ого количества самолетов с экипажами. Но вследствие сравнительной слабости Франции и Англии в воздухе этого сделать не удалось.
Во время Зимней войны в шведских официальных кругах неоднократно утверждалось, что Швеция не может предоставить Финляндии вооруженную помощь из-за позиции Германии.
С тех пор выяснилось, что аргумент шведов носил характер отговорки, не имеющей под собой никакой другой основы, кроме туманных предположений, достоверность которых никто не пытался установить. Сам премьер-министр Ханссон 17 января 1940 года признал в парламенте, что «ни предупреждений, ни угроз со стороны Германии мы не получали». Если бы Германия когда-либо «прямо и официально», как он сказал Таннеру 27 февраля, пригрозила Швеции военными последствиями в случае ее вмешательства в дела Финляндии, этот важный аргумент в пользу пассивной позиции не остался бы без внимания в издании[45], которое шведское правительство опубликовало с единственной целью – разъяснить свою политику военного времени. Но в шведской Белой книге об этом ничего нет. Напротив, там содержатся четкие доказательства того, что подобного демарша Германии не было.
И любую другую немецкую позицию было бы нелегко понять. Конечно, в интересах Германии было привязать русские войска к финскому фронту, однако таковым не могла отвечать советизация Финляндии, хотя бы потому, что это означало выдвижение русских войск до долины Торни меньше чем в 90 милях от столь важных для Германии железорудных месторождений. Вряд ли Третий рейх хладнокровно воспринял бы такое смещение баланса на севере в пользу Советского Союза.
Тем не менее усилия шведского правительства по прекращению конфликта были приняты с благодарностью, даже несмотря на то, что три попытки посредничества не соответствовали реальным интересам Финляндии.
Позиция Швеции в финско-русском конфликте отражала противоречивую политику. С одной стороны, пассивная позиция шведского правительства ободряла агрессора, но, с другой, Финляндии была оказана помощь в виде добровольцев и отправки большого количества военных материалов. Кроме того, были предприняты великолепные гуманитарные усилия.
Политика, основанная на реалиях, в итоге была бы менее дорогостоящей, а также спасла бы Швецию от больших жертв.
Летом 1940 года премьер-министр Ханссон защищал в своей речи политику Швеции тем, что позиция Швеции во время Второй мировой войны была определена заранее и следовала линии, проводившейся десятилетиями. После всего, что произошло после 1939 года, становится ясно, насколько опасно придерживаться точки зрения, которая лишает руководство свободы действий и открывает его намерения противнику. В военном искусстве подобную практику со времен Фридриха Великого принято обозначать как vorausdisponieren (решить заранее), и в дипломатии она не менее фатальна.
В наши дни нейтралитет не является волшебной формулой, которая может помешать великим державам использовать слабость малых государств в своих целях. Швеция вследствие присущему ей открыто декларированному нейтралитету и слабости стала в игре великих держав пешкой, а ее ближайшие соседи – жертвами.
То, что сама Швеция, в отличие от соседей, избежала участия в мировой войне, объяснялось не только ее сравнительно выгодным географическим положением и целенаправленным вооружением, но и сопротивлением, оказанным Финляндией русской экспансии. Если бы Советский Союз смог реализовать свое намерение завоевать и социализировать Финляндию, исходная ситуация русско-германской войны была бы иной. С русскими войсками на Аландах и в долине Торнио, откуда они могли угрожать железорудным месторождениям, и немецкими войсками в Норвегии и Дании свобода действий Швеции свелась бы к очень незначительному уровню, а «ранее установленные линии» мало что значили.
В том, что этого не произошло, заслуга Финляндии. Из-за неожиданно решительного сопротивления, полностью сорвавшего русский график, после двух месяцев войны Советскому Союзу пришлось отказаться от цели, открыто объявленной назначением правительства Териоки. Советскому правительству, несомненно, было трудно смириться с потерей престижа, обусловленной необходимостью отказаться от своего вассального правительства, и согласиться на компромисс, подтвердивший независимость Финляндии и ее законное правительство.
Когда Советский Союз решил, по крайней мере на тот момент, отказаться от своих первоначальных военных целей, причины были в основном военные. Ударная сила механизированной Красной армии не оправдала больших ожиданий в ее кампании против незначительной и плохо оснащенной армии, собранной 4-миллионным народом. Не было и быстрых успехов, но усилия на Финском театре военных действий оказали непропорционально большую нагрузку на ресурсы страны, и не в последнюю очередь на ресурсы транспортной системы. К этому в качестве серьезной причины добавился ряд политических осложнений. Наиболее серьезной из них была угроза интервенции со стороны западных держав, которая едва не привела к разрыву отношений Советского Союза с Францией и Англией. Также не в интересах Кремля было связывать себе руки на севере в момент, когда германо-русский пакт должен был подвергнуться новому испытанию – присоединению Бессарабии и советизации стран Балтии. С января 1940 года советское правительство ожидало нападения Германии на Западную Европу, которое дало бы ему свободу действий для продолжения политики экспансии. Если бы война в Финляндии продолжалась, существовала бы опасность того, что эти действия, направленные как против Германии, так и против западных держав и требовавшие тщательной подготовки и правильного выбора времени, были бы поставлены под угрозу или отсрочены и привели бы к новым, неисчислимым осложнениям.
