Мир вокруг меня расплывался, пока я с трудом приближалась, чувствуя себя так, словно пробиралась через ад, отбрасываемая назад циклоном. Где-то совсем рядом Хардт произнес мое имя, но я лениво махнула рукой в его сторону, надеясь, что он понял намек. К тому времени, как я оказалась всего в нескольких шагах от Хорралейна, я едва могла дышать. Удовольствие от насыщения было настолько сильным, что я почувствовала, как меня бросает в жар и мурашки бегут по всему телу. Гигантский головорез раскачивался взад-вперед, стоя на коленях и не обращая внимания ни на холод, ни на меня.
— Что мы можем сделать? — спросила я. Наверное, я выглядела странно для окружающих, напрягаясь, словно борясь с сильным ветром и разговаривая сама с собой.
Сделать? Наслаждаться этим. Наслаждаться ощущениями и силой. Пить так много, сколько мы сможем. Раньше я каждый день внушал подобный страх своим миньоном. Это придавало мне сил. Даже Норвет Меруун не осмеливалась бросить мне вызов.
— Кто?
Норвет Меруун — одна из лордов Севоари. Ты бы назвала ее мерзостью, пульсирующей массой плоти, щупалец и желчи, сотрясающей поверхность моего мира.
— Как это поможет мне освободить Хорралейна?
Сссеракис рассмеялся у меня в голове. Никак.
— Помоги мне, Сссеракис, или я заставлю тебя страдать.
Несколько мгновений внутри ничего не было. Затем я почувствовала, как в ужасе нарастает любопытство. Как?
— Я открою портал. И еще один. И еще. Я буду продолжать открывать их, пока эта тварь с другой стороны снова не обратит на это внимание, и я пройду через портал. И на этот раз я не позволю тебе спрятаться внутри меня. — Затем произошло нечто странное. Я почувствовала новый страх. Не Хорралейна. Не свой собственный. Я почувствовал страх Сссеракиса. Что бы ни находилось по ту сторону порталов, оно проявило интерес к этому ужасу; только наша связь и мои отчаянные поиски позволили Сссеракису вернуться ко мне.
Твой миньон заперт внутри конструкта. Соединитесь, и я перенесу нас обоих внутрь конструкта.
— Что?
Протяни руку и дотронься до дурака.
Мир вокруг меня дернулся. Замерзший амфитеатр исчез. Мои друзья исчезли. Обугленные останки Сильвы исчезли. Я оказалась в роскошном большом зале, декорированном в золотых и красных тонах, таких глубоких, что они казались кровавыми. Меня окружали колонны, уходя в густую, как смола, темноту высоко над головой. Зал простирался в бесконечность во всех направлениях — колонн было так много, что это казалось невозможным. Передо мной столпились сотни людей, одетых в причудливые одежды, о которых я слышала только в историях. Я видела все цвета, какие я только могла вообразить, от нежно-желтого до насыщенного коричневого и белого, такого яркого, что на него было больно смотреть. И каждый из присутствующих что-то говорил, голоса сливались в какофонию звуков, которая эхом разносилась по залу, наслаиваясь на другие звуки.
— Что это за место? — Я едва слышала свой собственный голос из-за криков мужчин и женщин передо мной.
Конструкт. Ты бы назвала это сном. Я родился в одном из них, собранном воедино из тысячи разных впечатлений. Ты уже была в таком раньше, когда мы впервые встретились.
— Внизу, в Яме. Ты заманил меня в ловушку тьмы и ранил.
Моя тень засмеялась надо мной. В большом зале был свет, но источника его не было, и все же моя тень протянулась влево и поднялась на одну из колонн. Пока я смотрела, моя тень отделилась от колонны и шагнула ближе ко мне, не касаясь какой-либо поверхности. Она была чернее глубокой ночи и слишком четко сохраняла мои очертания. Сссеракис наблюдал за мной из сияющих ям зеленого света, которые были глазами моей тени.
— У тебя здесь есть форма?
Правила здесь другие. Я могу принять любую форму, какую пожелаю.
Я посмотрела вниз.
— Мы все еще связаны? Ты не сможешь отделиться от меня.
Тень рассмеялась, зеленый свет заструился по неровным краям ее рта. Конечно, нет. Ты так мало знаешь об одержимости. Я не могу оставить тебя, Эскара. Мы будем вместе, пока ты не умрешь.
— Что? Мне кажется, тебе следовало сказать мне об этом до того, как я согласилась тебя носить. — Ужас был прав, я мало что знала об одержимости. Почти ничего, на самом деле. Мне не раз приходило в голову, что я понятия не имею, как избавиться от Сссеракиса. Хуже того, я поняла: для того, чтобы выполнить свое обещание и отправить древний ужас домой, в Другой Мир, мне придется умереть. Конечно, я все равно понятия не имела, как это сделать.
Ты не спрашивала. Ты предложила себя в качестве сосуда еще до того, как узнала все факты. Вряд ли это моя вина.
— А как насчет портала? Он нас разделил.
Нет, не разделил. Мы все еще были связаны. Именно так я нашел дорогу назад, когда ты открыла портал.
