Когда мой дух твоим приятством ободрится,
Которое взнести я на Парнас потщусь.
Императрица с улыбкой:
- Меценату прилично быть Его сиятельством.
Шувалов с мольбой в голосе:
- Если я люблю вас, прекрасную женщину и императрицу, выше этого титула нет. И его никто у меня не отнимет. Даже ваше императорское величество.
- Откуда эта гордость у вас, мой друг? Достоинство, благородство, простота. У нас все это в таком чистом виде я не встречала. И откуда ты взялся? Где получил свои познания? Говоришь на трех иностранных языках, а ты даже за границей не был. Где ты учился?
- В гимназии при Академии наук.
- У нас есть такие хорошие гимназии?
- И в кадетских корпусах можно получить приличное образование, если есть склонность.
- А склонность у тебя была. А вот у меня ее не было.
- Это не так. Вы ведь весьма сведущи в управлении светом и государством. Это преимущество высшей знати. А красота – это и есть склонность ко всему прекрасному. Помимо всего, вы умны.
- Я умна?
- Безусловно. Вы разбираетесь в людях.
- Я ленива.
- Это неправда. Без дела вы не бываете. Просто вас на всех и на все не хватает. Поэтому вы делаете только то, что абсолютно необходимо, поступая по склонности.
- Вот я чувствую, что я должна что-то сделать: камер-юнкером ты не можешь оставаться.
- Хорошо. Сделайте Аристида камергером с окладом жалованья по званию.
- И 10000 душ.
- Нет, ни графства, ни душ. Это благодеяния для фаворитов. А я люблю вас.
- И вы мне прощаете мое легкомыслие?
- Любовь моя не зависит от вашей переменчивости.
- Мне надо помолиться. Мы еще встретимся сегодня наедине, если вы согласны: я хочу поблагодарить вас, как влюбленная в вас женщина, Аристид!
- О, да!
- Армида?
- Прекраснейшая из Армид!
Императрица, оставшись одна:
- Когда я влюблена,
В душе моей весна!
А я в тебя влюбляюсь вновь и вновь,
А это уж, наверное, любовь!
4
Большой Петергофский дворец. Празднества в связи с завершением строительства. Здесь все важные сановники.
Здесь великий князь и великая княгиня, разыгрывающие Пьеро и Коломбину в сопровождении Арлекина.
Здесь Растрелли и Ломоносов, с которыми врозь или вместе ведет беседы Шувалов.
Вечер интермедий, в устройстве которых принимает участие императрица, она одевает кадетов в мужские и женские платья, которые выходят на сцену, разубранную под содержание стихов Ломоносова, название которых написано на плакате. Это как живые картины, с участием Хора.
Надпись на иллюминацию
Сентября 5 дня 1748 года
ХОР ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕК
Богиня красотой, породой ты богиня,
Повсюду громкими делами героиня,
Ты мать щедротами, ты именем покой:
Смущенный бранью мир мирит господь тобой.
Российска тишина пределы превосходит
И льет избыток свой в окрестные страны:
Воюет воинство твое против войны;
Оружие твое Европе мир приводит.
Занавес. Провисает новый плакат, который остается с открытием занавеса.
Надпись на спуск корабля «Александр Невский» 1749 года
На сцене изображение корабля и маленькая лодочка, куда усаживаются из Хора кадеты по ходу действия.
ХОР ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕК
Гора, что горизонт на суше закрывала,
Внезапно с берегу на быстрину сбежала,
Между палат стоит, где был недавно лес;
Мы веселимся здесь в средине тех чудес.
Но мы бы в лодочке на луже чуть сидели,
Когда б великого Петра мы не имели.
Занавес. Провисает новый плакат, который остается с открытием занавеса.
Надпись на иллюминацию
Ноября 25 дня 1752 года
Вся сцена украшена цветами.
ХОР ЮНОШЕЙ И ДЕВУШЕК
Когда ночная тьма скрывает горизонт,
Скрываются поля, леса, брега и понт.
Чувствительны цветы во тьме себя сжимают,
От хладу кроются и солнца ожидают.
Но только лишь оно в луга свой луч прольет –
Открывшись в теплоте, сияет каждый цвет,
Богатство красоты пред оным отверзает
И свой приятной дух как жертву проливает.
Подобен солнцу твой, монархиня, восход,
Которой осветил во тьме российский род.
Усердны пред тобой сердца мы отверзаем,
И жертву верности тебе все изливаем.
Представления завершаются пушечной пальбой с кораблей и фейерверком, что Ломоносов называет иллюминацией.
5
Царское Село. Прием в связи с завершением строительства Большого дворца в 1756 году. Столы были накрыты под вечер в саду. Один, большой, для самых именитых гостей, с креслами, и столы, где закусывали стоя и бродили с бокалами.
