Сзади раздался какой-то грохот, и я обернулся.
— Оно само, я ее не трогал, — голос у Гостивита был удивленный. Кто бы сомневался. Гостивит уронил стойку с копьями.
— Эх, — парень грустно вздохнул и пошел поднимать копья.
Я же посмотрел на Гостивита, который начал помогать.
— Что за шум? — в лавку зашел сухой старик, который подслеповато щурился.
— Да, вот упало, — мальчишка показал на стойку.
— Понятно, а я вижу, лук присмотрели, хорошая работа и недорого совсем, девять золотых, — начал расхваливать товар старик.
— За восемь возьму, — я серьезно на него посмотрел, торговаться, как дед, я не умел, но, судя по местным ценам, придется учиться.
— Хм, — ромей задумался, — если еще и стрел возьмешь больше чем на золотой, отдам и за восемь.
— А еще я вещи ваши могу укрепить по медной монетке за вещь, — рядом появился мальчишка.
— Укрепить, это как? — я что-то даже и не понял, о чем он.
— У меня сила есть, она на вещи действует, я могу ей вещи укреплять и делать прочнее. Бронь становится тяжелее пробить, а на лезвии меча меньше зарубок остается. — Увидев, что я задумался, он зачастил: — Священник меня смотрел в самом Константинополе и сказывал, что эта сила от самого бога идет.
— О как, ну давай посмотрим, — и я вытащил нож и положил перед мальцом.
Он, взяв в руки, посмотрел на лезвие, немного скривился и, прикрыв глаза, начал тихо шептать молитву, в которой я разбирал только отдельные слова.
А нож в его руках засиял буквально на секунду.
Ну ни черта себе, еще один одаренный, и сила такая интересная.
— Вот все, с вас один медный фолис, — и мальчишка улыбнулся.
— Держи, — и я, выудив из кошелька монетку, положил перед ним.
— Благодарю. Только укрепление полгода продержится, а после все как и было станет, — и мальчишка от меня отбежал, поглядывая на мою реакцию.
Вот хитрый ромей, хотя и так неплохо. А сам нож был едва теплый.
Надо бы проверить, насколько он крепче стал.
Не дождавшись от меня реакции, старик заговорил:
— Ты стрел принеси колчан и тетивы две захвати, — он обратился к мальчишке.
— Ага, хорошо, — и тот умчался во внутренние помещения.
— А неплохо мальчишка умеет, — я поделился своим впечатлением.
— Неплохо, — согласился старый ромей, — только отец его кузнецом был и мог сразу так предметы укреплять, может, и не так сильно, как он, зато навсегда. Жаль только, плохо кончил, — грустно вздохнул старик.
— Это как плохо? — удивился, такой талант лелеять надо.
— Ну, у него кузница была в Константинополе, да и сам он был кузнецом отменным, много к нему богатых клиентов шло, вот кому-то это не понравилось. Разорили его, кузницу и имущество забрали в счет уплаты долгов, а самого на каменоломни отправили отрабатывать оставшиеся долги. А я вот сестру с её сыном и приютил, а мальчишка способный, весь в отца, — и старик грустно улыбнулся.
— Это как так разорили-то? — я аж удивился.
— Ну, я сильно-то всего и не знаю, — пожал плечами старик, — вроде как заказ ему поступил на брони и мечи, да еще и в тот момент, когда у него материала не было, а он взялся, только металл заказал, но там он запаздывал, а сроки поджимали, ну он у других людей и заказал, а они с деньгами и пропали, потом через гильдию попытался, но там или не помогли, или помогли так, что только хуже сделали. Срок подошел, заказ не готов, а денег нет, вот и забрали все.
— Его подставили, и заказ был подставной, — я аж нахмурился, ничто не ново под луной.
— Я тоже так думаю, разве кому что докажешь, тем более если денег нет.
— Да, невесело у вас тут, — я грустно усмехнулся.
А старик взглянул на меня исподлобья.
— А у вас что, по-другому, у кого сила и власть, тот и прав, — и ударил кулаком по столешнице.
— Бывает и так, а бывает и по-другому, — и я вспомнил историю Говши, как он смог вернуться и отстоять свою правду.
— Вот и у нас бывает по-разному, — и старик вздохнул.
— Вот я принес, — и мальчишка положил на стол колчан и две тетивы из шёлка.
Я же начал осматривать колчан, обычный, простой без всяких прикрас, не то что мой старый.
Ровные древки стрел и хорошие боевые наконечники, двадцать пять их было в колчане.
— За один золотой и пять серебра отдам колчан со стрелами, — произнес старик.
Девять золотых и пять серебра выходит, дороговато, но чего уж, для себя беру.
— Сейчас только лук проверим, — я подхватил тетиву и накинул на плечи лука, пришлось поднапрячься, чтобы согнуть их и накинуть тетиву.
— Тетива хорошая, может долго в таком состоянии быть, — вставил свое слово старик.
Я же натягивал тетиву, тяжеловато идет, непривычно, зато стрелы смогут дальше лететь. Надо будет тренироваться с этим луком.
— Хорошо, беру, — достав кошелек, я отсчитывал требуемые монеты.
— Гостивит, Дален, давайте свои топоры, — и первым полез доставать его из петли.
