— Нет! Сейчас не время, — сказал эльф. — Не нужно торопить приятные события. Я дал слово вернуться сюда вместе с вами, если вновь наступят мир и свобода. Но скоро полдень, — я слышал, что мы перекусим и сразу отправимся дальше.
Мерри встал и широко зевнул. Нескольких часов сна ему явно не хватило: он чувствовал себя усталым и несчастным. Он потерял Пиппина и считал себя обузой, а вокруг все готовились к делам, которых он не понимал.
— А где Арагорн? — спросил Мерри.
— В высоких покоях Бурга, — ответил Леголас. — Полагаю, он не спал ни минуты. Он ушел туда несколько часов назад, сказав, что должен подумать, и только его родич Халбарад присоединился к нему. Мне показалось, что Арагорн чем-то встревожен.
— Удивительный народ эти вновь прибывшие, — заметил Гимли. — Сильные люди и величественные. Всадники Рохана кажутся рядом с ними мальчишками. Их суровые лица будто высечены из скалы, да и у Арагорна такое же лицо. И они так же молчаливы.
— Но если уж нарушают молчание, они и учтивостью равны Арагорну, — сказал Леголас. — А вы заметили братьев Эльладана и Эльрохира? Они прекрасны, словно эльфийские принцы. Не удивительно, ведь они — сыновья Эльронда из Ривенделла.
— Почему они пришли? Вы не слышали? — спросил Мерри. Он накинул свой серый плащ, и втроем они зашагали к разрушенным воротам Бурга.
— Откликнулись на вызов, как мы уже слышали, — сказал Гимли. — Они сказали, что в Ривенделл пришла весть: «Арагорн нуждается в своих родичах. Пусть дунаданы скачут к нему в Рохан!» Но теперь они недоумевают: кто послал этот вызов? Вероятно, Гэндалф.
— Нет, скорее Галадриэль, — предположил Леголас. — Разве не она передала через Гэндалфа весть о приезде Серого Отряда с севера?
—Вероятно, вы правы, — согласился Гимли. — Леди Лориена! Она читает желания многих сердец. А почему бы и нам не подумать о наших родичах, Леголас?
Леголас стоял у ворот, устремив взгляд на северо-восток, — на его прекрасном лице было тревожное выражение.
— Не уверен, что они придут. Им не нужно искать войну: она уже сама надвигается на их земли.
Так, за разговором, трое товарищей миновали ворота, прошли мимо могильной насыпи на земляном поле у дороги и очутились на краю Пропасти Хельма. Отчетливо видны были следы деятельности хуорнов. Люди Данленда и жители Бурга работали в крепости, на полях и на обвалившихся стенах, но все казалось необыкновенно спокойным — усталая долина отдыхала после сильной бури. Постояв здесь немного, они повернули и пошли обедать в зал Бурга.
Король тоже был здесь, и, как только они вошли, он подозвал Мерри и усадил его рядом с собой.
— Не совсем то, чего я хотел, — сказал Теоден. — Этот зал похож на мой, но, видно, еще не скоро мы с вами сможем посидеть за высоким столом в Медусельде, ведь даже когда я вернусь туда, не будет времени для пиров. А сейчас ешьте и пейте, и давайте поговорим, пока есть возможность, а потом вы поедете со мной.
Мерри удивился и обрадовался:
— Это будет прекрасно!
Никогда прежде не испытывал он такой благодарности за добрые слова.
— Боюсь, я не похож на сильных людей, — запинаясь проговорил он, — но я хотел бы сделать все, что в моих силах.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся король. — Я приказал приготовить для вас хорошего горного пони. Он понесет вас так же быстро, как лошадь. Из Бурга мы двинемся горными тропами, а не равниной и прибудем в Эдорас через Данхэрроу, где меня ждет леди Эовин. Вы будете моим оруженосцем, если хотите. Есть ли здесь доспехи, Эомер, пригодные для оруженосца?
— Здесь нет больших запасов, повелитель, — ответил Эомер. — Может, мы подберем для него легкий шлем, но кольчуги и меча, подходящих ему по размеру, нет.
— У меня есть меч, — сказал Мерри, поднимаясь и извлекая свой маленький яркий клинок. Полный любви к этому старику, он преклонил колено, взял руку короля и поцеловал. — Могу я положить меч Мериадока из Шира у ваших ног, король Теоден? — воскликнул он. — Примете ли вы мою службу?
