От этих размышлений меня оторвал прилетевший вдруг в спину ком грязи, больно ударивший по позвоночнику и разлетевшийся чёрно-коричневыми брызгами. Я резко обернулся, сжимая кулаки и разгоняя энергию в теле. Те самые четверо малолетних ублюдков во главе с сыном старосты. Похоже, они отвели отару в загон и теперь целенаправленно искали меня, чтобы «наказать».
— Эй, придурок! — Уго сплюнул на землю, отряхивая руки. — Тебе конец, ты понял?
— Буйный Джаг! — захихикал один из его прихвостней. — Опять упадёшь в припадок? Интересно будет взглянуть!
— Или побежишь жаловаться? — встрял ещё один. — Давай, выясним, кто тут мужчина!
— Уго, дай ему по башке, как в прошлый раз! — загоготал третий.
Ну уж нет. Такого я стерпеть никак не мог. Никто не смел так со мной разговаривать, даже когда я пребывал в подземелье под охраной церковников, ненавидящих колдовство. Сейчас они познают настоящий гнев архимага Высшего Круга.
Глава 3
— Склонитесь передо мной, пока не поздно, жалкие черви! — произнёс я, но вместо напитанного магической силой голоса прозвучал только едва начавший ломаться баритон.
Естественно, ничего не вышло.
Мальчишки расхохотались, хлопая себя по коленкам и толкая друг друга в приступе истерического смеха. Один только я оставался предельно серьёзен.
— Давай… Уф… Ха-ха-ха! Давай ещё чего-нибудь! — задыхаясь от смеха, крикнул один из них.
Голову пронзил ещё один приступ боли, словно бы мне в темечко вошёл раскалённый гвоздь, и я почувствовал, как меня охватывает ярость. Ярость, недостойная мага, который в каждую минуту должен оставаться в ясном сознании, но которая сейчас поможет мне с ними справиться.
Глухо зарычав, я бросился на них с кулаками, с каждым ударом высвобождая эту ярость всё больше и больше. Парни в то же мгновение перестали смеяться и начали защищаться, пытаясь мутузить меня кулаками и уворачиваться от моих ударов.
— Он опять буйный! Опять у него приступ! — выкрикнул кто-то из них.
— Придурошный! — прошипел Уго.
— Ай! — вскрикнул другой, получив от меня в ухо.
Их было больше, но им недоставало слаженности действий и мотивации, зато у меня этой самой мотивации было с лихвой, я проносился вихрем, мелькая вокруг них и осыпая каждого из четверых быстрыми ударами.
Мне тоже прилетало. По корпусу, по голове, по лицу, но я упрямо продолжал драться, стараясь держаться так, чтобы передо мной в каждый момент времени находился только один из противников. Они старались меня окружить, но я не давался, активно маневрируя по улице. Вы что, думали, что маги это слабые тюфяки, ничего, кроме книжек, в жизни не видавшие? Маг должен быть сильным и ловким, если хочет обрести настоящую силу, и я сейчас пользовался своими старыми знаниями в полной мере.
— Ялмар, сбоку заходи! Аллин, с другой стороны! Грег, давай, по ногам ему! — скомандовал сын старосты, и мальчишки наконец сменили тактику, переходя от простой свалки к осмысленным действиям.
Грег, плотный и коренастый, бросился мне в ноги, пытаясь обхватить мои колени и повалить на землю, но этого я ему не позволил, сходу пиная в лицо. Что-то хрустнуло, брызнула ярко-красная юшка, парень рухнул на землю и завыл, хватаясь обеими руками за собственное лицо, а я тем временем отступал всё дальше, не позволяя взять себя в клещи.
— Ах ты, сволочь! — выкрикнул Уго, и мне удалось хорошенько дать ему под дых, выбивая весь воздух из лёгких.
Сын старосты согнулся, выпучивая глаза и хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
Двое оставшихся наседали уже не так уверенно, как раньше, внезапная потеря сразу половины шайки заставляла их действовать осторожно. Чем я и пользовался, обходя их против часовой стрелки и заставляя обоих больше мешаться друг дружке, чем помогать.
— А ну, вы чего тут устроили, паскудники! — пронзительный визг дородной тётки, выглянувшей из какой-то хаты, заставил Ялмара и Аллина остановиться, и я тут же этим воспользовался, метким ударом в ухо вырубая первого из них. — Джаг, дьяволово ты отродье, а ну, прекрати бить мальчиков!
Я остановился, тяжело дыша, на приличном расстоянии от них. Да уж, даже это далось мне нелегко. Ярость схлынула, оставляя меня наедине с головной болью и полученными синяками. Полупустой желудок свело внезапным спазмом, и я оглядел поле нашей битвы. Мы промчались почти через всю деревню. Неудивительно, что я запыхался.
— А ну, иди сюда, сейчас к папаше твоему пойдём! — закричала на меня тётка после того, как вышла и проверила каждого из мальчишек. — Вот уж он-то тебе всыплет!
Вот даже как. Отлично, мне не придётся самому искать жилище этого пастушонка.
— Хорошо, тётушка, ведите, — покладисто сказал я после того, как немного отдышался.
— Какая я тебе тётушка?! — завизжала она, краснея от негодования. — Чтобы я?! Да с вами?!
