Не знаю, как по меркам империи, но у него в руках весьма неслабая сила, на мой взгляд.
Мы наконец подъехали к воротам крепости, я окинул ее взглядом, это место на некоторое время станет моим домом.
[1]Лангоба́рды—древнегерманское племя, и в итоге было завоевано франками, а именно Карлом Велилим.
[2] Пуштуны — афга́нцы, иранский народ, населяющий в основном юго-восток, юг и юго-запад Афганистана и северо-запад Пакистана.
[3] Аланы — ираноязычные кочевые племена скифо-сарматского происхождения, предки современных осетинов.
[4] Вано — производное от имени Иоан.
[5]Эдда (Edda) — основное произведение Германо-скандинавской мифалогии. Является аналогом греческих Од.
[6] Остров в болтийском море
[7] Городок на берегах Швеции
[8] Из-под покрова тьмы ночной, из чёрной ямы страшных мук. (DRUMMATIX — Непокорённый Дух — есть на ютьюбе)
[9] Эпарх — градоночальник
[10] Банда — IX–XI столетий, являлась основной боевой единицей в Византийской армии, состав двести человек. Родоначальником понятия стало латинское слово «bandum» (знамя).
[11] Стратиоты — так назывались воины, набиравшиеся из свободных крестьян, обязанные служить. а свою службу стратиоты получали от государства в наследственное владение земельные наделы, освобождались от всех налогов, кроме поземельного
Глава 9
Нас разместили в большом двухэтажном особняке, что примыкал к центральной башне крепости.
С братьями-славянами мы заняли одну из комнат, но с нами непонятным образом оказался еще один дружинник, армянин Авак. Хотя, как по мне, он больше на ромейца был похож, чем сами ромейцы.
Нам крепость показал один из ромеев, он был младшим офицером в крепости, имел звание пентеконтарха и состоял в сотне катафрактариев.
Хотя я про себя его пентюхом назвал, очень уж созвучно.
Он нам пояснил, что нам выделены комнаты, в которых проживают офицеры, хоть не в казармы определили к обычным солдатам, и то хорошо. На этом же этаже и комната Андроса расположена, а на первом прямо под нами находится арсенал крепости, так сказать, поближе к офицерам.
Я же начал разбирать свои вещи, а Гостивит и Дален, побросав все, умчались, и по оговоркам, которые я услышал, они пошли искать столовую или то место, где их могут покормить.
Разобрав вещи, я осознал, что в комнате остался один, все остальные разбежались осматривать крепость.
Решив не отставать от остальных, я вышел на улицу. Окинув взором двор крепости, заметил нездоровое оживление возле конюшен, да и народ туда спешил, в том числе дежурные стражники.
Забравшись на небольшой валун, лежащий рядом, я увидел драку, в которой один отмахивался от троих. Приглядевшись, я понял, что это один из наших дружинников печенег Язид.
Вот и началось знакомство с местными обитателями.
Уже хотел спрыгнуть с камня и пойти искать друзей, но увидел, как эти два обалдуя влетели в драку, и замес пошел более активный. И уже солдатам приходилось отбиваться.
— Вот и нашлись голубчики, — из меня вырвался тяжкий вздох, — оставил без пригляда.
Матерясь сквозь зубы, спрыгнул с валуна и помчался в сторону драки.
Проталкиваюсь сквозь толпу людей, а вокруг раздаются крики, толпа подзуживает дерущихся.
— Малой, бей его, бей.
— Марко, уворачивайся, левой давай, — продолжали раздаваться крики вокруг меня.
Пробравшись через толпу, я выбежал на открытое пространство.
А расклад сил уже изменился, противников стало больше. Печенега повалили и вовсю пинали ногами.
А какая-то тварь замахнулась на Гостивита плеткой, которой понукают лошадей. Ах ты говна кусок
— Наших бьют, — вырывается из меня крик, и я лечу на помощь другу.
По телу разливается сила жизни, она идет, волнами наполняя меня и ускоряя мою реакцию, а удар делая сильнее. Энергия меня так и переполняет и требует выхода.
Злость и ярость начинают во мне просыпаться. Ты что, негодяй, в моем друге животину увидел, плеткой замахиваешься, тебе не объяснили, что так делать нельзя? Так я тебе сейчас все популярно объясню.
Подсечка, и мужик падает всем телом на землю, а плетка отлетает в сторону. Полежи, отдохни, размах, и нога впечатывается ему в ребра. Ромей кричит и разевает рот, а нечего был лезть.
Удар с ноги в голову затыкает этого неблагодарного человека, а я ведь стараюсь тут для него. И следующий удар отправляет его в нокаут, вот и хорошо, подумай над своим отвратительным поведением.
Разворот, и бью под колено следующего противника, он валится перед Гостивитом, и мой друг с каким-то зверским выражением лица начинает того лупцевать.
А мое бешенство переросло в холодную ярость, суки вы мои гостеприимные, я вас сейчас всех любить буду.
Рывок вперед, и стягиваю ромея с Язида. И мой кулак входит в мягкое подбрюшье, заставляя того закашляться и согнуться, удар коленом, и я отправляю его прилечь.
Печенег поднялся и трясет головой, пытаясь в себя прийти, Дален тоже вполне справляется со своим, а Гостивит так и не успокоился, продолжая из своего противника выбивать пыль.
