На стадии обсуждения проекта Флягин выразил робкую (но чудовищную) надежду: а не надо ли заказать подъемный кран для комара, не спросить ли разрешительный документ у гл.арх. города, посоветоваться с врачами больницы.
– Памятник в центре города должен быть законным а не беззаконным!
Козин: а пусть он будет хоть на час!
Панин: Ну, кто тебе, мудило, даст разрешение?
Через неделю приморозило, и его, может быть, и пытались, но не смогли оторвать.
Открывали мы его следующим образом.
Но сначала был худсовет.
Мы с Флягиным сидели пьяные за скатертью за графином пива. Отбирали проекты и макеты. Вальрановский макет из стеклянные колбочек пришлось разбить как нарочито хрупкий, хоть в колбочках очень остроумно пульсировала кровь самого Вальрана. Банка с живым мотылем (красные червяки) тоже не прошла по конкурсу. Фотографии с раздавленными комарами были хороши как память, а не как памятник. Утвердили две версии Козина: два проволочных комара: огромного размера и с ребенка.
Открывали мы его следующим образом.
Утром пришли на радио: Панин, Флягин и я. Панин заставил меня купить жевательную конфетку, чтобы не дуло алкоголем в микрофон. У меня была с собой карта звездного неба (первоначального эфира), шурша которой, я решил описать радиослушателям точное местонахождение нашего шедевра. Но наша милая интервьюерша, дочка Басилашвили, все больше склоняла нас к прояснению этико-религиозной подоплеки акции: т.е. что мы думаем об экологии северной столицы. Оказалось, что мы именно заботимся об экосистеме: комары на излёте, 19 октября, все уже их круг, редко они уже собираются под потолком, шевеля саблями, носики их притуплены, свежая жизнь не поступает через пораженный тромбофлебитом сосущий аппарат. А ведь это символ поэзии и нежности, настоящей мужской дружбы (не смотря на то, что кровопийцами являются самочки), они всегда за одно, они бойцы, презирают смерть, готовы пожертвовать собой за каплю человеческого тепла! Конечно же, они достойны памятника на фоне больницы, из-за угла которой выглядывает морг. И в то же время это памятник на Литейном: "литейный комар". Скорее не экология, а мифология города нуждается в нашем скромном подарке.
Думаю, наши опухшие за лето слушатели были потрясены.
Открывали же мы его следующим образом.
Козин пригнал из своей худ. школы детей, чтобы они пели тоненькими голосами "Славься комар". Флягин приволок остов от телевизора, чтобы говорить речь и пить из него водку, я склеил из газет покрывало. Первая попытка водружения большого комара не удалась, он вываливался из чаши. Тогда поставили в чашу комара поменьше, накрыли бумажным покрывалом, и я поджег покрывало изнутри. Газеты вспыхнули, развалились и обнажили нетленный комариный скелет! Через секунду я выглянул из чаши, размахивая выпивкой и закуской. Слава комара началась.
ххххххххх
Мы шли с Флягиным по бесконечной Фонтанке в конце холодного лета, Флягин мерз в своих сандалетах на босу ногу по при чине экономии носков. Путь по Фонтанке лежал в мастерскую Козина. Мы шли просто так, в гости, как будто никогда не были у Козина в его покосившейся мастерской. То ли ветер с дюн, сообщающий Фонтанке безнадежную рябь, то ли эти голодные флягиновские сандалеты, но на меня нашел какой-то озноб:
Вот и лето, блядь, прошло,
Словно, блядь, и не бывало.
На пригреве, блядь, тепло.
Только этого, блядь, мало.
Все, что сбыться, блядь, могло,
Мне как лист, блядь, пятипалый,
Прямо в руку, блядь, легло.
Только этого, блядь, мало.
Понапрасну, блядь, ни зло,
Ни добро, блядь, не пропало.
Все горело, блядь, светло.
Только этого, блядь, мало.
Жизнь брала, блядь, под крыло,
Берегла, блядь, и спасала.
Мне и вправду, блядь, везло.
Только этого, блядь, мало.
Веток, блядь, не обожгло,
Листьев, блядь, не обломало.
День промыт, блядь, как стекло.
Только этого, блядь, мало.
Тихий труженик Козин был у себя, печатал на красном поливе-пиле оттиски предмета, который, кажется, уже давно отпечатался на всем нашем образе, мышеловки. "Музей мышеловок", где у каждого художника есть своя индивидуальная, известный проект. Я сам спал в его огромной мышеловке в 21 галерее, положив усталую голову на пружину. Эта маниакальная страсть к перепроизводству орудий лова знакома всем, в ком еще не истреблен инстинкт охотника. Но у Козина это переросло в тотальное преследование поймать мир, покуда, как я думаю, он его не поймал. Его мышеловки уже были схвачены на Эйфелевой башне, в музее Нью-Йорка и на горе Синай.
Козин в то еще мирное время был скульптором, но потом утопил в Волге, где-то напротив Саратова, все свои скульптуры и пошел по линии сопротивления.
"ИДИТЕ В ЖОПУ ЛЮБИТЕЛИ ИСКУССТВА" –
его знаменитая лозунг-выставка в туалете на Пушкинской во время гельмановского фестиваля "Неофициальная столица". Это действительно прозвучало пушечным выстрелом внутри феше-небельно-респектабельного нонконформизма.
