Ни в Новом Завете, ни в апокрифах нет текстов, хоть сколько-нибудь похожих на Откровение, и хотя большинство подробностей видений Иоанна вполне справедливо кажутся нам сейчас странными или невнятными, они становятся намного понятнее в контексте пророческих еврейских текстов, в которых сформировался собственный символический язык. По словам Гезы Вермеша, крупнейшего британского исследователя Библии, «Откровение, в отличие от Евангелия, представляет собой типичный иудейский апокалипсис, в котором воинственный Христос, одетый в запятнанное кровью облачение воина, истребляет всех врагов Бога перед тем, как превратиться в Небесного жениха»[34]. Однако даже древние иудейские пророки, хотя они иногда и призывают кару на нас, несчастных грешников, не рисуют столь замысловатую и подробную картину конца света так, как это делает Иоанн. В традиции иудаизма раньше такого не было, но ко времени создания Откровения — к концу I века — в иудейском мире произошла кардинальная перемена.
В 66 году н. э. евреи начали длительное и кровавое восстание против римского владычества, которое римлянам пришлось жестоко подавлять в течение нескольких лет. Предводитель римской армии Веспасиан сломил сопротивление повстанцев на севере Иудеи, а затем двинулся на юг и осадил Иерусалим, где оставил командование армией на своего сына Тита. После семимесячной блокады Тит прорвался сквозь стены города, все жители которого были убиты или проданы в рабство, а сам город — почти полностью сожжен или разрушен. Но Тит совершил и самое страшное для иудеев — он ввел своих солдат через семь ворот в Храм, святая святых иудейской веры, ее сердце, и разрушил его до основания.
Разрушение Храма евреи оплакивают по сей день. Единственная сохранившаяся его часть — небольшой фрагмент западной стены — теперь является местом паломничества иудеев и носит название Стена Плача, поскольку именно здесь они молятся и оплакивают Храм. До 70 года н. э. евреи жили в Иудее, центром которой был их великий Храм в Иерусалиме, где служил первосвященник. После гибели Храма евреи стали народом, рассеявшимся по всему миру. Им пришлось жить в диаспорах, во враждебном окружении, в атмосфере, отравленной ощущением поражения, притеснения и нетерпимости. Они строили синагоги везде, где селились, а в религиозной жизни их наставляли раввины — скорее «учителя», нежели священники. Кстати, меня всегда поражали заключительные слова молитвы во время празднования Песаха — важнейшего религиозного праздника в иудаизме, выражающие нечто среднее между острой тоской и беспечным ощущением несбыточности, которое столь точно отражает стойкость человека. Где бы евреи ни праздновали Песах в этом году, они обещают друг другу в следующем году отпраздновать его в Иерусалиме.
Иоанн написал Апокалипсис непосредственно после разрушения Храма. На самом деле, слово «Армагеддон» имеет теперь широкое и глобальное значение, в то время как Иоанн использовал его более узко: «ar» означает холм, а «Megiddo» — это город на севере Израиля, который когда-то был крепостью и охранял торговые пути из Египта в Сирию и Турцию. Таким образом, «Армагеддон» значит просто «битва при холме Мегиддо». Хотя Иоанн и говорит о мире в целом, он концентрирует внимание на маленьком клочке земли — современном Израиле, но не южнее Иерусалима, не севернее Евфрата (который берет начало в Турции и протекает по территории Сирии), не восточнее Вавилона (рядом с современным Багдадом) и не западнее Рима. Люди превратили описанный Иоанном локальный конец света в драму космического масштаба ровно так же, как они поступают со своей грядущей смертью, раздувая ее до размеров мировой катастрофы.
Итак, ко времени создания Иоанном своей книги мир уже пережил катастрофу, то есть он писал ее на руинах. Было уничтожено нечто, что являлось неотъемлемой частью иудейской религиозной практики, — и уничтожено безвозвратно. Однако, хотя это и не стало концом абсолютно всего, обездоленный еврей и гонимый последователь самопровозглашенного иудейского Мессии Иисуса Христа ощущал все произошедшее именно так. Приход Мессии должен был возвестить конец времен, но вместо этого Христа распяли, а история пошла дальше. Что же это могло означать? Четыре Евангелия рассказывают о том, как Иисус сам заявил, что слушающие его останутся в живых, когда миру придет конец (например, Евангелие от Матфея, 16:28, и Евангелие от Луки, 9:27). Через четверть столетия миру иудеев действительно пришел конец.
Иоанн пишет, что беды и невзгоды обрушились на мир, точнее на тот его кусочек, который действительно для него важен, тот кусочек, у которого был особый договор (завет) с Богом. Он описывает, как этот мир был уничтожен в результате череды ошеломительно трагических событий, но по-прежнему так или иначе продолжает существовать. Иоанн рассказывает, что мир погиб в огне, в точности как был сожжен Иерусалим, что горы превратились в развалины, в точности как был разрушен Храм, что бедствия посыпались с неба — а один из главных римских легионов, разгромивших Иудею, носил название «Двенадцатый Молниеносный» — и что эти жуткие человекообразные чудовища, одетые в железные доспехи, разорили страну.
