После занятия района Суоярви 163-я стрелковая дивизия была возвращена в мой резерв.
Едва 5-й армейский корпус прервал наступление, как противник начал серию жестких контратак. В ночь на 24 июля возникла опасная ситуация, когда русские высадили бригаду на островах Лункуласаари и Мантсинсаари с целью перерезать коммуникации армейского корпуса у Салми, одновременно крупные силы атаковали линию Туулосйоки. Однако оба острова были отбиты. На рубеже июля—августа русские предприняли неоднократные атаки на линию Туулосйоки вместе с наступлением свежих сил при поддержке бронетехники и авиации на участке Виелярви. Эти атаки были отбиты в упорных, продолжавшихся до 15 августа боях, в результате которых 6-й армейский корпус своим левым флангом вышел на перешеек между озерами Нуосярви и Миккилянярви. Контратаки на центр были также отражены полковником Снельманом и его 17-й дивизией, 17 июля переброшенной с Ханко.
31 июля одновременно с боями в Ладожской Карелии на северном фронте Карельского перешейка началось наступление с линии Вуокси—Пухаярви. Вел его 2-й армейский корпус генерал-майора Лаатикайнена с первой задачей захватить железнодорожный узел Хиитола и перерезать коммуникации русских у Сортавалы на юге. 10-я дивизия, 25 июля выведенная с запада перешейка, передислоцировалась позади боевых частей 2-го армейского корпуса в качестве резерва главнокомандующего. Хотя во время этих тяжелых боев я получил много просьб о подкреплении, этот резерв я сохранял, и только 4 августа передал его в распоряжение командующего армейским корпусом для задействования по моему приказу. На следующий день отдохнувшая дивизия пошла в атаку под командованием полковника Сихво, увлекая за собой войска на своем фланге, и 7 августа было занято село Каукола. Глубокий прорыв успешно завершился. 8 августа войска вышли на берег Ладожского озера в районе Лахденпохья, и коммуникации сортовальской группировки войск противника были полностью перерезаны.
11 августа двигавшийся на юг атакующий клин вышел к Ладоге между Хиитолой и городом Какисалми, и Хиитола, важный узел железных и автомобильных дорог, пал. Две русские дивизии вынуждены были отойти на большой остров Кильпола, откуда их перебросили в порты Ладожского озера, расположенные на Карельском перешейке, где мы столкнулись с ними на более позднем этапе боев.
После решения задач на прибрежном участке нам предстояло подготовить удар во фланги и тыл русских войск, сосредоточенных в западной части перешейка. 13 августа командир 2-го армейского корпуса получил приказ быстро захватить берег реки Вуокси от Энсо до Пэлляккяля и занять плацдарм на южном берегу. После того как русские части, находившиеся на северной стороне среднего течения Вуокси, в ходе тяжелых боев были разбиты и рассеяны, наш правый фланг вышел на берег реки, и уже 23 июля был создан большой плацдарм, ограниченный водными рубежами – озера Яюряпяя и реки Салменкайта. В этих операциях отличилась 1-я дивизия инициативного полковника Паяри, форсировав Вуокси у Хопеасаоми – повторив нашу атаку на летних маневрах 1939 года. 21 августа после занятия сожженного противником Какисалми левый фланг оказался на линии Суванто—Тайпале. 2-й армейский корпус после нескольких недель непрерывных боев полностью выполнил поставленную перед ним задачу.
Тем временем на сортавальском направлении войска продвинулись настолько далеко, что можно было приступать к мероприятиям по захвату города Сортавалы и территории, расположенной к западу от него. Эту задачу возложили на созданный специально для этой цели 1-й армейский корпус генерал-майора Мякинена. В новый армейский корпус влили большую часть боевых подразделений 7-го армейского корпуса, а штаб и остальную часть его войск, усиленные новыми подразделениями, перебросили на восток для стабилизации положения севернее Ладоги и последующего участия в наступлении в этом секторе. 16 августа 7-я дивизия под командованием полковника Свенссона взяла Сортавалу. И здесь попавший в трудное положение противник искал убежища на архипелаге, откуда русская Ладожская флотилия переправила его на Валаам, а оттуда – в Ленинград. Большая часть оружия и снаряжения противника попала в наши руки.
Операции в Ладожской Карелии и на берегах Ладоги проводились по плану, однако результат оказался не совсем таким, как я ожидал, и это было связано с тем, что наши ВВС не смогли помешать русским вырваться водным путем из сжимавшихся все теснее вокруг них клещей. Тем не менее Ладожская Карелия была освобождена, и создались хорошие возможности для наступления на Карельский перешеек.
Дальше на север, в пограничной Карелии, непосредственно мне подчиненная 14-я дивизия под командованием полковника Рааппана добилась больших успехов, захватив обширные территории. Когда его части окружили и разбили русскую дивизию и одновременно отразили упорные контратаки, они вошли в деревню Рукоярви, захватив ее 14 сентября, после чего дивизии был дан приказ перейти к обороне. Так была создана зона защиты важной железнодорожной магистрали Йоэнсу—Контиомяки, которая подвергалась угрозе и во время Зимней войны.
