— Отдай Калебу ключи, — приказывает Триш Брайану. — Сейчас же!
Деймон гордился бы нами, неудачниками Перезагрузки. Очень плохо, что его здесь нет, чтобы увидеть нас в действии.
Глава 34Мэгги
Я направляюсь к дому с Лией.
— Спасибо, — говорит Лия. — Я собиралась нарочно проиграть. Мне никогда не нравилась Кендра.
Я остановилась и повернулась к ней.
— Что думаешь о нас с Калебом, как о паре?
Она не отвечает. Ее не-ответ — ответ для меня.
— Я уезжаю в Испанию меньше, чем через две недели, так что ты не будешь видеть нас вместе очень долго.
— Я говорю быстро и знаю, она может сказать, что я расстроена.
— Лия, кто-то должен уступить.
Сейчас я с трудом отхожу от нее, но слышу, что Калеб зовет меня.
— Где все? — спрашиваю я.
— Ленни отговорил Брайана ехать домой, он пьяный в стельку, а Хулио и Триш пошли с ними, — говорит Калеб. — Послушай, Мэгги. Об игре … сожалею. — Он движется передо мной. — Мне не следовало тебя ввязывать в эту ситуацию. Я просто подумал, что мы могли бы быть нормальной парой и…
— Мы никогда не будем нормальной парой, Калеб. У нас столько багажа, что это нелепо, — я поднимаю руку, когда вижу, что он собирается возразить. — Я живу в реальности. И реальность такова, что Кендра по-прежнему хочет тебя, а твоя сестра по-прежнему хочет, чтобы меня не было в твоей жизни, так ей будет легче.
Прямо сейчас мысли о Кендре и Лие подавляют меня.
— Мне нужно уйти отсюда, — говорю я ему.
— Куда ты собираешься?
Беру ключи от моей машины.
— Туда, куда я всегда ухожу подумать.
— Если это какое-то утешение, — говорит он, — то мне наплевать, что думают о том, что мы вместе.
— Я знаю. Я хочу не беспокоиться, но не могу.
Когда я добираюсь до своей машины, я сразу же направляюсь к дому миссис Рейнольдс.
Лу там нет, как и объявления о продаже. Щемящее чувство формируется под ложечкой, когда я думаю, что кто-то живет в этом доме.
Когда я провожу пальцем по окрашенному белым дереву беседки, я думаю о том, что я сказала Калебу. Я знаю, что он все еще находится в трудном положении, находясь в доме, в котором он чувствует себя чужим. Я видела, что он ночует на диване в гостиной.
Ленни не может оставаться в доме Беккеров вечно. Не знаю, почему у него нет дома или семьи, куда бы он вернулся после нашей поездки «Перезагрузка», но, очевидно, он ночует у Бекеров, потому что ему некуда идти.
И Хулио практически упрашивал о месте для ночевки.
И хотя я не хочу, мне нужно быть готовой к неизбежному. Калеб временно в моей жизни.
Когда я уеду в Испанию, наши пути разойдутся. Должна ли я извлечь максимум из того, что мы имеем сейчас? Реальность такова, что Калеб покинет мою жизнь навсегда.
Глава 35Калеб
Через два дня после игры в фролф я стою перед дверью в комнату сестры. Ленни и Хулио ушли, а отец на работе. Сейчас самое подходящее время, чтобы побыть с Лией.
Стучу в дверь и жду. Она приоткрывает ее, но не позволяет мне войти.
— Тебе что-то нужно?
— Да, — говорю я. — Нам нужно поговорить.
Она открывает шире дверь и садится на край кровати. Раньше в ее комнате были плакаты парней из бойз-бэндов, но сейчас я вижу изображения черепов и костей, которые напоминают мне о смерти.
Это хуже всяких слов.
— Ты должна открыться маме и папе, — затем я говорю это. — С меня хватит быть крайним.
Это было не просто сказать копам, что я был водителем. Это было нелегко признать себя виновным и почти год отсидеть в тюрьме. Наша ложь, как чертов рак, который распространился на все сферы нашей жизни, — я указываю на плакаты. — Ты же понимаешь, что это твой крик о помощи. Это дерьмово, Лия.
Чем больше я смотрю на эти плакаты черепов, которые наблюдают за мной своими пустыми глазницами, тем больше я хочу сопротивляться этому. Я не мертв. Я не хочу быть мертвым. Я не хочу, чтобы моя сестра была мертва. И я чертовски уверен, что больше не хочу, чтобы прошлое преследовало меня.
— Ты обещал, — говорит она устрашающе тихим голосом. — Когда я рассказала тебе об аварии, ты сказал, что позаботишься об этом.
— Я был пьян, Лия. Я с трудом понимал, что делаю, и когда я понял, что не должен был лгать полиции, было уже поздно.
— Я была напугана.
— А я не был? — огрызаюсь я. Но, возможно, она не знала о моих чувствах, потому что я маскировал все эмоции, с тех пор, как был арестован. Я глубоко вздыхаю и пробую снова.
— Пора все рассказать маме и папе.
Я смотрю вверх и вижу плакат со скелетом, который вгрызается зубами в сердце, и я так больше не могу… Я сгребаю пальцами плакаты и разрываю их все.
— Я устал от того, что ты горишь заживо. Я ненавижу то, что ты сделала с Мэгги. Я ненавижу это, и я ненавижу тебя, за то, что ты заставила меня хранить наш секрет до самой смерти, и затем снова отплачиваешь мне, превратившись в чертового отшельника.
