— Вот свела судьба в бою и встретились те, кому бог благоволит, кто победит? — я продолжал наставить на своём.
— Да не может бог благоволить обоим одинаково, — начал заводиться Ратко, — к кому больше благоволит, тот и победит.
— Этого не может быть, потому что не может быть, никогда. Слышали, знаем, — с иронией ответил я ему.
— Ну хорошо, — он все же смог выдавить из себя, — ну и кто победит тогда?
— А тот, кто крепче сжимает оружие, кто больше готовился и опытней, кто готов к этой битве. Да и богам что, заняться нечем, кроме как за каждым следить и слезки таким смахивать, если он без помощи бога не может победить, то зачем богу такому вообще помогать? — высказал лишь часть своих мыслей по этому поводу.
Ратко задумался над моими словами и даже открыл рот, чтобы ответить, но его прервали.
— Стрелы, — раздался крик справа.
Вскинув голову, я увидел, как летят стрелы в нашу сторону. Навесом бьют сволочи.
— Щиты, — раздался крик Юхана.
Какие на хрен щиты, у меня его нет, да и у друзей тоже, нас же нашпигуют. Вот срань!
Рука летит вверх, и я резко выпускаю силу ветра из своего сосредоточия, и от напора и размера силы, которую я пытаюсь обуздать, меня начинает корежить от боли.
Боль разливается по телу, оно словно горит, взмах руки, и с нее срывается сильный порыв ветра, который сносит летящие стрелы в сторону.
Новых стрел нет, а я выпускаю другой дар, дар силы жизни, который приносит мне облегчение и глушит боль.
А в нашу сторону уже несутся враги, настоящие рыцари этих дней катафрактарии[1]. А острия копий так и смотрят в нашу сторону, все приближаясь.
— Юхан, — раздается крик Андроса.
И Юхан, находящийся рядом с нами, спрыгивает на землю. А вот и новые стрелы полетели, но их уже не так много, они редки, и воины вокруг принимают их на щиты.
Я же пригнулся к крупу коня, чтобы меньше маячить и случайная стрела в меня не прилетела, и смотрю на то, что происходит впереди.
А Юхан тем временем вышел вперед, он расставил ноги и согнул в коленях, а сам немного нагнулся, весь сжался, как пружина.
А всадники настегивают коней, набирая скорость, тридцать шагов, двадцать шагов, десять. Они сейчас в нас влетят!
Юхан топает ногой, и спустя мгновение на дороге вырастают шипы. В которые со всей скорости влетают враги, первые всадники ничего не успели сделать и насадились на них вместе с лошадьми, а вот последующие уже пытаются затормозить, но уже набранную скорость никуда не деть, еще и сзади напирают.
По ушам бьет ржание коней и крики людей, насаженных на земляные шипы, кровь льется на землю. Не весь вражеский отряд попал в ловушку Юхана. Позади виднеется еще с десяток воинов, да и стрелки должны быть.
— Юхан, — вновь раздается возглас Анроса.
И Юхан вновь топает ногой и земляные шипы начинают рассыпаться, становясь обычной землей.
— Вперед, бог с нами, — раздается крик Андроса, и он бьет коня по бокам и устремляется вперед. Юхан же отпрыгивает в сторону, чтобы не быть растоптанным.
В моих руках мой верный топор, и я устремляюсь вперед вслед за Андросом.
Лежачих врагов мы просто стаптываем, не замечая. И рвемся к растерявшимся всадникам, Андрос проскакивает в открытое пространство между всадниками и бьет в одного из врагов. Я несусь следом за Андросом и еле успеваю увернуться от копья нацеленного мне в лицо, оно буквально проносится рядом, чудом не задевая. Бью наотмашь, и шип на топоре входит прямо в шлем, проминая его, отряд конных врагов остается позади, где мчавшиеся дружинники их просто сносят, я слышу крики и как мнётся металл под их ударами.
А Андрос уже врубился в группу стрелков, которые не успели разбежаться.
— А-а-а, — вырывается из меня крик. И, увидев меня, мчавшегося к нему на помощь, стрелки начинают разбегаться в разные стороны, как тараканы. Уйдешь ты от конного на своих двоих, ага, только если в лес. Но здесь леса нет, и, кроме холма, за которым и была засада, спрятаться-то и негде.
Так что стрелки убежать далеко не смогли. Одного из убегающих я оглушил, надо же кого-то допрашивать. И, закинув его поперек седла, развернул своего коня, а преследовать-то больше и некого, как оказалась, за последним убегающим гнался Дален.
Вернувшись к основному отряду, увидел, как убитых растаскивают в разные стороны, заодно избавляя от всего лишнего и закидывая это в повозку. А живых коней осматривают и, если они ранены, добивают, прекращая мучения животных, если нет, привязывают к телегам.
— Молодец, хорошо стрелы отвел, — обратился ко мне Юхан, разглядывая лицо павшего воина.
Я лишь склонил голову, принимая заслуженную благодарность.
— Я вот одного пленил, — и скинул оглушенного, словно куль, к ногам Юхана.
— Я и так знаю, кто это, — к нам подъехал Андрос. — И да, ты молодец, а я тогда только обратил внимание на твой дар жизни, полезная способность оказалась, управлять ветром, — во взгляде Андроса была благодарность.
— Ну, значит, он нам и не нужен, — и Юхан, достав нож, ударил пленного в подбородок, обрывая его жизнь.
