Я тяжело вздохнула и перевела взгляд в зал. Женщины и девушки действительно слушали. И у многих читалось понимание в глазах, в них не было жалости, лишь сочувствие.
— Вскоре все закончилось. Меня спасли и доставили домой. Тогда я никому ничего не сказала, кроме одного человека, спасшего меня. Больше об изнасиловании никто не знал.
Я стиснула челюсть от воспоминаний про Антона. Дома я много раз репетировала эту речь. Пыталась абстрагироваться от эмоций. Но он во мне. Все ещё жив. И все ещё больно. Я прочистила горло.
— Мне нужна была помощь. А получать я её не хотела, хотя и было множество возможностей. Все мне казалось таким грязным, сама себе я казалась противной и недостойной. Да и просить у кого-то помощь? Можно справиться и самой, не так ли? Тогда-то я и встала на путь разрушения. Алкоголь, вечеринки, парни. Познакомилась со своей подругой…
Я остановилась на несколько секунд. Разговоры об Эшли до сих пор отдаются болью в сердце.
— Не буду рассказывать про то, что вытворяла. В таком забытье я провела четыре года. Четыре долгих года. Но потом одно происшествие, один щелчок, и я увидела себя со стороны и поняла, что мне нужна помощь. Этот факт было трудно принять. А еще сложнее было ломать привычный образ жизни. Ведь мне было так удобно. И даже если будут кошмары, то всегда можно избавиться от них с помощью алкоголя или секса. Да вот только такой способ решения проблемы не решает ее. Я просто глубже ее прятала. Пока не срослась с нею. И я благодарна одному особенному человеку, который подтолкнул меня обратиться за помощью…
Я не говорю сейчас о том, что всем вам нужно идти к психологу и открывать душу. Нет, я говорю о том, что раз вы здесь, пусть даже вам так предписал социальный работник, если вы хотите поговорить, поделиться чем-то или получить помощь… Знайте, мы здесь для вас. Никто не станет вас осуждать. Никто не станет отворачиваться от вас. И поверьте, мы понимаем вас. И будем рады протянуть руку помощи. На этом у меня все. Спасибо за внимание.
Я не стала смотреть напоследок в зал, просто развернулась, спустилась быстрым шагом со сцены и прошмыгнула в боковую дверь, выходящую во двор. Чувствовала, как трясутся колени и горят щеки. М-да, публичные выступления — явно не самая сильная из моих сторон.
Трясущейся рукой достала из сумочки сигареты и, щелкнув зажигалкой, подкурила одну. Дверь сбоку скрипнула, и ко мне присоединилась Дебора. Мы с ней познакомились год назад, на том же сайте, где я когда-то познакомилась с Эшли. Я ей рассказала свою идею, и она сразу же согласилась участвовать. Изначально мы просто мечтали, как откроем центр помощи женщинам и детям. И вот спустя год все фантазии воплотились в мечты. Деб двадцать пять лет и ей тоже через многое пришлось пройти в своей жизни. Но несмотря ни на что, она всегда остается нашим рыжеволосым чудом.
— Просто сумасшествие какое-то, — сказала девушка, прислонившись к стене.
— И не говори. Я думала, что будет… — я помолчала, подыскивая подходящее слово, — что не будет, такой п*здец.
Так и не смога придумать более точного определения. Деби засмеялась.
— Дальше будет легче.
Я кивнула, соглашаясь с девушкой.
— Конечно. В следующий раз ты будешь читать монолог.
Я докурила и затушила окурок, намериваясь зайти внутрь.
— Надин, — окликнула меня Дебора.
Я оглянулась через плечо и вопросительно приподняла бровь.
— Я просто хотела узнать, как ты… Ты давно не вспоминала о нем, а сегодня…
Я улыбнулась, прекрасно понимая о КОМ она.
— Для того, чтобы вспомнить, нужно забыть, Деби. А я никогда и не забывала его. Все нормально, не переживай.
И не дожидаясь последующих слов подруги, я зашла обратно в зал.
Я сказала ей правду. Я никогда не забывала Антона. Помню каждую его морщинку, каждый шрам, звук его голоса. Он часть меня. Он высек свои инициалы у меня на сердце. Я не могу его забыть, да и не хочу. Он делает меня сильней. Но я не живу прошлым, а двигаюсь дальше. Так же, как и он.
Из мыслей меня вывел Костя, заключив в свои объятья. С ним мы никогда не касались темы Антона.
— Я так горжусь тобой, сестренка.
Я обняла его в ответ.
— Спасибо, что приехали.
Мы обнялись с Миленой, и я заметила, что девушка плакала.
— Милка, не реви, — с улыбкой пожурила я ее.
Перевела взгляд в зал и с сожалением увидела, что больше половины людей ушли.
— Они ушли, — тихо, с горечью проговорила.
— Зато остались те, которые готовы принять помощь, Чертенок. Так что иди и помоги им.
Я кивнула. Мой брат, как всегда прав.
Глава 2
АНТОН
Напряжение, повисшее в воздухе на очередном сходняке, казалось, можно было потрогать руками. Пока ждали Смотрящего, никто не произнес ни слова. Каждый из присутствующих был озабочен событиями, развернувшимися за последние полгода. Если раньше, большинство из нас сохраняло хотя бы видимость партнерских отношений, то теперь этого не было и в помине. Каждый из глав группировок ожидал удара со стороны другого. В таком окружении доверять кому-либо равносильно смерти.
