Рядом со мной в ледяном вихре кружилась Айсштиль. Ее движения были стремительны и точны, как всегда, воплощение смертоносной грации. Но магия… о, ее магия сегодня была чем-то особенным. Ледяные вихри, которые она создавала, были не просто холодными — они были яростными, полными сдерживаемой страсти. Лед не просто сковывал — он рвал, крошил, взрывался мириадами острых осколков, которые пронзали сразу десятки призраков. Целые группы нежити превращались в сверкающую ледяную пыль под ее ударами.
— Айси, ты сегодня просто огонь! — крикнула Никталия, легко уворачиваясь от призрачной руки, пытавшейся схватить ее за лодыжку, — То есть лед!
— Я просто эффективно выполняю поставленную задачу, — процедила Айсштиль сквозь зубы, замораживая очередную порцию душ и раскалывая их звуковой волной. Но я заметил, как едва заметно дрогнул уголок ее губ. Кажется, комплимент от вечной соперницы ей все же польстил.
Никталия же, как обычно, превратила поле боя в свой личный театр абсурда. Вот группа призраков в ужасе застывает, увидев перед собой свои самые страшные кошмары — налоговую инспекцию, тещу или бесконечный понедельник. Вот двое других, видимо, при жизни бывшие заклятыми врагами, начинают яростно драться друг с другом из-за иллюзорного мешка с золотом. А вон там целая толпа призрачных воинов в панике пытается убежать от гигантской, пушистой, розовой бабочки, которую Никталия создала из лунного света.
— Чего боимся, мальчики и девочки? Темноты? Одиночества? Пауков? Или того, что большая, красивая и слегка сумасшедшая богиня сейчас заставит вас всех танцевать канкан под похоронный марш? — ее заливистый смех эхом разносился по площади, сея хаос и сумятицу в рядах противника. Один особо настырный призрак попытался схватить ее, но Никталия ловко увернулась и щелкнула его по носу, отчего тот с воем растворился, — Бу! Не так страшно, правда?
Карнакс, как всегда, был воплощением военной машины. Два меча (белый Рассвет и черный Закат) мелькали в его руках с нечеловеческой скоростью, разрубая призрачные тела с холодной, расчетливой эффективностью. Он не тратил лишней энергии, каждый его удар был выверен и смертоносен. Он просто делал свою работу — войну. Сухо, методично, без лишних эмоций и комментариев.
— Примитивно, — бросил он низким рокочущим голосом, когда очередной призрак распался перед ним на светящиеся частицы, — Хаотичная масса без единой тактики и стратегии. Берут исключительно числом. Недостойные противники.
Опять он переключился в этот свой равнодушный режим компьютера.
— Согласен, — откликнулся я, пронзая сразу трех навалившихся на меня душ одним точным выпадом клинка Бездны, — Но число это, надо признать, весьма внушительное. Аймос, похоже, совсем запустил свое загробное хозяйство. Или Сверхсущность устроила день открытых дверей для всех желающих перекусить живой энергией.
Мы медленно, но верно прорубали себе путь через бесплотную толпу, продвигаясь к виднеющемуся вдали мрачному силуэту замка Владыки Мертвых. Площадь под ногами превратилась в скользкое месиво из эктоплазмы и распадающихся останков душ.
И тут я снова заметил Пугливку. Она все еще жалась к Айсштиль, отбиваясь от наседающих призраков скорее инстинктивно, чем осмысленно. Ее руки дрожали, а в глазах все еще плескался первобытный страх. Она отчаянно пыталась использовать свою природную магию — призывать лианы, корни. Но в этом мертвом мире, лишенном жизненной силы, они получались слабыми, почти прозрачными и легко рвались под натиском голодных душ.
— Пугливка! Не спи! Вспомни, кто ты! Дай им отпор! — крикнул я ей, отбрасывая очередного призрака мощным пинком.
— Я… я боюсь! — голос ее дрогнул, срываясь на всхлип, — Их так много! И они такие… голодные! Они хотят… съесть меня!
Именно в этот момент особенно крупный и мерзкий призрак сумел прорваться сквозь ледяную защиту Айси. Видимо, при жизни это был какой-то ненасытный жирный вельможа, судя по остаткам гнилой бархатной мантии и трем подбородкам на черепе. С отвратительным хихиканьем он нацелился прямо на Пугливку. Его костлявые, полупрозрачные пальцы с длинными грязными ногтями протянулись к ее лицу.
— Нет! — взвизгнула Пугливка.
И что-то внутри нее сломалось… Нет, наоборот, собралось воедино. Страх в ее глазах мгновенно сменился… яростью. Дикой, первобытной, неконтролируемой яростью зверя, загнанного в угол. Ее зрачки на мгновение сузились, превратившись в вертикальные волчьи щелочки. Она издала низкий, гортанный рык, от которого даже я невольно присвистнул, а Карнакс удивленно приподнял бровь.
Ее руки метнулись вперед с нечеловеческой скоростью и грацией хищника. Тонкие пальцы удлинились, превращаясь в острые, черные когти, покрытые зеленоватым, ядовитым свечением. Она вцепилась в призрачного вельможу, и тот взвыл от боли — настоящей, жгучей боли, не призрачной иллюзии. Когти Пугливки рвали его бесплотную сущность на части, словно это была не эктоплазма, а нежная плоть.
