Властелин Колец III
Возвращение Короля
КНИГА ПЯТАЯ
Глава I
Минас-Тирит
Пиппин выглянул из-под плаща Гэндалфа, служившего ему убежищем. И не сразу понял, все еще спит или уже проснулся. Темный мир проносился мимо, и ветер громко свистел в ушах. Пиппин не видел ничего, кроме качающихся звезд, а справа огромной тенью уходили назад горы Юга. Он попытался определить время и понять, который день они в пути, но в памяти все было запутанно и неопределенно.
Пиппин вспомнил, с какой ужасной скоростью мчались они сперва, не делая остановок до тех пор, пока не увидели на рассвете тусклый блеск рассветного золота и не прискакали в безмолвный город, в большой пустой дом на холме. Едва успели они тогда добраться до убежища, как Крылатая Тень вновь пролетела над ними, и люди от страха потеряли присутствие духа. Но Гэндалф успокоил их, и Пиппин уснул в уголке тревожным сном, смутно чувствуя, как приходят и уходят люди, как они разговаривают и как Гэндалф отдает приказания. Потом они снова помчались вперед и пробыли в пути целую ночь. Это была вторая, нет, третья ночь с тех пор, как он заглянул в волшебный камень. И от этого ужасного воспоминания он проснулся окончательно и задрожал, и шум ветра наполнился угрожающими голосами.
В небе зажегся свет — вспышка желтого пламени за темной грядой. Пиппин снова укрылся, сжавшись от страха, воображая, в какую страшную страну перенес его Гэндалф. Но протер глаза и сразу увидел, что это всего-навсего луна, почти полная, встает в восточной части неба. Значит, до утра еще далеко и им предстоит несколько часов пути. Он шевельнулся и спросил:
— Где мы, Гэндалф?
— В королевстве Гондор, — ответил волшебник. — В земле Анориен.
Какое-то время молчали. И вдруг Пиппин, вцепившись в плащ Гэндалфа, вскрикнул:
— Что это? Смотрите! Огонь, красный огонь! В этой земле есть драконы? Смотрите, вон еще один!
Вместо ответа Гэндалф громко обратился к своему коню:
— Вперед, Обгоняющий Тень! Мы должны торопиться. Время не ждет. Ты видишь? Горят маяки Гондора, взывая о помощи. Война началась. Вспыхнул огонь на Амон-Дине, мерцает пламя на Эйленахе, и дальше на запад загораются огни: Нардол, Эрелас, Мин-Риммон, Каленад и Халифириен у границ Рохана.
Но Обгоняющий Тень замедлил свой бег, поднял голову и заржал. Из тьмы донеслось ответное ржание, и вскоре послышался топот копыт. Мимо пролетели, как призраки в лунном свете, три всадника и исчезли на западе. Обгоняющий Тень, собравшись с силами, рванулся вперед, и ночь понеслась мимо, как воющий ветер.
Пиппин хотел спать и почти не слушал рассказа Гэндалфа о гондорских обычаях и о том, как Повелитель Города установил на холмах маяки и организовал посты, где всегда находятся свежие лошади, если нужно послать всадников на север, в Рохан, или на юг, в Белфалас.
— Уже очень давно не загорались эти маяки, — сказал Гэндалф, — а в древние времена они вообще были не нужны, потому что у Гондора были Семь Камней.
Пиппин беспокойно пошевелился.
— Спи, не бойся! — успокоил Гэндалф. — Ты едешь не в Мордор, как Фродо, а в Минас-Тирит, и там ты будешь в безопасности, насколько это вообще возможно в наши дни. Если Гондор падет, а Кольцо достанется Врагу, тогда и в Шире ты не найдешь убежища.
— Не очень-то вы меня успокоили, — заметил Пиппин и все-таки сдался на милость сну. Последнее, что он запомнил перед этим, был белоснежный пик, возвышающийся над облаками и отражающий свет заходящей луны. И Пиппин с тоскою подумал: «Где теперь Фродо? Неркели в Мордоре? Да жив ли он?» Откуда ему было знать, что Фродо в эту минуту глядит на ту же луну, плывущую над Гондором, и ждет наступления дня.
Пиппин проснулся от звука голосов — миновал еще день в укрытии и ночь в дороге. Наступили предутренние сумерки, приближался холодный рассвет, и все вокруг было окутано промозглым серым туманом. Обгоняющий Тень стоял взмокший, от него поднимался пар, но он гордо выгибал шею и не показывал виду, что устал. Рядом с ним толпилось много высоких людей, закутанных в плащи, а за ними в тумане виднелась каменная стена. Она казалась частично разрушенной, но Пиппин услышал шум напряженной работы: удары молота, перестук мастерков и скрип колес. Кое-где из тумана проступали факелы и костры. Гэндалф разговаривал с людьми, преградившими ему путь. Прислушавшись, Пиппин понял, что речь идет о нем.
— Да, верно, мы знаем вас, Митрандир, — говорил предводитель людей, — и вы знаете пароль Семи Ворот и можете свободно проехать. Но мы не знаем вашего спутника. Кто он? Гном из Северных Гор? Нам теперь не нужны чужеземцы, если только они не могучие воины, в чью преданность и готовность помочь мы могли бы поверить.
— Я поручусь за него перед Денетором, — возражал Гэндалф. — Что же касается доблести, то не нужно судить о ней по фигуре. Он прошел через большее количество битв и опасностей, чем вы, Инголд, хотя вы вдвое выше его. Он прошел от Исенгарда, взятого штурмом, о чем мы везем известие, и очень устал, иначе я разбудил бы его. Его зовут Перегрин, он очень храбрый человек.
