ик Цезаря Октавий. Незадолго до своей гибели Цезарь усыновил его, дав имя Гай Юлий Цезарь Октавиан. Ему было девятнадцать лет, но он пользовался поддержкой ветеранов.
Явившись к Антонию, Октавий потребовал передачи ему захваченной казны Цезаря. Однако Антоний отказал ему в этом в самой категорической форме.
Октавий все же лично провел раздачу ветеранам денег и завоевал среди них широкую популярность.
Поняв, что его первая роль кончилась, Антоний уехал в Цезальпинскую Галлию, где находились надежные легионы. Вслед ему сенат принял постановление, объявившее Антония врагом республики.
Сенат, не имевший армии, не мог сам бороться с Антонием. Но Октавий предложил ему свою помощь под условием, что сам он будет объявлен претором, стоявшим над обеими консулами.
В сражении, происшедшем вблизи Мутины, войска Антония были разбиты, но оба консула погибли. Армию возглавил Октавий, который обратился к сенату с предложением назначить его консулом.
Сенат, решив, что дальнейших угроз от Антония больше не существует, начал примиренческую политику по отношению к убийцам Цезаря. Главные из них – Брут и Кассий – даже получили наместничества в Македонии и Сирии. Октавий не получил ничего.
Тогда Октавий двинул свои войска на армию сената и разгромил ее. В то же время он завел переговоры с Антонием и Эмилием Лепидом о союзе. Народное собрание под давлением легионеров Октавиана приняло решение о втором триумвирате – Антония, Октавиана и Лепида.
Триумвирату были предоставлены чрезвычайные полномочия. Главная цель триумвирата была объявлена – месть убийцам Цезаря. Триумвиры объявили о начале новых проскрипций. Во время их было убито множество сенаторов и всадников. Таким образом, триумвиры пополнили свою опустевшую казну, которую они могли использовать для борьбы со сторонниками республики.
Соединив свои силы в 19 легионов, Брут и Кассий хотели из Северной Греции пробиться в Италию. Однако около городка Филиппы их встретила армия Антония и Октавиана. Республиканская армия была разбита, Брут и Кассий покончили с собой.
Триумвиры произвели новый раздел провинций. Антоний взял себе провинции Восточного Средиземноморья, Октавиан – обе Галлии, Иллирию и Испанию. Лепид получил Африку. Италия находилась под общим управлением, но поскольку Антоний был все время на Востоке, а Лепид – в Африке, она все более оказывалась под присмотром Октавиана.
Антоний уехал к себе на Восток и там собрал у себя всех восточных царей. Поскольку денежные дела его были не так хороши, он решил потребовать у подвластных ему правителей денежной контрибуции за их участие в минувшей войне на стороне Кассия и Брута. Вместе с другими правителями к Антонию приехала и египетская царица Клеопатра. По ее приглашению Антоний уехал с ней в Александрию и там пробыл всю зиму 42/41 г. до н. э. Он вообразил, что в союзе с богатейшей державой – Египтом – он сможет восстановить державу Александра Македонского и над самим Римом.
Прибытие Марка Антония в Эфес. Художник Ш.-Ж. Натуар
Однако первый же поход Антония против Парфянского царства не увенчался успехом. Антоний понес страшное поражение и вернулся обратно. Однако он продолжал оставаться на Востоке и однажды заявил о своем браке с Клеопатрой. В качестве свадебного подарка он преподнес ей и ее детям отдельные части восточных провинций Рима. Вскоре начали чеканиться монеты с изображением Антония и Клеопатры.
Этим не замедлил воспользоваться Октавиан. В 32 г. до н. э., окружив сенат своими воинами, Октавиан потребовал вынесения решения против Антония. Сенат объявил войну Клеопатре за присвоение ею римских провинций, а Антоний был объявлен врагом республики.
В стане Антония началась борьба между римским окружением Антония и приближенными Клеопатры. После неоднократных конфликтов римские военачальники стали перебегать в лагерь Октавиана.
2 сентября 31 г. у мыса Акции произошло сражение между флотами Антония и Октавиана. В разгар сражения Клеопатра неожиданно отдала приказ своим кораблям выйти из боя и идти в Египет. Антоний попытался вернуть египетский флот, но Клеопатра и его увлекла за собой.
Узнав о бегстве Антония, его армия и флот сдались Октавиану, войска которого заняли Грецию и часть Малой Азии. В следующем году, пройдя без сопротивления Сирию и Палестину, войска Октавиана подошли к границам Египта.
Антоний покончил жизнь самоубийством, бросившись на меч. Клеопатра дала себя ужалить змее.
Египет был объявлен римской провинцией. А Гай Юлий Цезарь Октавий стал единственным (Лепид еще ранее отошел от дел) правителем всей Римской державы…
Возвращаясь к злому гению двух триумвиров Рима, разговор лучше всего начать с А.С. Пушкина. Вспомним его «Египетские ночи», описывающие забавы Клеопатры:
Чертог сиял. Гремели хором
Певцы при звуке флейт и лир.
Царица голосом и взором
Свой пышный оживляла пир;
Сердца неслись к ее престолу,
Но вдруг над чашей золотой
Она задумалась и долу
Поникла дивною главой…
И пышный пир как будто дремлет,
Безмолвны гости. Хор молчит.
Но вновь она чело подъемлет
И с видом ясным говорит:
В моей любви для вас блаженство?
