В предвыборной кампании левые прибегли к недостойной пропаганде. Избирательная система предыдущих выборов в сейм тем не менее осталась неизменной, и – это заслуживает особого внимания – партия, которая всего немногим более года назад поставила страну на грань пропасти, пользовалась точно такими же конституционными правами, как и консервативные партии, члены которых спасли страну от разрушения и резни. Тот факт, что последние набрали 12 мест (120 против предыдущих 108), свидетельствует о долгожданном отрезвлении электората. Самым большим сюрпризом стал резкий скачок вверх Аграрной партии (с 26 до 42), что сделало ее второй по величине партией в парламенте.
В речи, которую я произнес на открытии сейма 4 апреля 1919 года, я указал курс, которого мы должны придерживаться в отношении как внутренней, так и внешней политики. В этом случае я чувствовал себя вправе смотреть на политическую ситуацию с большим оптимизмом. Причину возросшего доверия к финскому народу, которое в последнее время было заметно даже у тех держав, которые вышли победителями из мировой войны, несомненно, следует искать в том, что мы посреди мира волнений и смятений сохранили свое положение суверенного государства в рамках законной конституции, проводим независимую национальную политику и доказали свою способность поддерживать внутренний порядок. Одним из показателей этой уверенности была готовность, с которой державы-победительницы предприняли шаги для облегчения голода и нужды. Это можно поставить выше фактического установления дружеских отношений. Я сказал, что уверен, что официальное признание со стороны Великобритании и Соединенных Штатов последует, как только финский народ представит окончательное доказательство, что все свои усилия он направляет именно ради выбранной цели национального возрождения. Условием мирного внутреннего развития было возобновление торговли с другими странами в таких масштабах, при которых были бы восстановлены нормальные экономические условия. С этой целью уже отправлены торговые делегации. Реализация наших целей во внешней политике потребует такта и хорошего сотрудничества между сеймом и правительством, в котором нашей целью всегда должны быть независимость и счастье Отечества.
Продолжая, я затронул текущий вопрос о новой конституции, выразив свою точку зрения, что в такие времена только конституция, предоставляющая правительству достаточную власть, может гарантировать продолжение и мирное развитие государства. Я предостерег от экспериментов и иллюзорных целей, которые вместо концентрации национальной силы на производительной работе в итоге растратят ее на политические разногласия.
Помимо конституции, жизненно важным вопросом была окончательная организация армии и военная подготовка, которую необходимо было обеспечить таким образом, чтобы можно было достойно защитить ответственное и почетное положение Финляндии как одного из самых передовых форпостов западной цивилизации. При подготовке бюджета необходимо уделять внимание малообеспеченным слоям населения, завершить уже начатую земельную реформу и обеспечить всеобщее школьное обучение.
Поскольку все партии вышли из выборов с новыми обещаниями и новыми лицами, восстановление правительства потребовало длительных переговоров и обсуждений. Чтобы обеспечить состав на широкой основе, я поручил формирование правительства человеку центристских взглядов, адвокату Каарло Кастрену, причислявшему себя к либералам. Я был не против сотрудничества с социал-демократами, но поскольку они заявили о нежелании разделить правительственную ответственность и поскольку в новую коалицию вошли элементы правого крыла, от идеи сотрудничества пришлось отказаться. Социал-демократы были крайне возмущены, что формирование правительства не было поручено министру образования в предыдущем кабинете профессору Сойнинену, фактически приступившему к формированию правительства по собственной инициативе – пример того, чему мы были подвержены в самом начале нашей парламентской жизни.
К моему сожалению, я не мог не признать, что значительная часть народа Финляндии не поняла ни внутреннего смысла борьбы за свободу, ни значения достигнутых целей. Мое отношение к судебным последствиям восстания и мой личный вклад в решение этого вопроса не были общеизвестны. Гуманную политику, проводимую мной в качестве главнокомандующего весной 1918 года, когда я выступал против заключения в лагеря для военнопленных всех повстанцев, без каких-либо различий, я был полон решимости продолжать как регент. 1 апреля 1919 года был издан указ о прекращении работы судов по делам о государственной измене, а в июне последовал еще один указ о всеобщей амнистии. Таким образом, все, принимавшие участие в восстании, были освобождены, за исключением тех, кто был признан виновным в убийстве, поджоге и подобных тяжких преступлениях. Я также продемонстрировал заинтересованность судьбами политических заключенных, проинспектировав тюрьму в Экенесе в конце марта и приняв меры по устранению ряда аномалий.