Убийство Волка два года назад стало спусковым механизмом. Началась междоусобная война, которой никто не ожидал. Раз за разом были уничтожены ключевые фигуры криминального мира. И если первые два случая можно было списать на несчастный случай, в чем сомневался не только я, то устранение таких людей, как Ворон, Одессит и еще двоих не последних людей в нашем мире, так назвать никак нельзя. Это была кровавая резня. Не пощадили никого, вырезая целые семьи. Именно поэтому каждый из сидящих за круглым столом опасался, что именно он может стать следующим. Тем, кто получит чертов билет на тот свет.
Через десять минут ожидания в кабинет вошел Карен Дарманян. Внимание всех присутствующих было приковано к этому мужчине.
В который раз я поразился той мощи, которая исходила от него. Под два метра ростом, черные, словно сама ночь глаза, этот человек всем своим обликом напоминал ястреба. Величественная осанка, так не свойственная его возрасту, превосходство в каждом жесте и движении. Он никогда не повышал голоса, но у многих именно этот спокойный и уверенный тон вызывал страх.
Я всегда невольно сравнивал его с Даром-младшим. Единственное, что их объединяло, это глаза. В остальном отец и сын были полными противоположностями. Дар всегда был импульсивен. Слишком горяч, как не раз говорил и сам его отец. Многие считали его психом, но никто не смел говорить об этом вслух. У них с отцом было много разногласий, о которых знала последняя вшивая шестерка. Именно поэтому никто не удивился тому, что попавшего полтора года назад Дара за решетку, отец даже и не думал вызволять.
— Итак, — сказал Карен, — кто начнет первым?
Он обвел внимательным взглядом всех присутствующих. Первым подал голос Дрозд, как и ожидалось.
— Карен, это точно кто-то из своих. Он умело стравливает нас друг с другом, — мужчина смачно выругался, что ему было несвойственно.
Карен лишь молча, кивнул, никак не комментируя эти слова. Следующим заговорил Князь.
— Никто ведь даже не подумал, что это может быть фанатик, решивший очистить мир от таких, как мы.
В разговор вступил один из главарей.
— Исключено. Санитары действуют другими методами.
Карен молчал. Постепенно атмосфера в кабинете накалялась, многие повскакивали со своих мест. Я же сидел, молча, анализируя поведение каждого из присутствующих. Интуиция вопила о том, что предатель среди нас и совершенно ясно, что мы имеем дело с тщательно организованным сговором. Кто-то решил сместить власть, и пока что эти люди действовали до стерильности чисто. Что я и сказал остальным, когда очередь дошла и до меня.
— И что ты предлагаешь? — вызверился на меня один из лидеров, — пропустить каждого через детектор лжи, бл*ть?!
— Нет, — ответил, даже не взглянув на него, — детектор можно обмануть. Для начала следует прекратить стрелять по своим же. Мы идем на поводу у него, словно марионетки. Неужели никто не задумывается?
— Ты предлагаешь сидеть нам, сложа руки, в то время, как наших людей убирают один за одним? И не обращать внимания на все имеющиеся улики?
Раздался гул недовольных голосов, вперемешку с угрозами. Каждый продолжал настаивать на своем, не слушая соседа.
— Франц прав, — раздался спокойный голос Смотрящего, и все как по команде повернулись к нему, — нужно искать крысу, а не устраивать бои на выживание друг с другом. Значит так, теперь, узнав о разногласиях между группировками, я не буду разбираться, кто правый. В расход уйдут все.
Он обвел всех присутствующих предупреждающим взглядом и продолжил.
— Ищите эту тварь, это в ваших же интересах. Если до сих пор не нашли, значит, не в том месте искали.
Еще полчаса мы обсуждали текущие вопросы общака. После того, как были решены главные проблемы, Дарманян сказал, что собрание на этом закончено.
— Франц, — повернулся он ко мне, — останься.
Сразу же, как за последним человеком была закрыта дверь, он обратился ко мне.
— Ты не хочешь объясниться?
Голос Смотрящего не предвещал ничего хорошего. Я не изменился в лице, сохранив все тоже выражение безразличия.
— В чем? — сделал вид, что не понял вопроса.
Карен закурил сигару, прожигая меня бесстрастным взглядом сквозь дым.
— Ты начал подчищать дела, — сказал он ничего не выражающим голосом, — ищешь пути отхода, да, Франц?
Я молчал, понимая, что это был риторический вопрос. Знал, что рано или поздно этот разговор должен был состояться. И также я знал, что Дарманян не даст мне уйти. Никогда.
— Антон, — начал он, — ты знаешь, что из системы не уйти. Есть лишь один путь, и он тебе известен. Так что не рыпайся и сиди на месте. Разрешение Смотрящего ты не получишь.
— А если найду способ? — задал я единственный вопрос, стараясь обуздать гнев.
— Дерзай, мешать не буду. Кстати, — продолжил мужчина, — через неделю мой сын выходит из тюрьмы. И теперь он официально займет мое место. В вопросе целостности системы мы с ним схожи. Делай выводы, Франц.