Блаженство можно вам купить…
Внемлите ж мне: могу равенство
Меж вами я восстановить.
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою? —
– Клянусь… – о матерь наслаждений,
Тебе неслыханно служу,
На ложе страстных искушений
Простой наемницей всхожу.
Внемли же, мощная Киприда,
И вы, подземные цари,
О боги грозного Аида,
Клянусь – до утренней зари
Моих властителей желанья
Я сладострастно утолю
И всеми тайнами лобзанья
И дивной негой утолю.
Но только утренней порфирой
Аврора вечная блеснет,
Клянусь – под смертною секирой
Глава счастливцев отпадет.
И тут же сухая, почти фактографическая справка – обоснование этих стихов, вкладываемая Пушкиным в уста своего персонажа: «Я имел в виду показания Аврелия Виктора, который пишет, будто бы Клеопатра назначила смерть ценою своей любви и что нашлись обожатели, которых таковое условие не испугало и не отвратило…»
Такой вошла египетская царица Клеопатра в историю. Такой она и была. Немного парадоксально, хотя и вполне объяснимо другое – наша, всем известная, вот эта вот самая Клеопатра в общеисторическом контексте как бы единственная, хотя при ее жизни ее именовали «Клеопатра VII Филопетра». То есть из семи Клеопатр в нашей обычной памяти нашелся уголок лишь для этой Клеопатры, которая украшением семейства отнюдь считаться не может. Впрочем, ничего удивительного – человечество запоминает людей ярких, прославившихся либо выдающимися добродетелями, либо вопиющими грехами. Как было сказано в Библии, изрыгну я тебя не за то, что ты горяч или холоден, но за то, что ты тепел. История кичливо не замечает золотую середину, которой она сама держится, и тщеславно клюет на аномалии. Вспомним Герострата, который все мудро рассчитал. И, несмотря на все призывы забыть его, мы все помним и помним человека, совершившего патологическое преступление, но у нас из памяти начисто вылетели имена его судей.
Так и с Клеопатрой. Ее имя ныне известно всем. Хотя, естественно, уж она-то не думала, как попасть в историю. Ее подобные мелочи не интересовали. Она просто жила как хотела, жила в свое удовольствие.
О, божественная Клеопатра! Хотя, если посмотреть на дошедший до нынешних времен ее скульптурный облик (изображая который ей еще и льстили!), этого сразу и не понять. И все же – божественная. Ибо такой огонь горел в ее душе, такие страсти клокотали в ее всем желанной груди, что поневоле признаешь – божественная.
Божественная в своем стремлении к власти, удовольствиям, жизни, в своем презрении ко всем, кто ее окружал – от тех, перед кем она была вынуждена это свое презрение скрывать, и до великого большинства, которому она его с наслаждением демонстрировала. Божественная в своем изысканном коварстве, возведенном почти в абсолют, в стиль и метод жизни. Коварстве зачастую не как средстве, но как цели и стимуле более многоцветного бытия. Недаром один из главных героев ее бурных романов, Марк Антоний, будет звать ее «змейкой нильской», и недаром она умрет от укуса именно нильской змеи, в которой вероятнее всего почувствует близкое ей по духу, по коварству, по великолепному пренебрежению чужой судьбой существо, убивающее с гарантией. Генетическая связь, идущая от прародительницы Евы и соблазнившего ее (по некоторым апокрифам – в буквальном смысле!) Змея.
Клеопатра. Художник В.А. Котарбинский
Сластолюбивый манипулятор, коварная по природе, воспитанию и семейной привычке, Клеопатра всю жизнь относилась к окружающим ее людям, как к орудиям, инструментам, достойным лишь способствовать ее благополучию. И не вина тех, кто, попав в орбиту ее коварства, сумел лишь слабо трепыхаться в мощном дыхании ее страстей, но лишь счастливая мука. Мука, сладкая мука службы и потакания бесчувственной к земным слабостям богини, холодно взирающей на людские слабости.
Вот она – подлинная божественность Клеопатры. Ибо коварством своим она опутывала окружающий мир до последнего своего вздоха. И в ее сетях сладко постанывали и люди обычные, не вписавшие себя в анналы истории, и те великие из великих, биографии которых – не в последнюю очередь применительно к Клеопатре! – мы изучаем уже множество веков. Речь, разумеется, идет о Юлии Цезаре и Марке Антонии. О личностях, которым современная цивилизация обязана довольно многим. О людях титанических деяний, последствия которых сказывались на многих континентах и на протяжении веков, о них, кто покорно и с радостью подчинялся божественному коварству непредсказуемой Клеопатры.
Род ее, род эллинистических царей Египта, восходит к Птолемею I Сотяру (Спасителю) – одному из ближайших сподвижников Александра Македонского, его диадоху, одному из тех, кто поделил промеж себя великую империю Александра. Птолемей, покоренный и очарованный Египтом уже давно, попросил при разделе только его. Друзья удовлетворили его просьбу, и он отбыл в свое новое царство, увозя с собой набальзамированный гроб с телом Александра, который и поныне ищут близ основанной им когда-то Александрии. Здесь Птолемей и зажил, здесь и основал знаменитую Александрийскую библиотеку и столь же знаменитый музеум, здесь был построен не менее знаменитый Александрийский маяк, имевший горделивую надпись – «Богам-спасителям, во славу мореплавателям!».