на пол, осмотрелся.
— Здесь кто-то еще был, — после осмотра сделал вывод Мокшин. — И ящик
под скобами.
— Может Грач оставил? — предположил Мишка.
— Зачем? Он и так достанет.
— Заходи, внутри тоже кое-что есть, — жестом руки пригласил Мишка.
На столике, посреди крохотной комнатки, стояла банка из под кильки с почти
оплывшей свечой. В углу — пустое мусорное ведро, веник. Под кроватью лежал
старый чемодан.
— Может, Грач оставил? — повторил предположение Мишка.
— Вряд ли. Он говорил, что пару лет сюда не заходил. А здесь смотри… на
столе пыли нет.
— Тогда…
Мишка не договорил. Наверху послышался лязг поднимающейся крышки люка.
— Туши свет, — шепотом сказал Саша и встал сбоку от двери так, что если
её открыть, то она его скроет. Мишка потушил свечу и пулей вылетел во
вторую камеру дезактивации.
Крышка с лязгом легла на место. Кирзовые сапоги гулко шаркали по скобам
лестницы. Кто-то спрыгнул на деревянный ящик, затем на пол и через секунду
со скрипом открыл дверь в бункер. Тусклый луч фонаря скользнул по столу
и нашарил огарок свечи. Спичка шаркнула по коробку, фыркнула красно-желтым
пламенем. Мишка стоял в глубине дезакционной камеры и подглядывал в щель
слегка приоткрытой двери. Пламя свечи осветило лицо фербийского ребенка.
Он, конечно, мог ошибаться, но, похоже, это и был Сверчок. Саша медленно
закрыл дверь. Скрип, который она издала, словами описать трудно. Голова
ребенка втянулась в плечи и медленно разворачиваясь он приготовился к
самому худшему.
— Тук-тук, — сказал Саша на фербийском.
— Здрасььььте, — выдавил из себя парнишка и обернулся на вошедшего в другую
дверь второго человека. Оба выхода были отрезаны.
Перед компаньонами стоял фербийский ребенок и испуганно вертел головой.
На вид мальчику было лет двенадцать, одежда изрядно поношена.
Мишка выставил на стол еще пару свечей, зажег их и сел на железный табурет.
— Здравствуй, мальчик. Как тебя зовут? — спросил он голосом инспектора
по делам несовершеннолетних, который пытается втереться в доверие к беспризорнику.
— А-а вы кто? — немного заикаясь, спросил мальчик.
— Запомни, — наставлял мальчика Мишка. — Вопросом на вопрос отвечать имеют
право только евреи. Ты еврей?
— Нет, — почему-то вдруг испугался мальчик.
— Тогда как тебя зовут? — повторил свой вопрос Мишка.
— Керлон.
— Керлон. Это хорошо. А фамилия?
— Ну что ты пристал, — вступился Саша. — Не бойся, он шутит.
В подтверждение слов приятеля Мишка широко улыбнулся. Керлон переводил
взгляд то на одного, то на другого землянина. У него даже мелькнула мысль,
свинтить от этой чудесной компании, но он сообразил, что открыть люк будет непросто. Керлон остался стоять в нерешительности, разглядывая землян,
а земляне преспокойно сели за стол и приготовились к трапезе.
Мишка выложил на стол тушенку, хлеб и термос с кофе. Саша вскрыл три консервные
банки. На столе выросла пирамида пластиковых стаканов.
— Чего, Сверчок, глазами хлопаешь? — спросил Саша. — Присоединяйся.
— Тебя ведь так Лёха назвал? — спросил Мишка и запихнул в рот кусок тушенки.
— Лёха, — подтвердил Сверчок. — А вы откуда знаете?
— А мы из легиона законников, — тщательно пережевывая, сказал Мишка.
Еще секунд пять земляне жевали молча, потом, наконец, они не выдержали
и прыснули смехом.
— Да ладно врать-то! — улыбнулся Сверчок и несколько несмело пошел к столу.
— Присаживайся, — сказал Саша, пододвигая ребенку железный табурет.
Сверчок забрался на него, взял предложенную ему банку и ковырнув тушенку
вилкой спросил землян:
— А вы знали Лёху?
— Знали, — выдохнул Саша и протянул мальчику руку. — Меня зовут дядя Саша,
а это дядя Миша.
— А-а… Он про вас рассказывал. Это вы с Грачом нашли этот бункер.
— Точно, — подтвердил Саша, провел языком между зубами и нижней губой,
и открыл термос. — Кофе хочешь?
— Хочу… Ой, совсем забыл.
Сверчок соскочил с табурета, пулей взлетел на второй ярус железной кровати,
а когда он спрыгнул вниз, в его руках была железная коробка с печеньем.
— Вот, — сказал Сверчок, открыв коробку, и поставил её на стол.
— Хороший мальчик, — сделал вывод Мишка, почти дожевав тушенку и сглотнул
ее остатки.
— U. S. ARMY, — прочел Саша надпись на жестянке. — Откуда такая роскошь?
— Так… — пожав плечами увильнул от ответа Сверчок.
— А в «белых бункерах» бывал?
— Нет. Лёха обещал сводить и не успел, — грустно сказал Сверчок.
Молчание было недолгим, но уж очень тяжелым. Воспоминание о смерти хорошего
и всеми любимого человека всегда нелегки.
— Я слышал, что ты видел тех, кто его убил, — сказал Мокшин.
— Да, — подтвердил Сверчок и шмыгнул носом. — Его убил землянин. Ариец.