Иван Шувалов, сидевший напротив императрицы, то и дело вставал, возможно, выполняя ее поручения, какие она давала неприметно движением пальцев. Так она было призвала Франческо Растрелли поговорить о перестройке Зимнего дворца, построенного его отцом для Анны Иоанновны.
И тут императрица заметила появление в саду Михайло Ломоносова и, соответственно, все вокруг обратили на него внимание. Иван Шувалов подошел к Ломоносову, который сделал даже движение в сторону, не успев после рюмки водки закусить.
- Михайло, я получил такую отповедь от тебя за дружеский совет, что пребываю в полном восхищении.
Ломоносов рассмеялся:
-А я каюсь, и мне стыдно. Не перед вами мне вставать на ходули, на которых Сумароков разгуливает перед нами, смертными.
- И то и дело оземь.
Маски наблюдают за Шуваловым и Ломоносовым.
- О чем речь?
- Очевидно, о письме поэта, которым восхищался Пушкин. «Никто в жизни меня больше не изобидил, как ваше превосходительство. Призвали вы меня сегодня к себе. Я думал, может быть какое-нибудь обрадование будет по моим справедливым прошениям. Вдруг слышу: «Помирись с Сумароковым», то есть сделай смех и позор. Свяжись с таким человеком, который ничего другого не говорит, как только всех бранит, себя хвалит и бедное свое ритмичество выше всего человеческого знания ставит.
Я забываю все его озлобления и мстить не хочу никоим образом, и Бог не дал мне злобного сердца; только дружиться и обходиться с ним никоим образом не могу, испытав через многие случаи и зная, каково в крапиву…
Не хотя вас оскорбить отказом при многих кавалерах, показал я вам послушание, только вас уверяю, что в последний раз… Будь он человек знающий и искусный, пусть делает он пользу отечеству, я по малому таланту так же готов стараться, а с таким человеком обхождения иметь не могу и не хочу, который все прочие знания порочит, которых в духу не смыслит.
И сие есть истинное мое мнение, кое без всякие страсти ныне вам представляю. Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет…»
- Гений!
Между тем императрица, заметив маски, вышла из-за стола, поглядывая на них, и они последовали за нею в глубь аллеи. Их никто не видел, кроме императрицы, и для нее обыкновенно они оставались невидимыми.
Коломбина:
- Она нас узнала?
Арлекин:
- Мы можем заговорить с нею?
Пьеро:
- Не прежде, чем она с нами.
Внезапно императрица обернулась и остановилась:
- Так это вы из юности моей в костюмах из комедий итальянских, но с речью свежей юных россиян, и голоса я ваши узнаю! Я думала, вы мне всего лишь снитесь. Но сны ведь забываются с рассветом. Или вся жизнь моя всего лишь сон?
- Прекрасный сон прекрасной цесаревны!
- Иль грезы юности, взошедшие, как самая блистательная явь!
Императрица рассмеялась:
- Увы! Не так все просто и во снах, с соперничеством европейских стран, когда Россия жаждет тишины возлюбленой, как пишет Ломоносов. Открыли университет в Москве! Откроем Академию художеств!
Пьеро:
- Ужели это сон?
Коломбина:
- Вы снитесь нам! А с вами жизнь восходит из былого при звуках клавесина иль свирели.
Императрица с изумлением:
- И я живу, как прежде? Я вне смерти?
Пьеро:
- Прекрасное предвечно и нетленно, что и природа кажет по весне!
Императрица, задумываясь, словно уходя в свои раздумья:
- Так некогда и в Смольный монастырь, прекраснейшее здание на свете, уйти в монахини, столь жизнь цветет и, кажется, предвечно ей цвести. Но счастье мимолетно и усталость охватывает тело, словно немощь, - то красота уходит, точно юность, и что же остается в жизни сей?
Коломбина:
- Любовь.
Императрица в ужасе:
- О, Коломбина! За тобою – Смерть! Она в накидке с твоего плеча… Увы! Увы! Не сдобровать Петрушке.
Над прудами вспыхивает фейерверк..
ХОР МАСОК
Елизавета, с красотой принцесс,
Каких и не бывало, из чудес
Петра в его неистовых дерзаньях
Жизнь обновить для счастья и познанья,
Она последовала за отцом,
Взойдя на трон, во всем,
И с ней питомцы новые поспели –
Шувалов, Ломоносов и Растрелли,
И Парадиз, вселенская мечта,
Объяла праздничная красота
Дворцов и празднеств пышных
И дам, как расцветают вишни, -
Сошлись здесь Запад и Восток,
Любви, поэзии исток!
______________________________
© Петр Киле
2012-2013