— А зачем? — удивленно спросил Гостивит, но все же достал.
— А ты разве не видел? — поинтересовался у него Дален.
— Неа, я кольчуги смотрел, — помотал головой Гостивит.
— Вот сейчас и увидишь, — ответил я.
— Укрепишь? — я спросил у парня. Он кивнул и приступил к работе.
— Яромир, он как ты, получается, одарённый? — схватил меня Гостивит за рукав. — А что он делает?
— Вещи укрепляет, — ответил я на нашем языке. — Вы начинайте учить уже их речь, друзья.
— Мы пытаемся, даже слова запоминаем, — насупился Дален.
— Вот вечером сегодня и покажете, что запомнили.
Только лица ребят не светились довольством.
— Все, — мальчишка укрепил предметы.
— Вот держи, — я положил медные монеты на стол.
А сам задумался о том, что неплохо было бы иметь у себя такого одаренного, и если старик ромей не соврал, то он, как и его отец, сможет навсегда укреплять предметы.
— Знаешь, а ведь я тоже одаренный, только у меня другая сила, — и я осветил помещение зеленым светом, который играл на моей ладони.
— О, а что ты можешь? — у парня загорелись глаза.
— Лечить людей, — и я прикоснулся к старому ромею, вливая в него десятую часть сил своего резерва.
— Ох, как молодым себя почувствовал, — начал разминать плечи старик.
Я лишь улыбнулся уголками губ.
— А ты хочешь свою кузницу? — я обращался к мальчишке, смотря ему прямо в глаза.
— Хотелось бы, — он грустно улыбнулся.
— Где будет гореть самый жаркий огонь, там, где ты сможешь делать самые лучшие вещи. Где за твоими мечами и бронями будут приходить самые лучшие и сильные воины, а то и выстраиваться в очередь, чтобы сделать тебе заказ.
— Конечно, хочу, — у мальчишки начали разгораться глаза, словно что-то засветилось, да и он сам словно оживал, не было уже той усталости ни в его голосе, ни в движениях.
— Я вернусь за тобой, через несколько лет, и, если ты пойдешь за мной, у тебя будет такая кузница. Только твоя мастерская, которую никто у тебя не заберет, — и я положил перед ним серебряную монету.
— Кто ты? — только и прошептал мальчишка.
— Яромир, — и я подмигнул мальцу.
— Я дождусь, — с уверенностью он посмотрел в глаза.
Я лишь кивнул и, захватив друзей, пошел на выход из лавки, в которой оставил целое состояние.
— Яромир, — нас окликнул старик ромей, когда мы уже вышли.
Обернувшись на крик, я застыл.
— Ты же понимаешь, что дал ему надежду, и у него сейчас, кроме нее, больше ничего нет.
— Я дал ему не только надежду, я дал ему мечту, — и, улыбнувшись, я кивнул старику.
Утро, самая рань, а мы, нагруженные вещами, тащимся туда, куда направил нас трактирщик Кефал.
— Вот, кажется, здесь, — я остановился напротив большого и красивого дома, обшитого мрамором.
Вот, значит, где остановился Андрос, дом Никифора Калийцы.
А за прошедшее время я все-таки немного смог узнать об Андросе.
Знатный ромеец, относящийся к фамилии Вриении, не сказать, что прям элита и его фамилия входит в высшую лигу. Скорее середнячки с амбициями, которые стремятся как раз попасть в эту высшую лигу. Его семья крупные землевладельцы возле города Никеи.
И назначение Андроса на границу как раз одна из ступенек в эту лигу, а именно карьера в армии Византии. И вот как раз за эту должность, я так понял, и произошел конфликт, в ходе которого и погибли его личные дружинники. Ведь на эту небольшую должность претендовала не только его семья. И отсюда становится понятен еще один скрытый смысл, почему он нас взял к себе. Мы явно новые люди в его стране и, соответственно, не можем быть засланниками противников его семьи. А северяне, готовые пойти на службу, здесь ценятся, не зря у императора есть так называемая варяжская гвардия.
Да и где он возьмет здесь других воинов, которые ему нужны, не греков же брать, которых наверняка будет несложно переманить. Так что мы ему вовремя подвернулись, да и я свои лекарские способности продемонстрировал, что, возможно, и перевесило чашу весов, и он сделал предложение, от которого мы не смогли отказаться.
Я оглядел парней и постучал кулаком в ворота.
[1] Каплевидный или миндалевидный тип сложился, по-видимому, в Византии. Наиболее ранние византийские изображения таких щитов датируются серединой 10 века.
[2] В 960-х годах солид получает новое название — номисма. Солид — — золотая монета, в не которых местах по прежнему ходит старое название.
Глава 7
Бум, бум, бум — я колотил в ворота.
Калитка открылась, и оттуда выглянуло недовольное лицо.
— Чего стучишь? — раздался хриплый голос.
— Это же дом Никифора Калийцы? — решил уточнить я.
— Ну, чего надо-то? — мужик скосил на нас глаза, да и лицо скривил. — А то ходют тут всякие.
— Андрос к себе звал, вот и пришли. Можешь Юхану о нас сказать или Анросу, — я продолжал объяснять.
— Жди, — только и бросил он нам, а после захлопнул калитку.