— Калеб, отстань от нее.
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Хулио в дверях.
— Не вмешивайся, Хулио, — рычу я.
Вместо того, чтобы послушать меня, Хулио заходит в комнату и становится рядом с моей сестрой.
— Я сказал, отвали.
Он что, разыгрывает меня?
— Это не имеет к тебе никакого отношения.
— Нет, имеет, — бормочет Лия. Она смотрит на меня со слезами на глазах. — Потому что прошлой ночью Хулио и я всю ночь не спали и разговаривали. Он убедил меня, чтобы вернулась я прежняя.
А?
Я не ожидал этого. Я ожидал услышать от нее много вещей, но не это.
Облегчение заполняет все мои чувства, сопровождаемые беспокойством и страхом. Что произойдет, когда она возвратит себя? Ей придется отбыть срок? Эти вопросы проносились в моей голове каждый раз, когда я думал о том, что случилось бы, если бы Лия призналась.
Как получилось, что это Хулио убедил ее признаться?
— Лия более жестче, чем она думает, — говорит Хулио, поскольку он положил руку на ее плечи. — Она может сделать это, — он сжимает ее плечи и изучает ее глаза. — Вы можете сделать это.
— Ты знаком с моей сестрой всего три дня, Хулио.
— Да, и держу пари, что я знаю ее лучше, чем ты.
Как раз в то самое время, когда я собираюсь смеяться над этим нелепым высказыванием, Лия говорит:
— Хулио прав. Я долгое время хотела рассказать тебе, как я себя чувствую, но не могла. Ты был огорчен или раздражен, или обозлен… и я боялась причинить тебе вред снова.
Сестра обнимает меня, едва сдерживая слезы.
— Прости меня за то, что я сделала с тобой. Хулио рассказал мне, что он был в тюрьме вместе с тобой, и я просто… прости, — говорит она, вытирая глаза. — Я думаю, мы должны позвонить папе и попросить его встретиться с нами в реабилитационном центре.
Неважно, поймет мама это или нет, она нуждается в своем возвратившемся сыне.
Час спустя я сижу в зале ожидания центра реабилитации «Новые горизонты». Отец не очень хотел встречаться с нами, потому что он считает, что мамино эмоциональное состояние слишком хрупкое, но когда Лия и я сказали, что мы поедем навестить ее с ним или без него, он согласился встретиться с нами.
Женщина с именем Рейчел на бейдже приветствует нас, когда мы входим в комнату групповой терапии, чтобы подождать маму. Это заставляет меня чувствовать себя скованно и неуютно, потому что у нас были в тюрьме обязательные сеансы групповой терапии. Мне приходится напоминать себе, что это не тюрьма. Моя мама нуждается в пребывании здесь. Она могла вернуться домой, но решила остаться, потому что она не доверяет себе, что не использует рецептурные препараты как поддержку, когда положение станет трудным.
— Ты можешь присесть, Калеб, — говорит Рэйчел мягким голосом, вероятно, намереваясь успокоить меня.
Я стараюсь не расхаживать взад и вперед по комнате, как зверь в клетке, но я не могу сидеть, потому что у меня куча сдерживаемой нервной энергии.
— Нет, спасибо.
Стулья расположены по кругу. Мой папа сидит на одном стуле в его костюме-тройке и галстуке. Моя сестра, на удивление, не развалилась на ее стуле. Она сидит прямо и с решительным взглядом на лице. Если Хулио был тем, кто уговорил ее на столкновение со всем этим дерьмом в лоб, он — гребаный гений.
Моя сестра еще не знает это, но я не оставлю ее. Она не единственная, кто сделал ошибки в ночь аварии.
Как только мама входит в комнату в сером костюме с логотипом «Новые горизонты» спереди, я понимаю, что она изменилась. Ее лицо вытянулось и ее дух кажется каким-то… потерянным. Моим первым побуждением было подойти и обнять ее, но я думаю, кстати она свои руки сложила на груди, что она не хочет никакой заботы от меня или от кого-либо еще в этой комнате.
Мама останавливается как вкопанная, когда видит меня в шаге от нее.
— Почему ты здесь?
Это в миллиард раз тяжелее, чем я представлял.
— Я вернулся назад. Мэгги говорила, что вы, ребята, нуждаетесь во мне. Сначала я не хотел верить ей…
— Ты оставил меня. Хороший сын не оставляет свою мать.
Ее слова глубоко врезаются. О черт, я никогда не должен был уезжать. Я думал, что так будет лучше, что все будет хорошо, если бы «Фактор Калеба» был вне уравнения. Я был неправ. Я умудрился запороть так много за такой короткий промежуток времени.
— Мне очень жаль, Мама.
Я сажусь в кресло рядом с Лией.
— Я тоже сожалею, — говорит Лия. — Мне нужно просить прощения у каждого в этой семье.
Моя сестра поворачивается ко мне и кладет руку на мое колено. Я кладу свою руку поверх ее.
Я чувствую ее нерешительность и страх, как будто это мои собственные. Но я также чувствую ее решимость разобраться в ошибках прошлого.
— Мам, пап, — говорит Лия, после того как я киваю ей, безмолвно поддерживая. — Это я сбила Мэгги тогда в ночь аварии.
Смотреть как меняется выражение лиц моих родителей — это настоящая пытка. Сначала они вскинули головы в сторону, словно они неправильно услышали слова. После того, как Лия не говорит больше ничего, реальность того, что она стала доходить до их сознания.