Спустя почти три года Рерихи отправились в Индию, откуда начали свою знаменитую Центральноазиатскую экспедицию. Младший же сын художника, Святослав, вскоре вернулся в Нью-Йорк, чтобы участвовать в руководстве организациями, учрежденными Рерихами и их сотрудниками в Америке. Работа собранного Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной коллектива продолжалась и расширялась, и сами они продолжали направлять ее, где бы ни находились. Многое об этой работе уже известно из многочисленных писем старших Рерихов, уже опубликованных издательством «Сфера» в нескольких томах.
Зинаида Григорьевна же продолжала свои дневники, записывая сны, послания, беседы, проводимую работу со всеми ее сложностями, успехами и неудачами. Ее дневник является замечательным документом, запечатлевшим как уникальные сведения о духовной жизни Рерихов, так и подробности истории рериховского движения, которые, не будь этого дневника, так и остались бы для нас неизвестными. Эти записки представляют для нас особую ценность, поскольку их автор был непосредственным свидетелем скрытой от посторонних глаз внутренней стороны жизни и деятельности Рерихов и почти всех самых серьезных событий в их внешней работе, как в Америке, так и в России. Например, Зинаида Григорьевна была с Рерихами в Москве в чрезвычайно важный для них момент летом 1926 года. Она путешествовала с ними на Алтай, а на следующий год приехала к ним в Монголию и оставалась там до выхода их экспедиции в Тибет. Она была единственным человеком, который с самого начала их работы под руководством Учителей делил с Рерихами почти все, что они делали и что испытали на своем пути.
Н.К. Рерих еще дважды приезжал в Нью-Йорк, и Зинаида Григорьевна подробно записывала свои впечатления от общения с ним и наблюдения за его духовным и административным руководством деятельностью всех учреждений. Кроме того, в 1928 году она вместе с Ф. Грант посетила Рерихов в Дарджилинге.
К сожалению, в середине 1930-х годов на смену успешному проведению самой широкой культурно-просветительской работы рериховских учреждений в США, а также утверждению международного Пакта Рериха в Южной и Северной Америках пришли тяжкие и неспокойные годы, когда три члена группы, державшие в руках бразды административного и финансового управления делами, отвернулись от Рерихов и сумели отобрать у них все: и музей со всем его содержимым, и институт, и сокровища искусства, — нанеся тем самым непоправимый урон работе и усилиям всего коллектива. И тогда дневник Зинаиды Григорьевны — как, впрочем, и вся корреспонденция самих Рерихов — наполняется этими проблемами: судами, конфликтами, горечью, и баланс теряется. Но тем не менее продолжаются и записи о начале и разворачивании новой работы во имя изначально поставленных целей — о ее успехах и достижениях.
К сожалению, мы не можем включить в настоящее издание полный текст дневника, который занял бы несколько томов. И вряд ли это нужно, поскольку непосредственные каждодневные записи содержат довольно много информации, не представляющей ценности для широкого читателя. Однако даже те записи, с которыми, на наш взгляд, следовало бы познакомить интересующихся рериховским наследием и его исследователей, образуют такой объем текста, что мы не в силах включить его в этот сборник. Мы вынуждены ограничиться записями тех периодов, когда Зинаида Григорьевна имела возможность непосредственного общения с Н.К. и Е.И. Рерихами от первых встреч до последнего расставания в 1934 году.
Возможно, многое в этом дневнике и озадачит некоторых из читателей. Ведь зачастую реальная жизнь не укладывается в прокрустово ложе формируемых нами догматических теорий, и вновь открываемая фактическая информация зачастую ломает наши вольные, но уже успевшие затвердеть умозрительные представления.
Так, например, многие почитатели Учения Живой Этики, опираясь на позднейшие сугубо отрицательные суждения Е.И. Рерих о медиумизме, твердо уверены, что сами Рерихи, конечно же, никогда в жизни и не касались подобных методов. Но, во-первых, не следует забывать, что, резко осуждая медиумизм как явление в целом, как правило, связанное с неразборчивым доверием к любому запредельному источнику информации (ведь в подавляющем большинстве случаев они оказываются абсолютно несерьезными, лживыми, а то и темными), Елена Ивановна вовсе не отрицала саму возможность медиумического получения информации из действительно высокого источника. В письмах своим ученикам она не раз говорила о том, что Великие Учителя — и сами, и через своих учеников в тонком мире — стараются использовать возможности, чтобы передавать людям основы высокого учения через духовно чистых медиумов. Поэтому, резко критикуя одни ссылающиеся на информацию свыше материалы, она столь же решительно поддерживала другие.
Кроме того, не следует думать, что известные земные ученики Великих Учителей становились таковыми в одночасье, словно по волшебству. Но это вовсе не так. Всем интересующимся жизнью и деятельностью Е.П. Блаватской хорошо известно, что эта замечательная женщина, ставшая величайшим столпом современного эзотерического знания и осуществившая для западного мира открытый, несомненно подлинный контакт с Великими Учителями, была парапсихологически одаренным ребенком, к юности превратившимся в стихийного медиума (о чем сама же с содроганием вспоминала впоследствии), который лишь благодаря героическим усилиям смог овладеть своей натурой и стать выдающимся представителем оккультной науки. Подобную схему развития можно без труда обнаружить и во многих других случаях.