— А, гадина, — на меня несётся ромей замахиваясь рукой, блокирую его удар, и бросок через бедро отправляет его на землю, которая здесь словно камень. Прыжок на него сверху, и я начинаю удар за ударом вбивать в его молодое лицо, чувствую, как кожа на костяшках лопается, но под воздействием силы жизни вновь заживает.
А злость начала меня покидать, и я успокаивался с каждым нанесенным ударом.
— Разойтись, разойтись, я сказал, копья наизготовку, — послышался крик рядом.
До меня не сразу дошёл смысл услышанных фраз, подняв взгляд, я увидел, как на нас надвигается десяток бойцов в броне под командованием офицера, и, глядя на лица ромеев, я успел понять, настроены они серьезно и могут начать колоть по-настоящему.
Этот офицер совсем идиот, что ли? Что он творит?
А ярость вновь начала во мне разгораться, хотелось их всех размазать тонким слоем по земле.
Копейщики продолжили к нам приближаться, и через пару секунд наконечники их копий будут мелькать перед моим носом.
Хрен вам всем, да по всей морде с заворотом на нижнюю губу.
— Вперед, я сказал, — надрывается офицер.
Он что, в нас врагов увидел? Успевает мелькнуть у меня мысль в голове.
У меня сейчас есть пара мгновений, а не как в том бою на дороге.
Я выпускаю силу ветра из своего источника на полную катушку, она начинает струиться, и ветер вьется вокруг меня и ластится, просясь его погладить, как верный и преданный пес, которого я наконец позвал. Он готов рвать моих врагов.
Потоки воздуха кружатся вокруг меня, поднимая вокруг пыль, и вой ветра становится слышен.
А копейщики, увидев это, сначала замерли, но раздался новый крик офицера, и они делают шаг вперед, начиная угрожать мне своими копьями.
Я выбрасываю руки, и с них срывается мощная волна воздуха, расходящаяся от меня вперед. Которая валит копейщиков на землю, а людей, стоящих позади них, заставляет пригнуться к земле.
А сила ветра продолжает струиться из моего источника, подпитывая кружащие вокруг меня потоки воздуха. Я же почувствовал, что весьма сильно потратился на такой удар, и меня хватит еще на один.
Офицер, который командовал копейщиками, вскакивает с земли, хватает чье-то оброненное копье и готовится его швырнуть в меня.
Я готов, ветер кружит вокруг меня потоками, словно образуя щит, который отклонит летящие в меня предметы.
Вот только я прекрасно понимаю, что, если он это сделает, я ударю в ответ и бить буду насмерть.
— Стоять, стоять, я сказал, вы что здесь устроили, выродки? — ревет подоспевший Андрос в сопровождении Юхана и нескольких людей в броне.
А офицер с копьем так и замер в позе для броска.
— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит, что за побоище вы здесь устроили? — продолжает реветь Андрос.
Я и не думал, что он может так кричать.
— А ты отпусти свой дар и прекращай поднимать пыль, — и он вперил в меня злой взгляд.
Оу, и я отпускаю силу ветра, и он начинает стихать вокруг меня.
— Живо ко мне, — немного успокоившись, прокричал Андрос.
И мы, словно напакостившие дети, собрались рядом с Андросом.
— Ну? Я уже задал вопрос, что случилось? — в нетерпении проговорил он, обводя нас взглядом.
Ромей, которого я стащил с печенега, немного помявшись, заговорил:
— Он напал на меня, — и ткнул рукой в еле стоящего Язида, — я ему и не сделал ничего, а после и эти налетели на меня, — и он уже показал на нас.
— Врешь ты все, я видел, как ты первый Язида ударил, и слышал, как ты до этого его обзывал, он ответил, и ты его ударил, я все видел, а после и дружки твои на него налетели и начали бить, — влез Гостивит.
А Дален просто кивнул, подтверждая слова брата.
Говоривший ромей ожог его взглядом, полным презрения.
— Не было такого, я тоже видел и поспешил вмешаться, — заговорил ромей, который намеревался попотчевать Гостивита плеткой, он еле стоял на ногах и держался за голову.
— Да что ты говоришь, а плеткой ты, наверно, хотел Гостивита погладить по спине, ты кому врешь, — здесь уже вмешался я.
Посмотрев на рядом стоящих людей, я продолжил:
— Я когда вышел из особняка, услышал шум возле конюшни, увидел, как Язид отбивался от троих сразу, его и его дружков, — я указал на первого заговорившего ромея, — и это ставит под сомнение все его слова. А после я увидел, как в драку вмешались Гостивит и Дален, пытаясь оттащить этих от Язида. И, оказавшись рядом с ними, — я показал рукой на солдат, — их было уже шестеро, и они что-то не стремились их растащить.
— Понятно, — задумчиво протянул Андрос. — А ты чего скажешь? — он обратился к Язиду.
Он попытался выпрямиться, но только скривился от боли. Видимо, ему крепко досталось.
— Я в конюшню пришел, Перышко проведать. Он иногда у меня вредничает. А этот, — и Язид указал на ромея, что его обвинял. — Его плеткой хлещет, а я Перышко еще жеребенком взял, руку на него ни разу не поднял, а он его плеткой хлещет.