предоставляющими его в распоряжениерожающих женщин, чем-то вроде команды медицинской поддержки, обязанностькоторой - вмешиваться как можно меньше.Нашей задачей было не помешать.
Посколькумы занимались совершенно новым для насделом, то, естественно, старались анализировать и давать объяснениевсему, что делали. В 1969 году в нашеотделение пришли две молодые акушерки,Доминик и Мари-Жозе. Они тут же настроилисьна эту исследовательскую волну. Ониполучили дипломы незадолго передприходом в нашу больницу и зналиакушерство таким, каково оно в больницах,где студенты проходят практику. Но вних были живы желание познать непознанноеи готовность пересмотреть свои знания.Мы все с волнением читали книгу ИванаИллича "Немезида медицины" и находили множество примеров, которыеиллюстрировали его мысль о том, что втехнологически развитых странах врачичасто становятся не хозяевами, а рабамитехнических средств, которые ониприменяют в акушерской практике. Читая"Роды без насилия" Фредерика Лебуае,мы были совершенно согласны с авторомв том, насколько важен опыт рождениядля ребенка.
Лебуае создалязык, совершенно новый для большинстваврачей, язык, обращенный к нашим чувствамне меньше, чем к интеллекту. Он показалнам, что новорожденный ребенок - неслепой, не глухой, не бесчувственныйобъект; это существо - человек, которогонеобходимо согреть, приласкать инакормить. Лебуае был первым из врачей,который сказал о ребенке то, что многиеженщины интуитивно угадывали, несмотряна противоположное этому мнениеофициальной медицины. Лебуае помог намнайти направление, двигаясь в котороммы могли осмыслить наш опыт и работатьдальше. Благодаря влиянию Лебуаеродильные комнаты в Питивьере сталиболее спокойными, мирными, более приятнымидля новорожденных. Мы поощряли болеедлительный контакт ребенка и матери.Матери могли кормить новорожденныхгрудью сразу же после родов. То, какестественно ловко вели себя при этом иматери, и младенцы, убедило нас отказатьсяот применения лекарств и вмешательствабез особых на то причин.
Что касаетсямоей жизни, то она, казалось, влекламеня в двух направлениях. С одной стороны,я все больше времени уделял работе вродильном отделении. С другой, - я былвсе еще увлечен хирургической практикой,которая ставила передо мной другие, нов определенной степени связанные с моейакушерской практикой проблемы.
Мойметод лечения переломов отличался отобщепринятого примерно так же, как родыв Питивьере отличаются от традиционных.Но одновременно серьезно заниматьсяпересмотром основ современнойтравматологии и акушерства было загранью моих возможностей. Надо быловыбирать. В 1972 году один из моих коллегвзял на себя руководство травматологиейи ортопедией в нашей больнице, тем самымсократив круг моих обязанностей какзаведующего хирургическим отделением.Наконец я получил возможность болееполно посвятить себя акушерству.
В то время вПитивьере царило приподнятое настроение.Мы чаще экспериментировали, пробуяновые приемы, не оставляя и ужеиспробованные. Однажды мы дали головкеребенка родиться самостоятельно, мы не поддерживали ее и не дотрагивалисьдо промежности. В другой раз мы решили,что надевать резиновые перчаткинеобязательно. Каждое нововведениепо-разному принималось каждым из нас.Доминик было трудно отказаться отперчаток, Мари-Жозе от прокалыванияоколоплодного пузыря для ускоренияродов.
Психолог, молодаямама, недавно родившая ребенка в нашемотделении, стала проводить по пятницамзанятия с будущими родителями, на которыхона рассказывала о работе нашегоотделения. Эти занятия вскоре сталипривлекать не только пары из окрестностейПитивьера, но и людей издалека, у которыхбыли свои причины нас разыскивать.Некоторые приезжали к нам по советуЛебуае; их вело желание родить ребенкатак, как они этого хотели, - мягко. Другиеприезжали, чтобы просто поговорить,поделиться с нами своей надеждой,страхом, разочарованием, волнением,жаждой деятельности.
Такая атмосфера, конечно же, способствовалабольшей свободе самовыражения во времяродов. Но все же были и ограничения.Обстановка родильной комнаты была такойже, как и прежде: это была традиционнаяродильная комната с акушерским столом,яркими лампами, множеством хирургических атрибутов. Она создавалавраждебно-медицинскую, официальнуюатмосферу, совершенно несовместимую снашим новым взглядом на роды как насобытие личной жизни, как насексуальное переживание. Более того,мы заметили, что акушерский стол, самыйзначительный предмет обстановки, оченьмешает беременной женщине почувствовать,что она может свободно двигаться. Само его присутствие предполагало, чтоженщине нужно лечь и рожать на спине.Это традиционное ортодоксальное положение - самое неудачное в физиологическомотношении как для матери, так и дляребенка: когда женщина лежит на спине,матка с плодом давит на крупные кровеносныесосуды, что, в свою очередь, уменьшаетколичество обогащенной кислородомкрови, поступающей в плаценту, и затрудняеткровообращение между организмом женщиныи ребенком. К тому же это положение недает возможности рожающей женщиневоспользоваться помощью естественнойгравитации во время изгнания плода.
