое помещение, оставалось загадкой. Но обитавших там людей эта загадка не особо и волновала.
— Здрав будь, Ворн! — из темноты раздался голос постового и, отделившись от стены, на свет вышел высокий и плечистый, но довольно молодой человек.
— И тебе хранителя за спиной, Сабир. Он у себя? — Спросил Ворн о своем товарище Алтае.
— Нет пока. Но скоро будет. Тебя проводить?
— Не надо. Сам дойду.
Ворн благодарно кивнул головой и, обойдя залу по краю, вошел в нужный ему темный проем.
Не зная пути, в этом лабиринте легко заплутать, что с ним однажды и случилось. Излишняя самоуверенность вновь наказала его, ткнув носом в ошибку. Но это было тогда, два года назад, теперь же он по этим коридорам может идти с закрытыми глазами, и знает, какой поворот и какая дыра куда заведет. Воображение в голове рисовало карту, как из компьютерной игры, с подсветкой, пунктирами и точками, означающими людей. Он и шел, считай, с закрытыми глазами, в полной темноте. Свет ему был не нужен. Вот она — низкая, совершенно неприметная в полумраке дверь — это и есть его цель. Ворн легонько толкнул ее ногой и замер. Дверь открылась совершенно бесшумно, мягко скользнув жирными петлями, и тут же вниз сверзилась деревянная миска с водой, с грохотом и брызгами треснувшись о дверь, а затем и о землю. В дверном проеме болтался оборванный шнурок.
Тишина взорвалась веселым гоготом нескольких глоток сразу. Проигравшему был отвешен звонкий подзатыльник.
— Моя взяла! — смеялся победитель спора. — Гони четвертак!
Ворн перешагнул посудину и вошел внутрь.
— Придурки, — с иронией констатировал он, окинув насмешливым взглядом стайку подростков, находящихся в помещении. — Вот хрен я вам больше чего расскажу.