Поэтому имя Мессалина стало именем нарицательным не просто тривиальной распутницы, даже если она громко кичится своими победами, а именно для женщин, занимающих в обществе высокое положение и отличающихся при этом этими вот самыми бесстыдством и распущенностью.
Ее жестокость не уступала ее страсти к удовольствиям. В числе жертв Мессалины – дочери сыновей императора Тиберия (в годы правления которого был распят Иисус Христос), Германика и Друза и ряд выдающихся политических деятелей, в частности бывший дважды консулом военачальник Валерий Азиатик. Ее неприязнь к нему питалась беспочвенной уверенностью, что он был ее соблазнителем, но вряд ли стоит называть столь громким словом процесс, происходящий при обоюдной заинтересованности.
Обвинение ему было предъявлено не в сенате – проформа иногда утомляет, а для некоторого изящества в императорской спальне. Азиатик успешно защищался – растрогал императора, а у Мессалины вызвал слезы, то ли это были слезы ностальгии, то ли раскаяния, то ли – крокодиловы. Вероятней всего последние, ибо, направившись к выходу, дабы привести себя в порядок, она не забыла предупредить расслабившуюся от подобного зрелища императорской сентиментальности стражу, чтобы заключенного все же не выпускали. Его и не выпустили, а вскорости даже оказали великую милость, позволив самому выбрать себе род смерти.
«Соблазнитель» был мертв, но соблазненная уже давно соблазняла сама, меняя жертвы – в буквальном смысле этого слова – по первой прихоти. Жертвы же – потому, что отказ удовлетворить любовь владычицы был равносилен смертному приговору. Именно так и понял страсть Мессалины ее интимный последний друг – красивейший из юношей Рима Гай Силий. Последний потому, что его смерть в результате сей любви лишь послужила прологом к собственной смерти Валерии Мессалины.
Поначалу все развивалось, с точки зрения императрицы, просто превосходно. Она развела Силия с его женой Юнией Силаной, дабы ни с кем не делить свое сокровище, и начала засыпать его подарками – от изящных безделушек и рабов до должности консула и пышности его дома, почти императорской.
Мессалина не считала нужным скрываться от досужих глаз и поэтому приходила в дом своего возлюбленного с большой свитой совершенно открыто. Силий начал опасаться безумств любовницы, чувствуя, что всеобщие толки в конце концов переполнят чашу терпения Клавдия, долгое время сквозь пальцы смотревшего на шалости супруги. Но здесь это вершилось чересчур вызывающе, дабы остаться без последствий. Поэтому Силий решил не дожидаться гнева императора и нанести удар первым. В одну из встреч, когда Мессалина с довольной улыбкой прикорнула у него на груди, он осторожно начал:
– Мы не можем дожидаться старости государя – это опасно. Только у невинных и планы безвредные, в преступлениях можно рассчитывать лишь на смелость. У нас найдутся соучастники, разделяющие наши опасения. Я сейчас холост, бездетен и готов жениться на тебе и усыновить Британика. За тобой останется все твое могущество, прибавится лишь безопасность. Но лишь в случае, если мы опередим Клавдия, скорого на гнев, но не готового пока к нашим действиям.
Мессалина промолчала: где гарантия, что Силий, сменив Клавдия, не бросит развратную жену. А может быть, он и вообще захочет для ублажения народа покарать ее в дальнейшем за то, что сейчас сам предлагает? Нет, лучше пусть все остается по-прежнему: она – императрица, он же – ее возлюбленный, но и подданный. Брак же с ним – иное дело: в этом есть прелесть освобождения от всех норм права и морали – божеской и людской. Лишь в подобном освобождении – величайшее и последнее наслаждение.
И согласие на брак было дано. Он состоялся, как только Клавдий отбыл из Рима в Остию на жертвоприношения. Заранее был объявлен день, брачная церемония была совершена по всем правилам: консул брал в жены императрицу. Торжества – пышные и открытые, сопровождавшиеся пиром – завершились официальной отныне брачной ночью. Знать вечного города замерла – все мысли были лишь о ближайшем перевороте. Ибо все мыслили так же как и Гай Силий, видевший в браке лишь первую ступень к престолу. Мессалина же молчала.
Смерть Мессалины. Художник Ж.-А. Рошгросс
Это ее и погубило. Клавдию разъяснили все в надлежащем виде, и он двинулся к Риму, где в это время Мессалина с мужем предавалась тихим семейным радостям и даже затеяла у себя в доме подобие уборки винограда. Женщины – и она среди них – в образе вакханок, с распущенными волосами впадают в экстатическое веселье. Рядом Силий, в деревянных театральных сандалиях, увитый плющом, строит им гримасы.
И тут появились преторианские когорты Клавдия. Мессалина, видя пустоту, стремительно начавшую вокруг нее образовываться, решает идти навстречу мужу; приказав, дабы ее дети от императора также поспешили к нему.