Немецкие войска, находившиеся в Лапландии, подчиненные командующему оккупационными войсками в Норвегии генерал-полковнику фон Фалькенхорсту, представляли собой отдельную армейскую группу в составе 4 дивизий. Помимо этого, на данном направлении действовали 3-я и 6-я дивизии финнов, дислоцировавшиеся в Суомуссалми и Кусамо, объединенные в 3-й армейский корпус, под командованием генерал-майора Сииласвуо. В соответствии с директивой, отданной германской Ставкой, Лапландская армия должна была захватить Мурманск и перерезать Мурманскую железную дорогу.
Благодаря недавно продленной железной дороге Саллы, главный удар можно было нанести в направлении Саллы, откуда немцы намеревались наступать на Кандалакшу на Мурманской линии. Эта задача была поставлена перед 36-м немецким армейским корпусом в составе двух немецких дивизий. Он начал наступление 1 июля, а 6-я финская дивизия из Кусамо выдвигалась через леса к путям снабжения противника восточнее Саллы. Южнее двинулась вперед оставшаяся часть 3-го армейского корпуса с задачей выйти на рубеж Кестеньга—Ухта.
Наступление на Саллу оказалось очень трудной задачей. Все усилия немцев натыкались на широкую укрепленную полосу русских, и только опасность окружения заставила противника в конце концов оставить Саллу. Одновременно с этим 6-я дивизия финнов угрожала перерезать русским пути отступления. Широкомасштабный наступательный маневр, проведенный севернее реки Кола 6 июля, вывел немцев на железную и шоссейную дороги позади Саллы. Однако они не смогли помешать противнику уйти, когда он, ослабленный потерями и осознавая опасность положения, утром 8 июля начал отход.
Операции немцев были независимы от наших, но так как велись с территории Финляндии и активность на немецких участках, естественно, влияла на ведение войны нашей страной, то можно было подумать, что немецкие войска подчинены финскому главнокомандующему. Этот вопрос даже обсуждался в Ставке германского командования, как мне в конце июня сообщил представитель немецкого военного руководства генерал пехоты Эрфурт, работавший у меня в Ставке. Меня эта идея вовсе не увлекала. Понятно, что такая организация в огромной степени увеличила бы рабочую нагрузку и возложила бы на мои плечи ответственность за войска, которых я не знал. Однако главным было другое обстоятельство: едва ли можно представить, что значительную часть немецкой армии отдали бы мне в подчинение без того, чтобы я не оказался зависимым от военного руководства Германии.
О том, что предложение генерала Эрфурта следует рассматривать как прощупывание почвы, стало ясно из того, что он спросил начальника Генерального штаба, разговаривал ли он со мной об этом и какова моя реакция. Генерал Гейнрихс ответил ему, что моя реакция была неблагоприятной.
После войны много говорилось о зависимости Финляндии от Германии. Помимо экономической зависимости, которую при возникновении необходимости рассмотреть предложения Германии правительство не могло игнорировать, никакой зависимости, основанной на договорах или соглашениях, тем более в военной сфере, не было. Доказательством этого служат многочисленные рассмотренные в этой книге случаи, когда я, исходя из интересов нашей страны, негативно относился к оперативным и другим инициативам Германии.
Хотя новости с фронта в целом были хорошими, политическая ситуация вызывала беспокойство. С начала войны британское посольство в Хельсинки постепенно увеличивало штат и уже располагало обширной разведывательной службой, в основном работавшей против немцев. Немцы направили заявления по этому поводу министру иностранных дел Виттингу, и сам Гитлер в письме президенту республики потребовал принять меры, чтобы положить конец этой деятельности. Наши просьбы о сокращении штата представительства проигнорировали, и министр иностранных дел не счел возможным, как я предлагал, создать определенные запретные зоны.
Отношения стали еще напряженнее, когда 28 июля министр иностранных дел сообщил британскому послу, что финское представительство в Лондоне прекращает деятельность, и попросил сообщить, как Великобритания относится к тому, что ее представительство остается в Хельсинки. 31 июля британские самолеты подвергли бомбардировке Петсамо, после чего Финляндия выразила протест и отозвала свое представительство. Британское представительство также покинуло Хельсинки. То, что наши отношения с Англией, которая на первом этапе войны проявила такое понимание, месяц спустя так зловеще изменились, было нехорошим знаком. Министр иностранных дел Виттинг утверждал, что Верховный главнокомандующий одобрил принятые меры, но это не так. Действительно, я указал правительству на недопустимость продолжения работы британской разведывательной службы в таком масштабе, а также предложил ограничить штат посольства и запретить иностранцам посещать определенные районы, но я не заходил так далеко, чтобы рекомендовать взаимный отзыв дипломатических представителей.