— Двадцать пять лет, и лишь потом можно уйти на покой или продолжить служить, тут уж как сам пожелаешь, а со звания пентеконтарха можно уйти со службы в любой момент.
И тут мне вспомнился Никита, а ведь он был простым десятником и после плена обратно на службу не вернулся, а я так понял, в империи бюрократия еще та, интересно, как он это провернул? Или год плена посчитали как за три и с почестями отпустили в добрый путь.
— Понятно, — протянул я.
— Ты не подумай, мы не какие-то нищие, — взглянул на меня Пимен. — И в другое время я бы смог побольше заплатить, а то и вовсе бы тебя не побеспокоил, и вызвали бы из Мелитена лекаря.
— Да я ничего такого и не думаю, — уверил я Пимена.
— Просто коз купили да еще с персиками этими связались, ну плохо персики вокруг растут, так нет, отец решил попробовать, — и Пимен грустно махнул рукой.
— Так что там с этими персиками? — глянув на парня, спросил.
— А, — и он вновь махнул рукой. А после все же начал рассказывать: — Отец в прошлом году купил пару саженцев, они и прижились, а в этом году он купил их больше сотни, почти все деньги на это потратил, а они плохо приживаются, пять кустов убрать пришлось уже, да и остальные, видимо, тоже убирать придется.
— Покажешь их мне? — у меня в голове появилась мысль, как помочь Пимену, да и денег еще заработать.
— Покажу, что не показать. А вот и мой дом. — Впереди замаячила черепичная крыша.
Чем мы ближе подъезжали, тем больше деталей можно было разглядеть, каменный одноэтажный дом, окруженный оливковыми деревьями. Плетенная изгородь, а позади виднеются хозяйственный постройки.
Привязав лошадей к столбу, мы зашли во двор.
А приятное местечко, зелень и цветы.
— Яромир, подожди здесь, я матушку и отца сейчас найду, — и унесся куда-то за дом.
А спустя пару минут из дома вышла девчонка лет десяти. Одетая в простую тунику, отдаленно похожая на Пимена, волосы только светлые, и они были заплетены в косу.
— Ой, а вы кто? — удивилась девчонка и с любопытством на меня посмотрела, ни капли страха в её глазах не было.
— Я друг Пимена, — как можно дружелюбней попытался ответить.
— Значит, братик с вами приехал, а где он? — девчонка начала оглядываться.
— За дом ушел родителей искать, а тебя как зовут, красавица? — и я подмигнул девчонке.
— Дора, а я правда красивая? — девчонка спросила с детской непосредственностью, а глазки аж засияли.
— Конечно, красивая, вырастешь и вовсе первой красавицей станешь.
Девчонка что-то пискнула в ответ и, залившись краской, унеслась в дом.
Вот и поговорили, я посмотрел на захлопнувшуюся дверь.
Развернувшись, начал оглядывать окружавшие дом поля виноградников и оливковых деревьев. О, а это что же капуста растет, аж чем-то родным повеяло. А вон там пшеница колосится, а это что за трава, чем-то на пшеницу похоже? Это, видимо, просо.
Интересно, эти поля все их, и неужто они сами все обрабатывают? Наверняка есть работники, одной семье такой надел не поднять.
— Яромир, не заскучал? — окликнул меня вернувшийся Пимен, а рядом с ним шла женщина лет пятидесяти, все лицо которой было в морщинах, и она имела уставший вид.
— Матушка, — обратился Пимен к женщине, — это Яромир, он очень хороший лекарь, многим в нашей крепости помог, имеет дар божий, сможет и отцу помочь.
— А это моя матушка Ия, — представил женщину Пимен. — Отец в доме, ему с утра нездоровится.
— Здравствуйте, Яромир, — и женщина слегка склонила голову, — надеюсь, вы сможете помочь моему супругу.
— Я постараюсь, Ия, — кратко ответил и так же склонил голову в приветствии.
А сам же оглядел ее еще раз, видимо, ей без помощи мужа приходится худо, жалко ее.
Зайдя в дом, я осмотрелся, убранство дома не блестело богатством.
— Сегодня Михаилу с утра нездоровится, он с утра поел да выплюнул все обратно, — и Ия грустно вздохнула.
Видимо, все-таки что-то с животом. Меня проводили в одну из комнат в доме, где под покрывалом лежал бледный и немного исхудавший мужчина. У него была большая лысина, а те волосы, что все же остались и не покинули его, были седы.
— О, Ия, я еще маленечко полежу и встану, — слабым голосом проговорил он, пытаясь привстать с кровати, — сынок, ты тоже приехал, — он попытался улыбнуться, но скривился от боли. — А это кто с вами?
Пимен бросился к кровати, опустился на колени и взял отца за руку.
— Пап, все хорошо будет, это Яромир, он очень хороший лекарь, просто чудеса творит, он букеларий господина Андре, нашего нового коменданта в крепости.
— Зачем, сынок, ты тратишься на лекаря, не надо было, я вот немного отлежусь и встану. Зря переживаете, я же сказал уже Ие, что все хорошо.
— Не беспокойся, отец, все будет хорошо.
— А я уже давно за себя и не переживаю, — и Михаил слабо улыбнулся.
— Так, — раздвинул Ию и Пимена и шагнул к Михаилу.