Но ближайшее его окружение не допустило детей и саму Мессалину к Клавдию. Императрица удалилась в любимые сады, сады Лукулла, которые ей достались по наследству от Азиатика и которые послужили, вероятнее всего, истинной причиной его обвинений и гибели.
Здесь ожидала она решение своей участи – ибо на вопросы приближенных к Клавдию: должно ли покарать неверную и преступницу, император отделывался общериторическими суждениями, не прояснявшими его намерений. Но если он не решился еще в душе покарать Мессалину, то в отношении Силия он не колебался.
В этих событиях был убит не только Гай Силий, но и другие, наиболее одиозные любовники императрицы. Включая и актера Мнестера, который единственный из всех принялся оправдываться, напирая на то, что был силой принужден к сожительству. В доказательство чего показывал явственные следы розог. Но это его не спасло. Как и многих других. Как и саму Мессалину.
Уже Клавдий, отойдя чуть, отдал распоряжение сообщить супруге, что завтра выслушает ее оправдание. Но Нарцисс – вольноотпущенник императора, его правая рука и инициатор всей акции против Мессалины – предвосхитил могущий наступить завтра мир. Именем своего владыки он отдал приказ: убить.
Императрица надеялась до последней минуты, но тут к ней с площадной бранью ворвались убийцы. Она хотела заколоться, но ее опередили. Это произошло в 48 году.
Клавдию во время пира сообщили о смерти жены. Он не поинтересовался как. А лишь поднял очередную чашу. И в дальнейшем он ничем не обнаружил ни печали, ни радости, ни гнева, ни облегчения. Он как бы забыл о ней.
В этом ему помог сенат, постановивший уничтожить имя и изображение Мессалины во всех частных и общественных местах…
Спустя не очень долгое время дошла очередь и до императора. Поняв, что выступлений армии против Клавдия организовать не удастся, недовольные из числа римской знати прибегли к яду.
После смерти Клавдия императором был провозглашен его пасынок Нерон.
Нерону было 17 лет, когда он был провозглашен императором. Он увлекался поэзией, музыкой, театром и, казалось, никогда не думал о престоле. А его мать Агриппина и ее приближенные Бурр и философ Сенека считали, что при нем они смогут осуществить восстановление прежнего положения римской аристократии.
Казалось, Нерон по-прежнему не стремится к императорской власти. Сразу же после вступления на престол император объявил сенату, что за собой он оставляет лишь дела провинций, в которых находятся легионы, а остальные дела передает сенату.
Скоро выяснилось, что мечта Агриппины править вместо сына не удалась. Бурр и Сенека настроили Нерона против матери, и тот стал подсылать к ней убийц. После провала нескольких попыток Агриппина все же была убита. Когда сенат попытался расследовать происшедшее, император объявил, что мать готовила покушение на его жизнь. Сенату осталось лишь поздравить императора с чудесным спасением.
Нерон. Художник Я. Стыка
После убийства матери Нерон отправил следом за ней и свою жену Октавию, а затем свою старую тетку, чтобы завладеть ее богатством.
В поисках популярности у римских граждан Нерон стал устраивать игры и зрелища, раздавать бесплатно хлеб. Когда казна опустошалась, Нерон опять начинал репрессии против богатых собственников и конфискацию их богатств.
Летом 64 г. в Риме произошел страшный пожар. Огнем было уничтожено около десяти римских районов. Погибло тысячи людей.
Несмотря на то что Нерон щедро раздавал из своих закромов продовольствие, римляне продолжали волноваться. Ходили слухи о том, что в то время, когда в огне горели древние святыни Рима, Нерон, стоя на башне, упиваясь заревом пожара, читал свою поэму о гибели Трои. Другие граждане добавляли к этому, что пожар был сделан специально, чтобы помочь Нерону набраться вдохновения для написания поэмы.
Виновниками пожара Нерон объявил христиан, и едва ли не впервые на них обрушились репрессии – казни, растерзание на аренах амфитеатров дикими зверями.
Чтобы получить средства на восстановление Рима и сделать столицу еще более роскошной, по приказу императора были резко увеличены налоги с провинций, а назначенных сенатом наместников Нерон приказал судить и конфисковать их имущество.
В это время произошло поражение римских войск в Парфянском царстве. Оно было довольно неожиданно как для простых римлян, так и для самого Нерона – ведь за короткий промежуток до того римский командующий извещал о своих победах. Теперь армия-победительница капитулировала и уходила, оставляя свое имущество.
Провалы во внешней и внутренней политике привели к созданию нового заговора против императора. Он охватывал значительную часть сенаторов и командиров преторианской гвардии. Однако нерешительность заговорщиков привела к их разоблачению, а затем – и казням.
В следующем году начались восстания в Иудее и сильная эпидемия в самом Риме. Чтобы отвлечься от этих трудностей, Нерон уехал в Грецию, оставив государство на верных вольноотпущенников. В Греции Нерон выступал на состязаниях певцов и поэтов, а на Олимпийских играх – наездником на колеснице. Греки восторженно приветствовали успехи Нерона, и счастливый Нерон объявил Грецию свободной и отменил для нее ряд налогов.