Мне надо было много о чем подумать. Слишком много, учитывая, что я была там, чтобы спасти Хорралейна, а не спорить с ужасом внутри меня относительно определения разделения и возможного прекращения наших отношений. Я отвернулась от Сссеракиса и направилась к толпе людей, очень плотной толпе. Некоторые размахивали руками, другие делали грубые жесты, и все кричали.
— У меня не хватает работников, чтобы ухаживать за моими полями.
— В моей деревне налоги выше, чем в его.
— Воры украли трех овец из стада одного из моих фермеров.
Я изо всех сил старалась не обращать внимания на бессмысленную болтовню и нырнула в толпу. На меня нахлынули воспоминания о Яме, о том, как я стояла в очереди к Корыту, проталкиваясь между другими струпьями, чтобы получить немного каши. Внутри расцвело разочарование, а вместе с ним и гнев. Я больше не была той девушкой, беспомощной и слабой. Я больше не страдала от того, что потерялась в давящей толпе. С криком я потянулась к своему Источнику пиромантии и подожгла руки… Что ж, я попыталась. Внутри конструкта ничего не произошло.
Несмотря на окружающий меня шум, до меня донесся издевательский смех Сссеракиса. Здесь другие правила, Эскара. В тебе нет магии. Ты просто один из актеров в этой пьесе, и правила применимы к тебе так же, как и к любому из этих образов.
— Но на тебя они не распространяются? — крикнула я ужасу.
Правила не распространяются на кукловода. Только на тех, кого дергают за ниточки.
— Значит ли это, что ты управляешь конструктом? — спросила я, проталкиваясь мимо другой группы кричащих людей.
Нет, этот конструкт создал твой Железный легион, но он научился этому у меня.
Кто-то из толпы толкнул меня, и, признаюсь, я потеряла самообладание. Я никогда не отличалась большим терпением, и я была утомлена. Странно, что мое утомление перешло в конструкт, а мои травмы — нет. Я набросилась на ближайшего из толпы и нанесла ему удар в лицо, которым гордился бы Хардт. Я оттолкнула женщину, стоявшую по другую сторону от меня, и ударила локтем в лицо мужчину, стоявшего позади меня. На несколько мгновений вокруг меня открылось пространство, и я могла дышать. Затем толпа снова сомкнулась вокруг меня, еще плотнее, чем раньше. Те, кого я ударила, не обратили на меня внимания и не пострадали; они только продолжали что-то кричать перед всеми нами. Проклятие моего маленького роста в том, что я никогда не могла видеть поверх толпы. Иногда я завидую тем, кому повезло с ростом, пока не вижу, как они таранят головами низкие крыши и дверные проемы.
К тому времени, как я добралась до первых рядов толпы, я хваталась за грудь и тяжело дышала от изнеможения. Сссеракис шагал рядом со мной, и моя тень проходила сквозь толпу, как будто ее там и не было. Мне хотелось повернуться и обрушиться на толпу. Они могут не чувствовать моих атак и даже не испытывать неудобств от них, но, нанеся несколько ударов, я бы почувствовала себя лучше.
Перед толпой я нашла Хорралейна. Гигантский головорез скорчился на огромном золотом троне, который выглядел бы чересчур хвастливо, даже если бы на нем восседал бог. Слезы катились по его щекам и капали с бороды, а на голове у него была большая корона. Взгляд Хорралейна скользнул по толпе, стоящей перед ним, его глаза блуждали от лица к лицу и равнодушно скользнули по мне, не узнавая, в них была только слепая паника и слезы.
Я бросилась вперед и схватила Хорралейна за плечо. В глубине души я надеялась, что так оно и будет, что как только я найду его, мы оба вырвемся из этого сна. Конечно, все редко бывает так просто. Здоровяк, казалось, даже не заметил, что я положила руку ему на плечо.
— Хорралейн, идем. Нам пора идти. — Я потянула его, но он словно прирос к трону, а сдвинуть с места человека такого роста — задача не из легких.
Тогда я встала перед Хорралейном и сильно ударила его по лицу. Его глаза продолжали бесконечно обводить испуганные лица кричащих.
— Хорралейн, — прокричала я его имя, перекрывая шум толпы. — Приди в себя. Помоги мне пробиться сквозь них. Мы найдем выход.
Взгляд здоровяка скользнул по мне, но он даже не заметил моего присутствия.
Моя тень встала передо мной, глядя на Хорралейна сверху вниз. Впечатляюще. Я бы гордился им, если бы не был слишком занят ненавистью к нему за то, что он вытащил меня из моего дома. Сссеракис повернулся и посмотрел на меня сквозь мерцающие зеленые дыры в лице моей тени. Конструкт построен. Правила установлены. У тебя нет ни сил, ни знаний, чтобы нарушить их, Эскара. Так как же ты выигрываешь, если не умеешь жульничать?
Я снова вспомнила свое пребывание в Яме. О времени, проведенном за игорными столами, о том, как я часами проигрывала в карты те скудные пожитки, которые мне удавалось собрать. Кисет от табака у меня на поясе, в котором я прятала свои Источники, был памяткой о тех днях, одной из самых первых вещей, которые я выиграла. За игровыми столами нельзя было жульничать, слишком много глаз наблюдало за мной. Слишком много народу. Если хочешь победить, нужно играть по правилам, но это не значит, что нужно играть честно.