— Ия, вы сказали, что он с утра поел и выплюнул все обратно? — и, получив кивок от женщины, начал сыпать вопросами: — Кровь была? Что ел и пил с утра? Говно у него тоже с кровью? — да, вопросы не самые приятно, но что уж тут поделаешь.
— Да была кровь утром, а с утра было вчерашнее жареное мясо и вином запивал, ну да, говно у него тоже с кровью бывает.
— Понятно, — а что я могу еще сказать, из вышесказанного ясно, что у него проблема с животом или кишками. Язва желудка, может быть, запущенная. Он же двадцать пять лет был стражем, а от той готовки немудрено испортить желудок. Офицеров-то получше кормят, чем солдат. И по приказу Андре нас кормят с офицерского стола, а во второй день я отведал простой солдатской пищи, мне не особо понравилось.
— Стул или табурет какой принесите мне, — дождавшись требуемого, я сел напротив Михаила.
Скинул с него покрывало, он был совершенно голый. И, призвав силу жизни, я начал пытаться прочувствовать Михаила и найти, откуда идет кровотечение. Вот только при переломах было все намного проще, и почти сразу было понятно, где перелом кости, и как он выглядит. Вот только здесь от ощущений я терялся и просто ничего не понимал. Мало опыта все-таки, я скорее ближе к травматологу, чем к врачу. Хотя мне и до звания настоящего травматолога далеко, нахватался по верхам, за счет силы только и выезжаю.
Сила жизни исходит с двух рук, и я направляю ее в тело Михаила в районе живота и пытаюсь направить как можно глубже. У Михаила проходит бледность прямо на глазах, и видно, как он оживает. Ия прикрыла рот ладошкой и, выпучив глаза, за всем наблюдает, а Пимен видит изменения, которые происходят с его отцом.
— Вот и все, хватит, — я убрал свою силу, одну пятую где-то потратил от своего резерва. А ведь резерв моей силы за прошедшее время вырос.
— Я думаю, что проблема с животом, — начал я. Но был перебит Михаилом.
— Ха, я это и так знаю, точнее, чувствовал, — и он хмыкнул.
— Так вот, — и я повысил голос, — проблема с животом идет от того, что вы едите.
И вновь был перебит Михаилом.
— Ха, так что, не есть теперь, что ли? — с вальяжной улыбкой произнес он.
Ну все, достал.
— Если сдохнуть не хочешь, то да, не жрать, а если я скажу, то и росой питаться будешь, ты меня понял, или разве не ты только что валялся, готовый подохнуть в любой момент. — А я не ваш ромейский лекарь, и таких, как я, очень мало, проблема находится в животе в самом, а именно там могла образоваться рана.
— Ну, скажешь тоже, — начал говорить Михаил, но Ия на него так взглянула, что он аж поперхнулся.
— Так что же тогда делать? — она серьезно на меня взглянула.
— Питание менять, а именно, никакой жареной и жирной пищи, никакого вина. Специй различных тоже меньше есть надо, оливкового масло тоже стараться не есть. Можно вареное мясо и яйца, похлебки разные, пить взвары на травах и молоко можно. — И, видя погрустневшего Михаила, я все-таки сжалился: — Это как минимум месяц, а после иногда можно будет и вино себе позволить, и мясо, но редко. Если рана внутри вновь откроется, то обычные лекари, не обладающие подобной силой, помочь не смогут, и ты изойдешь кровью и в мучениях помрешь, понял?
— Ясно, — протянула Ия, и с неодобрением взглянула на супруга. И, судя по ее многообещающему взгляду, вина и вкусной пищи ему не видать.
— А теперь вы, Ия, подойдите, — мне захотелось ее немного подлечить, а то все-таки вид у нее был тоже далеко не самый здоровый.
— Что, зачем, я ведь здорова? — немного возмутилась женщина, но все же подошла.
— Мне виднее, — и, возложив на неё руки, я вновь выпустил свою силу жизни.
Было заметно, как разглаживается ее лицо и уходит усталость.
— Ой, как хорошо, — и Ия от меня отстранилась, а я отпустил свою силу. — Словно помолодела, — и она весело рассмеялась.
— Вот, Яромир, держи, спасибо, что вылечил отца, — и Пимен протянул мне горсть серебряных монет, только я заметил, что там на одну монету было больше.
Мне было неудобно брать деньги за эту помощь, они небогато живут.
— Оставь себе, пошли лучше, персики покажешь, — я отвел руку с обещанной платой и вышел из комнаты.
А возле выхода меня встретила малышка Дора, которая прижалась ко мне и обняла.
— Спасибо, что вылечили папу, — ее голос был больше похож на шепот.
— Дора, не приставай к Яромиру, — раздался голос Пимена, который меня догнал.
— И ничего я не пристаю, — насупилась девчонка и, отпустив меня, выбежала на улицу.
— Яромир, спасибо тебе еще раз, что помог отцу, и ты зря отказался от денег, мне больше нечем тебя отблагодарить, но, если тебе понадобится помощь, можешь смело ко мне обращаться, — произнес Пимен и крепко сжал мое плечо.
— Что брать и от чего отказываться — то мое дело. А если хочешь отблагодарить, то просто расскажите, какой я хороший лекарь, людям, вот и все. Пойдем уже, а то развели тут, понимаешь.
— Да, конечно, — и Пимен первым вышел на улицу.
И повел меня за дом.
— Пимен, а это ваши поля? — я указал на поля, которые простирались перед домом.