Правительство Кастрену, коалиционное правительство среднего класса, пришло к власти 17 апреля. Пост министра иностранных дел был доверен доктору Рудольфу Холсти, министром обороны остался генерал-майор Вальден, а трудная задача по наведению порядка в государственных финансах выпала на долю исполняющего обязанности советника Августу Рамсаю. Представителем Аграрной партии был темпераментный писатель Сантери Алкио. Новое правительство получило поддержку 60% сейма после того, как социал-демократическая партия перешла в оппозицию. Некоторые из социал-демократов дошли до того, что потребовали отставки регента на том основании, что он не настаивал на представительстве их партии в правительстве.
Выборами в сейм Финляндия выполнила последнее из условий, поставленных правительствами в Лондоне и Париже для возобновления нормальных отношений, и все признаки свидетельствовали, что наши усилия не были напрасными. 8 марта французское правительство сообщило нам, что намерено послать дипломатического представителя, и решение было принято еще до того, как стали известны результаты выборов в парламент. Эту меру, как пояснялось в сообщении, следует рассматривать как выражение удовлетворения, которое вызвали у французского правительства манифест регента к народу Финляндии и его политика в целом. 22 марта наш министр иностранных дел Энкель, направлявшийся в Париж через Лондон, был проинформирован Форин-офисом, что признание независимости Финляндии в принципе согласовано. Это заверение было повторено через день или два заместителем министра иностранных дел лордом Керзоном, который также подчеркнул, что целью заявления Великобритании о своей позиции было укрепление позиций регента ввиду предстоящего открытия сейма и что Великобритания считает его единственным человеком, который мог бы управлять государством, обладая необходимой властью. Во время своего визита на набережную Орсе министр Энкель узнал, что предложение освободить Финляндию и Польшу от участия в конференции на Принцевых островах было выдвинуто президентом Соединенных Штатов. Таким образом, президент Вильсон тоже косвенно признал независимость Финляндии.
Несмотря на это благоприятное предзнаменование, 23 апреля новоназначенный министр иностранных дел доктор Холсти проинформировал нас, что представитель Госдепартамента заявил, что Финляндия должна согласиться на обсуждение ее пограничных вопросов на мирной конференции. Доктор Холсти согласился с этим предложением, но, поскольку ни я, ни правительство не считали такое заявление целесообразным, ему было поручено ответить, что Финляндия может согласиться на признание де-юре только на основе территориальной целостности государства. Сделать требуемое заявление означало бы создать опасный прецедент. Наше сопротивление, насколько я знаю, не помешало обсуждению этого вопроса – возможно, уступчивость имела бы противоположный эффект.
Примерно в это же время финское дело приобрело неожиданного сторонника в лице господина Гувера, «продовольственного диктатора» Соединенных Штатов в Париже. В письме президенту Вильсону от 27 апреля господин Гувер призвал к немедленному признанию независимости Финляндии, указав на демократические принципы, на которых были проведены недавние выборы, и на широкую парламентскую основу недавно сформированного правительства. Финляндия, писал господин Гувер, заслужила всю возможную поддержку в своем трудном положении и остром продовольственном кризисе. Только после получения официального признания могли быть выделены значительные кредиты в американских банках для покупки продуктов питания. Даже если в определенных кругах считалось, что генерал Маннергейм бросает на новое правительство Финляндии нежелательную тень, для американского правительства должно быть достаточно того факта, что под его руководством заложены основы демократических институтов страны.
Меня не беспокоило, что Великобритания и Соединенные Штаты не пошли на риск предоставить нам официальное признание. Мы могли спокойно подождать, учитывая обещание, данное мне министром иностранных дел Пишоном.
И долго ждать нам не пришлось. Уже 3 мая по американской инициативе этот вопрос был вынесен на обсуждение конференции министров иностранных дел в Париже. Французский делегат М. Пишон указывал, что его правительство уже признало независимость Финляндии. Конечно, дипломатические отношения были временно прерваны, но с тех пор, как генерал Маннергейм назначил новое правительство, они восстановлены, и у Финляндии уже есть дипломатический представитель в Париже. Французское правительство неоднократно призывало своих союзников последовать его примеру и еще раз рекомендовало решить вопрос в соответствии с предложениями американского делегата.
Британский представитель лорд Хардинг из Пенсхерста заявил, что британское правительство также поддержало это предложение, поскольку оно рассчитано на укрепление позиций генерала Маннергейма и правительства Финляндии, кроме того, признание можно рассматривать как дальнейший шаг к остановке наступления большевизма. Лорд Хардинг тем не менее счел желательным, чтобы финское правительство согласилось на обсуждение на мирной конференции вопроса о границах Петсамо и Аландских островов, а также заявило о своей готовности предоставить амнистию повстанцам в Мурманске, поступившим на британскую службу. Правительство Финляндии следует призвать сделать заявление по вопросу