Бьют слова твои, как разодранная двустволка.
Впрочем, прозвище у тебя «и вашим и нашим»,
Кто его не знает. Мы мирились с этим,
Словно ты несвободным был персонажем,
Из всего, что можно, кующим рейтинг.
Неужели ты ничего не знаешь? В жилах
Волновахи не было о войне шахтёрской
На твоей окраине, и в горевших шинах
Ты не внюхал примеси крематорской?
На поверхности общий наш Бог всё бачит,
Хоть и вписался ты в очередники Валгаллы.
А слова, слова звучат, но ничего не значат,
Если не вскрыть причины, не влезть в подвалы.
Почему же ты не пошутишь тропом,
Не вывернешь наизнанку пословиц тройку?
Или война, что за всяким снопом, сугробом,
Превращает лирника в землеройку?
Говори да помни, не в говорильне дело,
Вот теперь поди пошокай в Литве и Польше.
Мне направо, тебе – чтобы не прилетело.
Всё, что могу. И живи, подольше.
Как я провела это лето
Отца лишили дочери.
Мать со своею дочерью.
Вот кузов развороченный
Пылает у обочины.
«Дивісь, якая гарная
Взвилась на небо дівчина…»
Москва стоит угарная,
На въездах непридирчива.
И падает тихонечко
Обугленное яблочко.
«О чем вздыхаешь, донечка?»
«О новом платье, матiчка».
«А ты б – о школе, милочка,
Экзамене запоротом.
Отдай сюда мобилочку —
Я выброшу за городом».
Плывёт лихого ялика
Команда похоронная.
А яблоня на яблоко
Глядит, непокорённая.
Как страшная симфония.
Как зарево трёхмерное.
«Ну, вот и всё. Эстония.
Через неделю первое».
А та, другая, явлена
Пред Господом – в окалине.
Ведь яблоко от яблони…
Ведь яблоко от яблони…
«Я хочу написать чудо-стихотворение…»
Я хочу написать чудо-стихотворение,
Стихотворение-колдовство.
Чтобы – появись оно – и в мгновение
Все послушались бы его.
Занялись бы собой Америка,
Англия и Макрон.
Украинцы сели бы все у телика
И смотрели бы «Бесогон».
Успокоились бы на Банковой,
Пожалели бы генофонд,
Замер бы кашель танковый,
Закончился артналёт.
Вообще закончился. А вместо этого
Разгребли бы площади и поля.
Памятникам фиолетово,
Но по ним скучает земля.
Затянулись бы все ранения,
Дети восстали бы из могил…
Но моё стихотворение
Не волшебная палочка, а тротил.
Оно – оружие дальнобойное,
Реактивный снаряд.
Оно – лобовое, любовное
Попадание в оружейный склад.
Оно – натиск и наступление,
Вразумление дураку.
Оно – служение
Русскому языку.
Не такое и шедевральное,
Как могу – служу.
Слово русское – материальное,
Будет, как скажу.
Любовь Глотова
Эти русские(согласно переписи населения)
When you say «these Russians»
you just need to know:
Эскимосы и Чуванцы,
Негидальцы и Челканцы,
Ульчи, Орочи, Селькупы,
Ханты, Шорцы и Якуты,
Теленгиты, Нганасаны,
И Буряты, и Долганы!
Камчадалы, Тубалары,
Кабардинцы, Тофалары,
Нивхи, Чукчи, Алеуты,
Кеты, Вепсы, Телеуты,
Энцы, Ненцы, Гагаузы,
Немцы, Чехи и Французы!
И Каряки, и Кереки,
и Таджики, и Узбеки,
Кряшены, Аварцы, Греки!
Ассирийцы и Дидойцы,
Финны, Сваны, Македонцы,
Нагайбаки и Эстонцы,
и Британцы, и Японцы!
Каратинцы, Абазины,
и Поморы, и Лезгины,
и Сойоты, и Удины!
Бангладешцы и Испанцы,
Каракалпаки, Пакистанцы,
Мишари, Кубинцы, Таты,
Караимы и Хорваты,
Венгры, Латыши, Грузины,
Удегейцы, Осетины,
и Балкарцы, и Поляки,
Кубачинцы и Крымчаки,
Итальянцы и Хемшилы,
Американцы и Хваршины!
И Киргизы, и Алтайцы,
и Андийцы, и Ногайцы,
и Рутульцы, и Уйгуры,
и Литовцы, и Цазуры,
Курды, Езиды, Туркмены,
и Эвенки, и Эвены.
Ингуши, Мари, Ижорцы,
и Калмыки, и Аджарцы!