— Человек? — с сомнением переспросил Инголд, а остальные засмеялись.
— Человек? — воскликнул Пиппин, окончательно проснувшись. — Человек! Еще чего! Я хоббит, и отнюдь не храбрец, разве что иногда, в случае крайней необходимости. Так что не слушайте Гэндалфа, он вводит вас в заблуждение.
— Многие совершающие великие подвиги не могли бы сказать о себе больше, — заметил Инголд. — Но что такое хоббит?
— Халфлинг, — уточнил Гэндалф. — Нет, не тот, о ком говорилось в пророчестве, — добавил он, заметив удивление на лицах людей. — Не он, но один из его родичей.
— Да, и тот, кто путешествовал с ним, — добавил Пиппин. — И с нами был Боромир из вашего города, он спас меня в снегах Севера, но был убит, защищая меня от множества врагов.
— Постой! — крикнул Гэндалф. — Новость об этом горе следовало прежде сообщить отцу.
— Об этом догадывались, — сказал Инголд, — были дурные видения и предзнаменования. Проходите быстрее! Повелитель Минас-Тирита захочет увидеть того, кто несет ему последние вести о его сыне, будь он человек или...
— Хоббит, — подсказал Пиппин. — Невеликую службу могу я сослужить вашему повелителю, но сделаю все, что смогу, в память о храбром Боромире.
— Доброго пути! — пожелал Инголд.
Люди расступились, и Обгоняющий Тень прошел через тесный проем в стене.
— Да будет добрым ваш совет Денетору и всем нам, Митрандир! — воскликнул Инголд вдобавок. — Пришли вы с известиями о горе и опасности. Говорят, таково ваше обыкновение.
— Я прихожу редко и лишь тогда, когда помощь моя необходима, — ответил Гэндалф. — Что же касается совета, то я сказал бы, что поздно чинить стены Пеленнора. Теперь вашей лучшей защитой будет мужество — мужество и надежда, которую принес я. Ибо не все мои новости плохие. Оставьте мастерки и точите мечи!
— Работа будет закончена до наступления вечера, — сказал Инголд. — Эта часть стены обращена к нашим друзьям в Рохане, отсюда мы не ждем нападения. Вы знаете что-нибудь о рохирримах? Откликнутся ли они на наш зов?
— Да, они придут. Но они выдержали немало сражений у вас за спиной. Ни эта дорога, ни любая другая не ведет больше в безопасное место. Да преисполнятся сердца ваши отвагой! Вы скорее увидите вражеское войско, выходящее из Анориена, чем всадников Рохана. Прощайте и не теряйте бдительности!
Теперь Гэндалф ехал по широкой равнине за Раммас-Эхором. Так люди Гондора называли внешнюю стену, построенную ими с огромным трудом после того, как Итилиен оказался в Тени Врага. Более чем на десять лиг тянулась она от подножия гор, ограждая поля Пеленнора — прекрасные плодородные земли на длинных склонах и террасах, спускающихся к Андуину. В самом далеком пункте, на северо-востоке, стена отстояла от городских ворот всего на четыре лиги и с хмурого откоса смотрела на низины у Реки. Люди сделали ее здесь высокой и прочной: именно в этом месте дорога от бродов и мостов Осгилиата подходила к охраняемым воротам между укреплениями. В самой близкой части, юго-восточной, от стены до города оставалось не более лиги. Здесь Андуин, сделав широкий изгиб у холмов Эмин-Арнена в южном Итилиене, резко поворачивал на запад, и внешняя стена возвышалась на самом берегу Реки. Под нею находились причалы гавани Харлонд для кораблей, приплывающих вверх по течению из южных областей.
Земли за стеной лежали богатые, с обширными пашнями, множеством садов и ферм, с печами для сушки хмеля, амбарами, загонами и хлевами, со множеством ручьев, бегущих по зеленым полям с гор к Андуину. Но населявшие их пастухи и земледельцы были невелики числом, большей частью люди Гондора жили в семи кругах Города, или в высокогорных долинах Лоссарнаха, или дальше на юге, в прекрасном Лебеннине, с его пятью быстрыми реками. Здесь, между горами и Морем, обитал суровый народ. Эти люди считались гондорцами, но кровь у них была смешанной, они были смуглые, высокого роста и происходили от забытых людей, проживавших в тени холмов в Темные Годы, до прихода королей. А дальше, в обширной области Белфалас у Моря, в своем замке Дол-Амрот правил принц Имрахил, такой же благородный, как все его люди, стройные, гордые, с глазами серыми, как морская волна.
Спустя еще какое-то время свет нового дня забрезжил в небесах, и Пиппин, встряхнувшись, огляделся по сторонам. Слева лежало море тумана, поднимаясь к унылой тени на Востоке; зато справа великолепные горы вздымали свои вершины, выстроившиеся с Запада до внезапно обрывающегося края, словно, когда была сотворена эта земля, Река прорвалась сквозь величественную преграду, раздробив громадную долину и сделав ее землею споров и сражений на все времена. И там, где кончались Белые Горы Эред-Нимраиса, Пиппин увидел — как ему и обещал Гэндалф — темную массу горы Миндоллуин, темно-лиловые тени ее высоких долин и ее исполинский лик, белеющий в отблеске рассвета. И на ее выступающем склоне стоял Укрепленный Город с его семью каменными стенами, такими мощными и старыми, что казалось, они не построены людьми, а высечены гигантами из костей земли.