— Быстрей собирайтесь, нам еще долго ехать, — обратился Андрос к окружающим.
И мертвых начали потрошить еще быстрей.
— Яромир, хороший бой, — Гостивит лучился довольством.
— А что ромей-то сказал? — подъехал к нам Дален.
— Что мы молодцы, — я улыбнулся парням. А сам взглядом выискивал Агапита.
— Агапит, — окликнул я его, когда нашел.
— Чего не видишь, я занят, — и он действительно занимался сортировкой взятого с боя по телегам.
— Щиты нам нужны, три.
[1]Катафрактарии — византийские тяжеловооруженные конные воины, которые появились под воздействием восточной, больше всего парфийской, тяжелой конницы.
Глава 8
Приятно сидеть возле открытого огня, тепло и хорошо. Я вытянул ноги и зевнул, да, насыщенный день, не удивлен, что в сон клонит.
Рядом полыхает несколько костров, и возле каждого расположились дружинники Андроса, или, если на греческий манер, букеларии.
Да и ужин сытный был, об этом Андрос позаботился. На каждого выделили по несколько кусков жареного мяса и сыра, пару ломтей хлеба и немного сушеных фруктов и орехов, как по мне, неплохо. А вот вино пришлось пить свое.
Рядом, помимо моих друзей, находился Ратко и еще один славянин родом из Ладоги, Путята, невысокий крепыш, которому перевалило за двадцать пять зим.
За нашим костром собрались только славяне, так сказать, у нас свой национальный огонёк.
А вообще, дружина Андроса теперь насчитывает шестнадцать бойцов вместе с нами. В ней есть три свея, включая самого Юхана, Олаф, весьма жизнерадостный здоровяк, и Хельг, он помоложе и родич Олафа, весьма крепкие ребята. Двое с берегов Норвегии, братья Харальд и Коли, мои ровесники. Есть еще один армянин, Авак, весьма жилистый и юркий малый, которому слегка за двадцать, он сын слуги, который очень давно служит дому Андроса. Есть еще два лонгобарда[1], Ариольд и Теодел, один пуштун[2] Насиб, с этим, со слов Ратко, надо быть аккуратней, шуток не понимает и помешан на воинской славе и чести, здесь все помешаны, но этот прям сильно. И есть еще печенег Язид, даже я за прошедшее время успел оценить его умения всадника, он как будто в седле родился. Последним был алан[3] по имени Вано[4], и погибшие дружинники были его соплеменниками. И, конечно же, пять славян. Самый настоящий интернационал в дружине Андроса.
Удивительно, что нет данов. О чем я не преминул спросить у Ратко.
— А их Юхан не любит, — махнул рукой Ратко, — жадные сильно.
— Ага, и еще он часто шутит, если десять данов решат выбрать себе вождя, то девять из них объявят себя ярлами, а десятый сложит об этом эдду[5], — хмыкнул Путята.
— Тихо, идите все сюда, — раздался крик Юхана.
К костру Юхана и Андроса стянулась вся дружина.
— Все здесь, — начал говорить Юхан, обведя стоящих возле огня взором. А после продолжил:
— В прошлом бою потеряли бы пятерых доблестных и смелых воинов, которые приняли на себя первый удар и своими жизнями подарили нам мгновения, чтобы ударить в ответ. Германерик, Кандак, Саул, Эотар и Бабо, они бились как львы, — и Юхан замолчал, давая возможность прочувствовать сказанное.
А он неплохой оратор.
— Но в городе Колонеи Андрос предложил троим поступить к нему на службу в букеларии. Как по мне, странное решение, они были словно мальчишки, которых только оторвали от мамки и которые едва взяли в руки своё первое оружие, — Юхан улыбнулся. А вокруг нас раздались смешки.
— Все мы были такими, все мы когда-то взяли первый раз в руки оружие, — вся веселость из голоса ушла. — Даже мальчишка может быть воином в своей сути, а старец презренным трусом. И в сегодняшнем бою они доказали, что они равные воины нам, несмотря на свой юный возраст.
Юхан вновь обвел нас всех взглядом.
А слово взял Андрос, он говорил чётко и размеренно.
— Яромир отвел своей рукой от нас стрелы, что могли нас ранить или убить, и первый бросился вслед за мной в бой, да и друзья его, Гостивит и Дален, показали себя хорошими бойцами. Так выпьем за новых воинов среди нас.
Андрос поднял мех с вином, сделал первый глоток и передал его Юхану. И мех пошел по кругу бойцов.
Я же стоял и смотрел на Андроса, думал, он будет строить из себя великого господина, но нет, он не чурается нас и даже поучаствовал в этом ритуале принятия нас в дружину. Это добавляет ему просто огромный плюс. Да и приятно это все-таки, черт возьми.
А тем временем мех шёл по кругу, передаваемый из рук в руки.
А после народ начал расходиться к своим кострам и продолжил прерванные разговоры.
Я же присел возле костра Юхана и Анроса, вместе с ними сидели и остальные норманы. Мне было любопытно, о чем они беседуют.
— Так что там, Олаф, дальше-то было? — спросил Коли.
— Да отошли мы от Готланда[6], в Оскарсхамн[7] пошли на торг, а там, знаешь, близ этот остров, Эланд, мы за него завернули, а там драккар данов нам навстречу. Мы на веслах давай назад отходить, а там еще один дракар. Считай, в ловушку попали, и, кроме как драться, ничего не оставалось.