Бесермяне и Тоджинцы,
и Удмурты, и Тувинцы,
Сербы, Персы, Кумандинцы!
И Татары, Эрзя, Мокша,
и Чуваши, Лакцы, Шокша,
Астраханские Татары,
Крымские – да, да – Татары,
И Евреи, и Башкиры,
Тазы, Манси, Юкагиры,
Азербайджанцы и Армяне,
и Индийцы, и Цыгане,
Белорусы, Молдоване!
И Карелы, и Корейцы,
Ительмены – да, Индейцы!
И Казахи, Украинцы,
Коми, Русские, Даргинцы,
и Чеченцы, и Абхазы,
Меннониты, Сету, Лазы!
Так нас много – всех и сразу!
Талыши, Саамы, Водь!
Тыщу лет так хороводь!
Для чего поём и плачем?
Что мы знаем? Что мы значим?
Почему мы? Отчего?
Мы – за что? Мы для кого?
За Победу! Для Победы!
Мы – за деда, мы для деда!
Мы за бабушку, за ту,
за её отца, за маму,
за восход над самой-самой
необъятной и Родной
над моей – твоей – Страной!
«Забанить – выстрелить в упор…»
Забанить – выстрелить в упор.
Нажаловаться фейсбуку[1], чтоб заблокировали —
написать донос, чтоб посадили.
Поставить злой смайлик – плюнуть в рожу.
Нацепить полосочку на аватарку – надеть военную форму.
Белый голубь или нет войне – белый флаг и руки вверх (18 мне уже, но нет).
Не написать ничего по теме или написать
аккуратно, обойдя все острые углы – и вашим и нашим или что?
Удалить соцсети – покончить аккаунты самоубийством – выйти в окно браузера.
А что ты выбираешь в этом свободном?
В этом яростном и прекрасном?
В этом дивном диванном?
«а роза упала…»
а роза упала
на чёрную лапу азова
шипами она защищалась
да много ли толку
как лётчику принц говорил
два шипа против волка
и солнце сгорело
и пепел остался от солнца
планета без розы
и принц на неё не вернётся
то белая роза была
роза белая-белая
и роза упала
но лапа азова сгорела
Олег Демидов
«Война в прайм-тайм, война онлайн…»
Война в прайм-тайм, война онлайн —
в любое время дня и ночи.
Захочешь ты иль не захочешь,
но утверждён контентный план:
спецтехника в жилых кварталах,
стреляют где-то и в кого-то,
вот парень – не жилец – до рвоты
доходит у меня от ран его…
По соцсетям летают бесы
с кровавой пеной на губах
и жадно рассыпают прах —
по дальним городам и весям.
Иные посыпают пеплом
седые головы свои:
«Зачем мы взяли этот Крым?..
Ах, где же шарф и табакерка?..»
Но тихо едут z-мобили,
упрямо движутся колонной, —
и легче дышат, и свободней
все те, кого вчера бомбили.
Но впереди полно работы,
и нам не в тягость, а по силам:
Донецк вернули, следом – Киев,
а с ним – и полная свобода.
«Освобождая Волноваху…»
Освобождая Волноваху
и вывозя оттуда мирных,
погиб солдат, не знавший страха:
сработал снайпер ювелирно.
………………………………………………
Теперь солдатик в лазарете,
за ним ухаживает Бог:
– Есть много благости на свете,
одна из них – военный долг,
когда всю жизнь ты отдал миру
и получил сполна за всё,
я положу тебя в могилу,
чтоб после вынуть из неё
и вознести в мой дивный сад,
где ждут товарищи с роднёй,
где, знаю я, ты будешь рад
блаженный обрести покой.
И отвечал солдат ему
(иль казалось, будто отвечал):
– Верни меня, я не смогу
смотреть с Тобой спокойно на
обстрелы тихих деревень,
проходы в тыл наш ДРГ,
как день и ночь, как ночь и день
всё тянут братья на себе…
Но у бойца в груди дыра
и тело сковано землёй —
таким его вернуть нельзя,
а льзя – мятежною душой.
……………………………………………
И встал солдат обратно в строй,
небесный бросив лазарет,
несётся он к передовой,
зане для Бога мёртвых нет.
«То перемога там, то зрада…»
То перемога там, то зрада —
и не поймёшь ведь ни черта:
кто побеждает – их армада
иль наша страшная орда?
Мы – орки, вата, оккупанты,
мы – колорадские жуки,
по нашим танкам бьют куранты
на Спасской башне в дни войны.
Но стоит нам приплыть к Одессе,
зайти под Северодонецк,
как сразу же наружу лезет
российский вежливый боец.
К нему украинский мальчишка