Автор Откровения сознательно скрывает отсылки к римлянам, используя шифры и намеки. И тому была веская причина — прямые нападки на римские власти могли повлечь за собой наказание, вплоть до распятия на кресте. Например, называя римских легионеров гибридами саранчи и скорпионов, Иоанн подчеркивал их чудовищность, но, если этих насекомых действительно соединить, получится летающее насекомое с острым жалом — оса. Когномен (родовое римское имя) Vespasianus означает «изобилующий осами» (на латыни vespa — оса), и сам Веспасиан, и его сын Тит носят именно его. Можно допустить, что Иоанн сначала пишет о «людях Осы», несущих смерть его стране, а потом решает, что это слишком прозрачно, и маскирует ос под «саранчу-скорпионов».
Зверь Иоанна не имеет имени, но у него есть обозначение: 666 — число зверя, то самое число, которое более всего ассоциируется с концом света. Оно также, скорее всего, представляет собой шифр. В Греции того времени цифры обозначались буквами (арабские цифры появились в Европе только в Средние века). Нижеприведенная таблица показывает соответствие букв и цифр.
В I веке н. э. было обычным делом суммировать численные значения букв имени человека, чтобы получить число, которым можно его обозначить. Изопсефия[35], если использовать труднопроизносимый научный термин, была в те времена совершенно рядовым явлением. В Помпеях сохранились надписи на стенах: «Я люблю ту, чье число 545» или «Америмнус прекрасно помнит свою госпожу Гармонию. Число ее благородного имени 45». Это забавная игра[36], если вы хотите сохранить чье-то имя в секрете по причинам любовного свойства, а то и политической целесообразности.
Но чье же имя зашифровано числом 666? Большинство ученых считают, что это имя Нерона, римского императора, правившего в момент начала восстания евреев. Однако Нерон умер еще до падения Иерусалима и не он разрушил Храм. Я считаю, что за числом 666 скрыт тот самый Тит, римский военачальник, который уничтожил мир иудеев, разграбив Иерусалим и разрушив Храм, а затем унаследовал власть от отца и стал императором. И в самом деле, если Иоанн написал Откровение в 79, 80 или 81 году н. э., а это весьма возможные даты создания книги, то в тот момент Тит уже был правителем Рима.
Итак, я считаю, что Иоанн описывает нечто локальное, специфическое и соответствующее историческим фактам, но одновременно и нечто универсальное, общее и духовное. Он поступает так потому, что для него Иерусалим — не только город на земле, но и материальное воплощение божественного духа. Именно поэтому Откровение отличается такой шокирующей психоделической странностью — то, что мы видим, это два образа, наложенные друг на друга. Иоанн Патмосский считал локальное бедствие событием, имеющим как космическое, так и местное значение. Да и разве мог еврей поступить иначе в 80 году н. э.?
На всякий случай оговорюсь — я не утверждаю, что Иоанн Патмосский создал именно историческую хронику падения Иерусалима, а не пророческое описание конца света. Совершенно очевидно, что Откровение — это второе, а не первое. Кроме того, если бы Иоанн захотел написать историческую хронику, он бы так и сделал, подобно его соотечественнику Иосифу Флавию (также говорившему по-гречески), без всякого сюрреализма и фантасмагорических символов. Иоанн, безусловно, создал пророческое повествование о конце мира, только в качестве прототипа использовал реальное событие. Для Иоанна Иерусалим был центром Вселенной, а значит, его гибель во всех деталях предопределяет грядущую гибель мира.
Я столь подробно разбираю Откровение Иоанна, во-первых, потому, что оно оказало огромное влияние на изображение армагеддона в искусстве и литературе. А во-вторых, потому, что мое понимание этой книги порождает мысль, которую я считаю важной для нашей концептуализации конца света. Это мысль не только о том, что конец света происходит не единожды, а повторяется снова и снова, каждый раз заканчиваясь новым возрождением, но и о том, что все эти грандиозные апокалиптические картины изначально связаны с теми или иными локальными событиями.
Книга Иоанна важна еще и с точки зрения ее последующих интерпретаций, а также ее влияния на реальность. Люди постоянно отыскивают признаки появления описанных в ней символов в окружающем их мире — чтобы предсказать наступающий конец времен.
В 1000 году правление короля Англии Этельреда было ослаблено не столько в результате постоянных нападений викингов на королевство, сколько из-за предупреждений со стороны духовенства, особенно епископа Лондонского Вульфстана, которые гласили, что следует приветствовать эти набеги — для того чтобы, согласно Откровению Иоанна, по окончании тысячелетнего царства мог наступить апокалипсис. Вера в то, что он действительно скоро свершится, парализовала Этельреда и лишила его возможности защищать свои владения. На роль Зверя из Откровения Иоанна в разное время предлагались и папы римские, и политические лидеры, и просто