Чтобыпомочь роженицам почувствовать свободув выборе положения во время родов, мыоборудовали родильную комнату по-новому. Проект был разработан самими женщинами,которые родили детей в Питивьере. Наша"sallesauvage"(примитивная комната), как мы ее называем,удобна, уютна, здесь сразу возникаетчувство уединения, и ничто не сковываетсвободу движения. Стены в ней выкрашеныв теплые, приятные тона. В комнате устроеннизкий жесткий настил, на котором лежатяркие подушки (но нет кровати или стола,навязывающих мысль об определенномположении во время родов); здесь чувствуешьсебя, как дома, в интимной обстановке,отсюда не хочется поскорее уйти. Атмосфераэтой комнаты вполне соответствуетнашему убеждению, что место, где женщинарожает, должно, скорее, быть таким, чтобыв нем было приятно заниматься любовью,чем похожим на больничную палату. Однакоэта родильная комната - больше, чемпросто приятная обстановка или возможностьвыбрать положение для родов:
этоместо, где женщина может делать абсолютновсе, что хочет, может издавать любыезвуки, кричать, чувствовать себя физическии эмоционально свободной. Эта родильнаякомната была первым конкретным шагомна пути возвращения родов женщинам.
Отдатьглавенствующую роль в родах женщине -непростая задача. История акушерства- в большой степени история постепенного лишения роженицы главной роли в драмеродов. Современное акушерство беретначало во Франции семнадцатого века,когда мужчина-врач впервые вошел вродильную комнату и присвоил себе роль,традиционно исполнявшуюся до этого акушерками. Тогда впервые женщин сталикласть на спину во время родов, чтобыврачам легче было накладывать акушерскиещипцы. Считается, что все началось с ЛуиXIV, который хотел получше рассмотреть,спрятавшись за занавеской, как родитсяего ребенок, для чего его любовницу вовремя родов положили на спину. С тех порврач-акушер и стоит, держа в рукахинструменты, весь внимание, передпассивной, уложенной на спинуроженицей (интересно, что английскоеслово "obstetric",обозначающее "акушерский", происходитот латинских "ob"+ "stare",что значит "стоять перед").
Положение наспине и вызванная этим положениемвынужденная пассивность роженицы -повсеместная практика в развитыхстранах. Повсеместная же замена акушерокврачами отражает глубокое непониманиетого, насколько женщине необходимаинтимная атмосфера во время родов.
Весь наборстандартных акушерских приемов отражаетто же пренебрежение к роли женщины вродах. Например, настойчивость, с которойврачи предписывают постельный режим,зашивают цервикальное отверстие иприменяют медикаменты, обездвиживающиематку во избежание преждевременныхродов; разлучение матери и ребенка;совет всем без разбора женщинам лежатьв постели после родов; готовность, скоторой врачи советуют женщинампрекратить грудное вскармливание, - всеэто факты, свидетельствующие о недооценкероли женщины в родах.
Традиционнаяпсихопрофилактика делает то же самое,только менее заметно. В этой системеженщина сама втайне соглашается насамоотречение. Она принимает систему,которая "контролирует" ее реакциюна боль, дыхание, положение и даже звуки,которые она издает, - основные аспектыповедения роженицы. И хотя концепцияопыта рождения для ребенка Лебуаеподтолкнула развитие нового сознанияв нашем отделении и вообще в мире,профессионалы в области деторождениясмогли, к сожалению, интерпретироватьего идею "родов без насилия" как"метод Лебуае", в котором всевнимание сконцентрировано на ребенке,мать же почти исключается из поля зрения.К сожалению, это одинаково верно какдля западных, так и для восточных стран.Во время поездки в Китай я с разочарованиемобнаружил, что хотя большинство врачей-акушеров женщины, они старательно копируют приемы, используемые западными врачами, и допускают те жеошибки.
Наша"sallesauvage"была частью нашей попытки противостоятьтой волне, которая отбросила женщин всторону и оставила им всего лишьтретьестепенную роль в процессе родов,и вернуть по праву принадлежащую имглавную роль.
Наш опытнеоднократно убеждал нас в правильностинашего подхода: он дает рожающей женщиневозможность продемонстрировать своезнание о том, как надо рожать ребенка,и умение это делать.
Мычасто наблюдали, не понимая причиныэтого явления, как женщины забывали,что происходит с ними и вокруг них вовремя родов без применения медикаментов.Например, один раз нам удалось заснятьроды большой телевизионной камерой.Через несколько минут после рождениямалыша молодая мама сказала: "Оченьжаль, что никого не было, чтобы снятьроды". Многие роженицы испытываютподобное изменение в уровне сознания.У них появляется отсутствующий взгляд,они забывают нормы приличия, теряютзастенчивость и перестают контролироватьсебя. Многие издают характерный крикво время выхода ребенка. Однако, как мызаметили, в это время они совсем небеспомощны, не потеряны и следят за тем,