Только дело совсем не в бункерах.
Саша пристально смотрел на маленького фербийца, Мишка перестал жевать.
Сверчок посмотрел на землян и опустил взгляд.
— Лёха нашел… Мы с Лёхой нашли…
Сверчок замолчал на полуслове. Его глаза остекленели и смотрели в стену
перед собой. Он просто оцепенел от воспоминаний.
— Мы шли по коридору, — тихо заговорил Сверчок, — думали, он нас выведет
к «белому бункеру» и услышали жуткий крик. Леха осторожно пошел в сторону
крика, я за ним… В стене была глубокая трещина, а за этой стеной комната.
Вся белая такая и люди там все в белом. Они женщину, молодую фербийку,
привязали к железному столу по рукам и ногам. Она совсем голая. Сначала
сильно кричала, а потом ей один доктор что-то вколол в руку и через минуту
она заснула. Тогда другой доктор подошел и разрезал ей грудь. Я дальше
не видел, меня рвало сильно. Потом мы убежали и Лёха сказал, чтобы я никому
ничего не рассказывал. Я никому не говорил! Правда!
— Да мы верим тебе, верим, — успокаивал Керлона Мишка. — А что потом?
— Потом… Через месяц Лёха повел меня к старым каналам. Я остановился,
пытался ящик железный открыть. Леха недалеко ушел, только за угол свернул.
И вдруг я услышал голоса. Я осторожно выглянул и вижу наци стоят вокруг
Лёхи. Я затаился. Тогда Ариец и говорит: «Ну что следопыт, всё ищешь чего-то?
Ну, считай, нашел». И ножом его в живот. Я себе руку прикусил, чтоб не
закричать. Во. — Сверчок показал на руке застарелый след от своего укуса.
— Но, наверное, я всё-таки зашумел. Они в мою сторону пошли, а я убежал.
Дальше вы всё знаете.
— Тебя точно не заметили? — переспросил Мишка.
— Нет. Тогда никто не знал, что я всегда вместе с Лёхой хожу. Если бы
заметили Ванька мне рассказал бы.
— Что еще за Ванька? — спросил Саша.
— Из дигеров. Мы с ним раньше в школе вместе учились.
— А теперь-то ты учишься? — поинтересовался Мишка?
— Не, — отмахнулся Керлон.
— Почему?
— А меня из школы выгнали.
— Это за что же?
— Учитель математики сказал, что моя мама пьяница. А я ему на голову стакан
зелёнки вылил.
— Зелёнки? — переспросил Саша и засмеялся.
— Ага, — улыбался Сверчок. — На следующий день всё утро пузырьки вытряхивал.
А когда он в столовой обедал, я подошел сзади и вылил.
— Постой, но учиться-то надо. Как же дальше…
— Зачем? — удивился Сверчок. — Летом я машины мою, зимой на бензоколонке
помогаю. Половину денег матери отдаю, половину себе. Она уборщицей меньше
получает, чем я отдаю.
— А как дома? Я слышал, отчим тебя бьёт, — спросил Мишка.
— Да так. Обычно, когда я прихожу, он уже спит.
— Ты больше не ходил туда, где вы с Лёхой пролом нашли? — спросил Саша.
— Не… Что я дурак что ли?..
— А нам покажешь? — Спросил Саша.
— Покажу. Только зачем вам? С наци лучше не связываться.
— А мы и не собираемся, — успокоил Сверчка Саша. — Нам просто интересно,
вдруг коридор к бункеру выведет? И вот еще что. У моих знакомых сын пропал.
Ему лет двадцать, зовут Юрой. Ты ничего не слышал?
— Да нет вроде. Землянин?
— Землянин. Он раньше с дигерами ходил, — добавил Мишка.
— Я спрошу у Ваньки. Если точно с ними был, то он расскажет.
— Только ты так спрашивай, чтобы никто не узнал, — посоветовал Саша. —
Как бы случайно. Если кто-то узнает что мы расспрашиваем…
— Не бойтесь. Ванька больше никому не скажет. Я когда первый раз из дома
убежал, на чердаке жил, он мне целую неделю еду носил.
После разговора Сверчок остался в бункере, а Саша с Мишкой решили пройти
дальше по галерее, в ту сторону, куда пошли встреченные ими люди. Через
сорок минут они дошли до конца галереи, но так ничего интересного и не
нашли. Все двери оказались закрытыми. Да вдобавок и петли у них так проржавели,
что с места их сдвинуть было бы не просто. Незнакомцы как сквозь Фербис
провалились. Хотя куда уж ниже проваливаться? На второй или на третий
уровень? Туда просто так не попадешь. На втором-то не везде можно запросто
пройти. А на третьем хозяйничает империя.
Когда Саша с Мишкой выбрались на поверхность, на город уже опустился вечер.
Как и десять лет назад, никто не обратил ни малейшего внимания на то,
что два человека выбираются из канализационного люка.
— Ну что же, — сказал Саша, снимая брезентовую куртку, — подведём итоги.
Под Альвероном теперь на самом деле опасно.
— Да и Грач сильно нервничал.
— Нервничал? — удивился Саша. — Я не заметил.
— А я заметил. Вот только чего он боится? Если раньше за тем, чтоб никто
не лазил под Альверон, следили законники, то теперь, как я понял, всем
по барабану. Появились службы безопасности корпораций, а они не любят
по каждому пустяку спрашивать разрешения. И не любят, чтоб кто-то совал
нос в дела корпорации. Но их территория все равно ограничена. Отсюда вопрос