Зачинателем туалетных выставок новых тупых была Инга Нагель. Никого не уведомляя, ее три рисунка "Жизнь Александра Македонского" я повесил в туалете галереи "Борей". Интрига была в том, считают ли командиры галереи кафельный туалет выставочным пространством или нет. До сих пор это остается неразрешимым апорием. С одной стороны, с другой стороны. Однако, "идите в жопу" это была уже 10-я выставка. Элитарный туалетный андеграунд на фоне (на промельке) дюшановского писсуара.
ххххххххх
Спустя еще какое-то время этим туалетным выставкам суждено было превратиться в галерею "Паразит", совершающую сокрушительные набеги на особенно нежные выставочные пространства (пункты) и размещающую свои неброские образцы в коридорчиках, под стульями, на плинтусах, под плинтусами, в курилках, под платьями галересс. Этот "Паразит" оказался настолько мобилен, живуч и завораживающ, что мгновенно завоевал признание, и галеристы могли только удивляться, как это они до сих пор жили без "Паразита". Галереи записывались на него в очередь, приглашали "на раз" в день открытия донорской выставки, художники почитали за честь взять "Паразита" в компаньоны. Эта идиллия продолжалась до смены тысячелетия и могла бы продолжаться еще не одно, если бы не внутренняя логика всякого живого творческого организма, приводящая этот организм всякий раз на край бездны: Новые тупые перед самым Новым годом начали пользоваться – дихлофосом!
Дихлофос стал визитной карточкой "PARAZITа", ее уже возможно было узнать с улицы: они тут. Рейтинги подскочили. Но лишь на краткий миг. Публика начала роптать, жаловаться на головную боль, удушье, бессонницу, кошмары под подушкой. Дихлофос заменили дустом. Но это не помогло. Надо было отказываться и от дуста. Но как отказаться от находки? После химического оружия опять вернуться к кулакам? Подписали мораторий, оставляя за собой право "душить паразитов лишь в самом отчаянном случае". Но того доверия, которое было первоначально, конечно, уже никогда не восстановить.
ххххххххх
Флягин нарисовал на черной бумаге белой гуашью ленточных солитеров, яйца бычьих глистов, колонии остриц – и развесил их в колоссальных рамах в туннеле Борея. Поставил головокружительные цены. "Фантастико!" – говорили розовокожие иностранцы. – "Брависсимо унд фантастико!"
Флягин злился:
– Им это все фантастика, а мы тут одну острицу не можем прокормить. Умники. Вот продать бы солитера и разбогатеть... – и с этого места у Флягина действительно начинаются фантазии.
"Как я люблю Деньги" -
знаменитые школьные сочинения Флягина, Панина и Козина, которые в скором времени заменят те дурацкие сочинения о счастье из Доживем до понедельника.
Володя Козин:
"Деньги – это такие маленькие квадратики, которые ховаются в карманы. Они так хитро ховаются там, что их не чувствуешь и поэтому про них забываешь при ходьбе. Если же их вытащить, то первое мгновение смотришь на них как на новость: неужто мои? Они беззащитны, как плоские котята, и их можно пожалеть, погладить. Положить обратно в карман. Они настоящее и живее всего живого, хоть и являются всего лишь знаками власти. Это символы удачи, счастья, здоровья, таланта, хитроумия, трудолюбия, обмана и душегубства. Их надо брать в дорогу как самых проворных помощников. Они превращаются в колбасу, в спирт, в бронзу, в кабриолет. Ими можно обклеивать стены, набивать матрасы, транжирить на ириски. Они импозантны в кейсах. Их очень много в Америке, там их можно собирать граблями прямо на побережье. Богата ими страна Швейцария, но там чисто метут. Но в Африке их совсем нет, а также несколько миллионов лет назад они нигде не были известны. Кажется, что у них нет недостатков. Единственное, что несколько настораживает в деньгах – это их дороговизна."
Сочинения на эту тему Панина и Флягина см. на сайте Рамблер, точка, четыре тэньге папы карло, ру.
ххххххххх
Фаталисты без примет не могут:
Что приметят, то уж заприметят.
Жизнь мила и всякая судьбина.
По плечу лихому фаталисту.
Если есть скелет – фатальна крышка
Если голос дан споется песня.
Если право есть шатнемся влево.
Если шапка набекрень быть пьяным.
Если кошка моет морду гости.
а тонуть – тони до дна ребята.
Если Солнце полетим до Солнца.
Дождь прошел потопали с корзиной .
Вот трамвай стоит 10 номер:
Полезаю – это неизбежно.
Мир построен умно и красиво.
Он фатальней всяких фаталистик.
Если лисы бегают по лесу.
если ото львов бывают львята.
Если слышишь чик-чирик зимою.
Если жизнь из чисел выпадает.
Если в числах выпадает восемь.
Если книжечки стоят на полках.
Ежели рисуются картинки.
Если ёжики кидаются в ловушки.
Если бегают солдатики в горелки.
Если улыбаешься на убыль.
Если в маленьком ты чувствуешь побольше.
Если рублик сдачи не подарен.
Если по косе ползет кораблик.
Если сани у тебя с усами.