— Не тронь меня! — зарычала она снова, и ее голос стал ниже, грубее, с рычащими нотками. Она с силой отшвырнула остатки призрака в сторону, и те с жалким стоном развеялись пылью.
Затем она резко развернулась к толпе нападавших душ. Страха в ее глазах больше не было ни следа. Была только холодная, ледяная решимость и… настоящий звериный оскал, обнаживший внезапно заострившиеся клыки. Она бросилась вперед, уже не пытаясь призвать слабые лианы или спрятаться за спину Айси. Она дралась. Дралась когтями, зубами, своей внезапно проснувшейся звериной силой. Она двигалась быстро, как молния, уворачиваясь от призрачных атак, рвала когтями эктоплазму, кусала особо назойливых духов, отбрасывала их с такой первобытной яростью, что те начали в панике отступать от нее, словно от чумы.
Вот она, настоящая Лилия, которую мы все хорошо знали.
— Ого! — присвистнула Никталия, с восхищением наблюдая за этой неожиданной метаморфозой, — Кажется, наша маленькая пугливая волчица решила показать зубки! И клыки! И когти! Какая милашка! Теперь сестренка мне нравится еще больше!
— Молодец, Пугливка! — крикнул я, чувствуя прилив гордости за нее. Наконец-то! — Так их! Покажи, что бывает, когда будят спящего зверя!
Пугливка, услышав мои слова одобрения, кажется, воодушевилась еще больше. Она издала победный вой, от которого у призраков, кажется, задрожали их бесплотные коленки, и с удвоенной яростью бросилась на следующую группу нападавших. Те в панике рассыпались перед ней, как кегли.
При виде такой неожиданной и яростной агрессии со стороны самой безобидной, на первый взгляд, участницы нашей группы, натиск душ заметно ослаб. Они явно не ожидали такого отпора от хрупкой девушки с милыми волчьими ушками и пушистым хвостиком. Страх перед когтями и клыками оказался сильнее вечного голода.
— Похоже, у нас появился новый специалист по ближнему бою, — хмыкнул Карнакс, продолжая методично уменьшать поголовье призраков, — Неожиданный потенциал. Требует дальнейшего развития и тактической интеграции.
— Она всегда была бойцом внутри, — сказала Айсштиль, создавая огромную ледяную стену, чтобы отрезать путь отступления для части наступающих душ, — Просто боялась это показать. Иногда нужен хороший толчок… или очень мерзкий призрак.
Мы воспользовались замешательством противника и создавшейся передышкой, чтобы ускорить шаг. Замок Аймоса был уже совсем близко, его черные, неприступные шпили мрачно пронзали вечно серое небо Мира Мертвых. Площадь под ногами была скользкой от остатков призрачной эктоплазмы и ледяной крошки.
— Почти пришли! — крикнул я, указывая клинком на массивные ворота замка, — Еще немного! Надеюсь, Аймос приготовил нам чай с печеньками… или хотя бы не будет стрелять на входе.
— Эстро, а ты уверен, что Аймос нам вообще обрадуется? — спросила Никталия, с легкостью перепрыгивая через особенно большую кучку призрачных останков, которая слабо светилась, — Судя по тому, что мы видели в портале Ноктуса, у него там своя собственная вечеринка со щупальцами в самом разгаре. Может, мы заявимся не вовремя? Вдруг у них там самый разгар… дезинсекции?
— В Мире Мертвых всегда не вовремя, — отмахнулся я, — Но нам нужно поговорить со Сверхсущностью. Или хотя бы посмотреть на нее поближе. Оценить масштаб проблемы, так сказать.
— Посмотреть? — Никталия брезгливо скривилась, — Надеюсь, у нее есть что-то поинтереснее для показа, чем эти унылые, вечно ноющие призраки. Может, она умеет делать фейерверки из душ? Или устраивает дискотеки для заблудших праведников? Было бы забавно.
— Сомневаюсь, — буркнул Карнакс, разрубая последнего призрака на нашем пути, — Сущности такого масштаба редко обладают чувством юмора.
Мы почти добрались до огромных, черных, как сама ночь, ворот замка Аймоса, украшенных черепами и прочими атрибутами загробного дизайна, когда земля под ногами содрогнулась. Не просто легкая вибрация, как от шагов Карнакса, а мощный, глубинный толчок, от которого потрескались даже массивные плиты древней площади.
— Что за?.. — начал я, инстинктивно принимая боевую стойку, но слова застряли в горле.
Земля буквально вздыбилась перед нами. Черные плиты ломались, как тонкая яичная скорлупа, разлетаясь в стороны с оглушительным грохотом. Из образовавшихся гигантских разломов ударил слепящий, молочно-белый свет — свет мириадов и мириадов человеческих душ, концентрированный и невыносимо яркий. А затем из этих разломов, из самой сердцевины этого мира, полезло Оно.
Гигантские, невообразимо огромные щупальца. Но не из плоти, не из энергии Бездны, а из сплетенных воедино душ. Тысячи, миллионы, миллиарды полупрозрачных, искаженных страданием, кричащих, плачущих лиц сливались в единую, пульсирующую, извивающуюся, живую массу кошмара. Они тянулись к серому небу, легко заслоняя собой даже циклопический замок Аймоса. Каждое щупальце было размером с Великое Древо, а то и больше.
Это была Она. Сверхсущность. Или, по крайней мере, ее незначительная часть. Ее… приветствие для незваных гостей.