Фактически война против Финляндии привела к шестимесячной отсрочке советизации Прибалтики, а Румыния получила передышку для завершения вооружения. С международной точки зрения самым важным из этих последствий, несомненно, явилась потеря престижа русских вооруженных сил после неудач в кампании против Финляндии. Поскольку именно эта недооценка военного потенциала Советского Союза дала Германии импульс к нападению на советскую империю, наша Зимняя война имела важнейшие для развития мировой ситуации последствия. Для самой Финляндии важность Зимней войны заключалась прежде всего в купленной дорогой ценой независимости. Она подверглась смертельной угрозе, которую, используя все силы нации, удалось отразить, однако опасность еще не миновала.
Глава 16Мир под оружием
Изоляция после Московского мира. – Русское вето прекращает оборонительный союз со Швецией. – Советские государства Прибалтики. – Немцы в Северной Норвегии. – Новые требования Советского Союза. – Транзитный договор с Германией. – Молотов посещает Берлин. – Русский импорт заменен немецким. – Финляндско-германские военные контакты. – Угрожающая ситуация на границе Финляндии. – Нападения Германии на востоке. – Стремление Финляндии к нейтралитету. – Советский Союз начинает войну
Для значительной части финского народа мир стал болезненной неожиданностью. Всем потребовалось некоторое время, чтобы осознать серьезность обстоятельств, побудивших правительство и парламент принять жестокие условия. После того как улеглась первая неразбериха, народ энергично взялся за решение задачи отвоевания утраченной Карелии и ее возвращение в лоно нашей искалеченной Родины.
Неудивительно, что к Советскому Союзу испытывали глубокое недоверие. Как доверять соседу, напавшему на нас с намерением подчинить себе всю страну, а после достижения мирного урегулирования выдвинул новые, более тяжелые условия?
Тем не менее Финляндия была готова лояльно соблюдать условия Московского мира и стремиться рассеять любые потенциально возможные опасения Советского Союза. Отказавшись от предложенной нам западными державами помощи, мы предоставили новое, недвусмысленное доказательство нашего желания остаться в стороне от войны между великими державами, и после этого Советский Союз мог предположить, что западные державы потеряют к Финляндии интерес. Изоляцию Финляндии завершила позиция Швеции и Норвегии на последнем этапе Зимней войны.
Военная ситуация также должна успокоить русских. Финская армия понесла сравнительно большие потери, в особенности в части материальной базы. Новые границы оставили страну открытой для нападения, а от Ханко было недалеко до жизненно важных центров и коммуникаций.
Не уменьшило недоверие к намерениям Советского Союза его отношение к вопросу о скандинавском оборонительном союзе, ставшем предметом переговоров сразу после заключения мира. В сложной ситуации финский народ увидел луч надежды в том, как предложенный союз был принят в Швеции и Норвегии. Разочарование усилилось после того, как стало известно, что советское правительство выступило против этого плана, указав на то, что 3-я статья в мирном договоре гласила, что каждая из договаривающихся сторон обязана воздерживаться от нападения на другую и от вступления в союзы или коалиции, направленные против другой стороны. Однако здесь и речи быть не могло о союзе с агрессивными намерениями.
Вето Советского Союза оказалось ошибкой. Как показали события, неспособность альянса материализоваться пошла только на пользу Гитлеру, чье нападение на Скандинавию впоследствии не привело к объединенному противодействию со стороны Швеции и Норвегии. Сомнительно, что Гитлер напал бы на Норвегию, зная, что это приведет к открытому конфликту со Швецией и Финляндией. Оборонительный союз автоматически перевел бы нас в лагерь врагов Германии. Пусть изуродованная и ослабленная, Финляндия в оборонительном альянсе со Швецией и Норвегией могла бы гарантировать безопасность Ленинграда.
С тех пор стало известно, что в марте 1940 года Англия через своего посла в Москве сэра Стаффорда Криппса высказалась в пользу Северного оборонительного союза, но не получила никакого ответа.
Своим вето на оборонительный союз Советский Союз позволил немцам закрепиться на норвежской арктической территории, откуда они вскоре смогли угрожать Мурманску и пользоваться кратчайшим путем через Северную Финляндию. Оттуда они позже, благодаря построенной по заказу Советского Союза железной дороге, окажутся в опасной близости к Мурманской железной дороге на территории, дикость которой в противном случае чрезвычайно затруднила бы действия крупных сил.