Я подошёл к ней, внимательно разглядывая с головы до ног и предусмотрительно держась на расстоянии вытянутой руки, чтобы она не могла меня схватить. С неё станется. Она ведь обычная крестьянка с больными почками и коленями, даже и не подозревающая, что перед ней стоит самый настоящий архимаг Высшего Круга. Будь у неё хоть капля понимания, она бы давно уже склонилась передо мной, зарывшись лицом в грязь, как и вся остальная деревня.
Мальчишки, с которыми я подрался, помогали друг другу подняться, злобно косясь на меня, так что было ясно и дураку, что это не последний раунд.
— А ну, пошли! Вот папаша-то тебе задаст! — тётка попыталась меня толкнуть, но я легко увернулся. — Пошли-пошли! Вздумал он тут! Хороших мальчиков обижать!
Я не стал встревать в спор, просто отправился следом за ней. Возможного наказания я не боялся. Если что, просто сбегу.
На окраине деревни, как я и ожидал, стоял приземистый домик с таким же пожелтевшим дёрном на крыше, который я на первый взгляд посчитал заброшенным. Что ж, я ошибся.
Тётка бесцеремонно распахнула дверь в чужой дом, с порога начиная кричать.
— Том! Дьяволы тебя забери! Твой паршивец опять за своё! — переходя на визг, закричала она. — Избивает невинных мальчиков! Сколько можно?! Если ты его не научишь, то я даже не знаю! Чера! А ты куда смотришь, как ты своего мальчика воспитываешь?! Если так продолжится, мы будет вынуждены принять меры!
Я вошёл следом, тут же оценивая обстановку в доме. Нищета. Просто нищета. Отец сидел на лавке с костылём в руках, мутным взглядом пытаясь рассмотреть кричащую тётку, мать с младенцем стояла возле очага, рядом с ней, хватаясь за грязную юбку, стояла девочка пяти или шести лет.
— Пшла вон, Клара, — дождавшись, когда тётка остановится, чтобы набрать в грудь воздуха, выдавил отец, выпуская изо рта облако перегара. — Разберёмся.
Тётка замолкла на мгновение, тут же обожгла всё семейство злобным взглядом.
— Знаете что?! Я этого просто так не оставлю! — выпалила она и тут же выскочила за дверь.
Есть такой тип людей, которым до всего есть дело. Она, похоже, была именно из таких.
— А ну, иди сюда, поганец, — буркнул отец, хлопая мозолистой ладонью по лавке. — Садись.
Что ж, теперь всё было ясно. Отец — калека и пропойца, мать — забитая тихая мышка, несколько детей, полная нищета. Не очень удачно меня занесло. Ладно, исправим.
По-настоящему опасным отец не выглядел. Для меня. Для тринадцатилетнего парня — возможно. Но я смело подошёл и уселся на лавку рядом с ним, стараясь не морщиться от сивушной вони, исходящей из его рта.
— Дрался? — спросил он.
— Дрался, — сказал я.
— Сколько было их? — спросил он.
— Четверо, — сказал я.
— Побил? — спросил он.
— Побил, — сказал я.
— Ха! — отец хлопнул меня по плечу, по всей видимости, выражая крайнюю степень одобрения.
Я поднялся на ноги, намереваясь снова уйти на улицу, чтобы наконец заняться собственным развитием в каком-нибудь уединённом местечке.
— Останешься без ужина, — хмуро произнёс отец мне вдогонку. — В наказание.
— Том… — тихо промямлила мать.
— Я сказал, — рыкнул отец, и я понял, что это было даже не наказание, а легальный способ не тратить на меня и без того скудные запасы еды.
— Хорошо, значит, на ужин можно не приходить, — сказал я и тут же скрылся за дверью.
Значит, у меня даже больше времени, чтобы заняться практикой, а пустой желудок иногда даже необходим для некоторых упражнений. Теперь нужно было только найти подходящее место для практики, достаточно удалённое от деревни и незаметное.
После некоторых раздумий я отправился на пастбище, туда, где я и вселился в паренька. Сейчас, когда уже солнце начало катиться к западу, касаясь горных вершин, и на деревню понемногу опускались сумерки, там никого не должно было быть.
До пастбища я добрался довольно быстро, гораздо быстрее, чем с отарой овец, и, проверив, что поблизости никого нет, я уселся под деревом, тут же погружаясь в медитацию. Нужно было разобраться с этой странной головной болью и приступом ярости, совершенно для меня нетипичным. И эти приступы, скорее всего, преследовали мальчишку очень и очень давно, недаром ведь он успел уже получить прозвище «Буйный».
Развивать энергетический контур на первых порах довольно просто даже для таких, как этот пастушок, достаточно лишь научиться ощущать потоки энергии, а потом осознанно гонять её по всему телу, чем я и занялся, вспоминая, как делал это давным-давно, ещё будучи обычным лигурийским сиротой.
Надо научиться ощущать каждую клеточку своего тела, направлять потоки энергии, подчинять их своей воле, заставляя течь не так, как хотелось бы им, а так, как это нужно тебе. И только потом уже можно переходить к практике, пропуская магическую энергию через своё тело и душу, служа проводником между миром тонких энергий и грубым физическим миром.
А к этому телу мне придётся привыкать. Наверное, ещё очень долго. Можно было бы, конечно, провести эксперимент и захватить другое тело, например, того же сына старосты, чтобы сразу иметь и хоть какое-то положение в обществе, и верных прихвостней, но, во-первых, я не знал, увенчается ли этот эксперимент успехом, а во-вторых, это было бы проявлением слабости. Если уж судьба решила запереть меня именно в теле Буйного Джага, то так тому и быть.