Рерихи также отнюдь не вдруг получили возможность непосредственного и постоянного духовного общения с Учителем, как это, может быть, представляется некоторым. К этому их привел довольно длительный и сложный путь, в достаточной мере запечатленный в записях Е.И. Рерих и дневнике З.Е. Фосдик.
С раннего детства Е.И. Рерих была духовно одаренным ребенком. Многочисленные удивительные сны и видения открывали перед ней возвышенный и притягательный мир надземной реальности. И в этом мире у нее был высокий Покровитель, который не раз оказывал помощь и давал необходимые советы в критических ситуациях. Чтобы разобраться в происходящем с ней, девушка погружается в изучение философской и религиозно-мистической литературы, в том числе обращается к опыту авторов «Добротолюбия» — раннехристианских подвижников. Духовные поиски Н.К. Рериха также с юности отмечены глубочайшими прозрениями, за которыми явно просматривается особая связь с Великим Учителем. Это нетрудно проследить по белым стихам Николая Константиновича, сборник которых он позже назовет «Цветами Мории», по имени этого Учителя, с которым у него установится самая непосредственная и несомненная связь.
В 1919 году в Лондоне Рерихи познакомились наконец с «Письмами Махатм» и духовным наследием своей предшественницы Е.П. Блаватской, где в достаточной мере сообщалось о Братстве Великих Учителей и уже содержались основы их Учения. В Лондоне же состоялась неожиданная физическая встреча Е.И. Рерих с двумя Махатмами. Все это дало возможность обоим супругам обо многом задуматься и осмыслить в единую взаимообусловленную цепь все множество видений, прозрений, высоких вдохновений и чудесных случаев за многие годы их жизни. Возможно, именно лондонская встреча побудила Рерихов попытаться установить постоянный контакт с Махатмами М. и К.Х., которые прежде были наставниками и покровителями Е.П. Блаватской. Здесь же, в Лондоне, они начинают проводить первые опыты по установлению диалога с названными Учителями, используя для этого наиболее доступные на первых порах способы, а именно широко известные к тому времени методы спиритических сеансов. Кроме описаний сеансов, содержащихся в публикуемом нами дневнике З.Е. Фосдик, чрезвычайно интересны и увлекательны краткие записи В.А. Шибаева о его знакомстве с Рерихами в Лондоне и участии в проводившихся ими сеансах, во время которых происходили самые удивительные явления — от левитации тяжелого стола до материализации самых различных предметов.
Думается, что нам, осмысливая первые спиритические опыты Рерихов, не следует забывать, что к тому времени они имели давнюю и несомненную духовную связь с Великими Учителями и потому уже не могли не предпринять со своей стороны каких-либо шагов для установления непосредственного диалога, будучи уверены в отклике. И он действительно пришел, но медиумические методы связи, конечно, еще не обеспечивали ни абсолютного качества, ни полной уверенности в чистоте общения именно с Учителями. Процесс первоначального совершенствования методов осуществления контакта и преодоления всех побочных эффектов занял около полутора лет.
Судя по архивным записям этих общений, переписанным рукой Е.И. Рерих, только со второй половины 1921 года у них установился чистый и несомненный контакт с Махатмой М. Непосредственные записи методом так называемого автоматического письма делал главным образом Н.К. Рерих, а отчасти и сын Юрий. А вскоре у Николая Константиновича устанавливается способность непосредственного телепатического контакта с Учителем. Зинаида Григорьевна часто и настойчиво подчеркивала, что при этом он вовсе не впадал в медиумический транс, а сохранял абсолютно ясное сознание и потому отнюдь не выступал в роли пассивного «приемника». А другой близкий сотрудник Рерихов, Ингеборг Фричи, рассказывала об этом так: «Н.К. лишь немного отворачивал голову в сторону — иногда загораживал глаза ладонью — и сразу же начинал писать или рисовать».
В этот же период у принимавшей самое непосредственное участие в этом процессе Е.И. Рерих под непосредственным руководством Учителя продолжают развиваться способности ясновидения и ясно-слышания, о чем свидетельствуют хранящиеся в архиве нашего музея ее собственные записи. Эти записи снов и видений Елены Ивановны говорят о постепенном, длительном и сложном процессе настройки ее организма на восприятие тонких вибраций и запечатления их на уровне повседневного земного сознания. С окончательным развитием у Е.И. Рерих этого дара именно к ней переходит работа по ведению записей высокого общения и начинается новый этап разработки Учения Агни-Йоги, требующий практического участия со стороны самой Елены Ивановны как первопроходца сложной агни-йогической трансмутации нервно-психических центров-чакр и всего организма. Проходя на практике сложнейший опыт Огненной Йоги, она стала и подлинным соавтором книг Учения. Недаром позднее Учитель назвал ее Матерью Агни-Йоги.