— С радостью принимаю ее, — сказал король и, возложив свои длинные старые руки на каштановые волосы хоббита, благословил его. — Встаньте, Мериадок Роханский, оруженосец гвардии Медусельда! Возьмите свой меч, и пусть он верно служит вам.
— Вы для меня как отец, — сказал Мерри.
— К сожалению, ненадолго, — ответил Теоден.
Король и Мерри вели беседу во время еды. Но вот вмешался Эомер:
— Близок час, когда мы должны выступить, повелитель. Могу я приказать трубить в рог? Где Арагорн? Место его пусто, и он ничего не ел.
— Пусть все приготовятся к выступлению, — распорядился Теоден, — и пошлите сказать Арагорну, что час пробил.
Король со своей стражей и с Мерри вышел из ворот Бурга туда, где на зеленой траве собирались всадники. Здесь их было уже много. Выступал большой отряд: король оставлял в Хорнбурге лишь маленький гарнизон. Все, кто мог носить оружие, отправлялись с ним в Эдорас — около тысячи копий и более пятисот человек должны были идти с королем, по большей части это были люди с полей и долин Вестфолда.
Немного в стороне в строгом порядке стояли молчаливые, вооруженные копьями, луками и мечами рейнджеры. Они были одеты в темно-серые плащи. Лошади их, с гордой повадкой и покрытые грубой шерстью, были сильны. Одна из них стояла без всадника. Это была лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера. Звали ее Рохерин. В одежде и оружии следопытов не было драгоценностей или золота, не было красивых вещей, у всадников не было никаких значков или символов, только плащ каждого из них был заколот на левом плече серебряной брошью в виде лучистой звезды.
Король сел на свою лошадь — Снежную Гриву, а Мерри — на пони по кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер. С ним — Арагорн, Халбарад, несущий завернутый в черное жезл, и два высоких человека, не старых и не молодых. Сыновья Эльронда были так похожи друг на друга, что немногие могли их различать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эльфов, лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебристо-серыми плащами. За ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна, пораженный происшедшей в нем переменой. За одну ночь как будто много лет прошло, оставив на нем отпечаток. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
— Я встревожен, повелитель, — сказал он, останавливаясь подле лошади короля. — Я слышал странные слова и видел новые далекие опасности. Всю ночь провел я в размышлениях и, боюсь, теперь изменил свой план. Скажите мне, Теоден, скоро ли вы достигнете Данхэрроу?
— Только что минул час после полудня, — сказал Теоден. — К концу третьего дня мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь старше полнолуния, и через день должен состояться назначенный мною сбор. Если мы хотим собрать силы Рохана, то быстрее мы не сможем двигаться.
Арагорн помолчал и после пробормотал:
— Три дня — и сбор Рохана лишь начнется. Но я вижу, что быстрее невозможно. — Он посмотрел вверх. Было похоже, что он принял решение: лицо его стало спокойнее. — Тогда, с вашего позволения, повелитель, я должен посоветоваться со своими родичами. Мы поедем собственной дорогой и впредь не станем таиться. Для меня время скрытности миновало. Я отправлюсь кратчайшим путем — по Тропам Смерти.
— Тропы Смерти! — воскликнул Теоден и содрогнулся. — Зачем вы говорите о них?
Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри показалось, что лица всадников, находившихся рядом и слышавших этот разговор, побледнели.
— Если эти Тропы и вправду существуют, вход в них находится в Данхэрроу, — продолжал Теоден. — Но ни один живой человек не может пройти через них.
— Увы! Арагорн, друг мой! — сказал Эомер печально. — Я надеялся, что мы вместе поедем на войну; но если вы ищете Тропы Смерти, мы должны расстаться, и маловероятно, чтобы мы еще раз встретились под солнцем.
— И все-таки я пойду этой дорогой, — сказал Арагорн. — Но уверяю вас, Эомер, что в битве мы еще встретимся, хотя бы все войска Мордора разделяли нас.
— Поступайте так, как считаете нужным, Арагорн, — проговорил Теоден. — Должно быть, ваша судьба — идти такими путями, на которые не смеют ступить другие. Это расставание печалит меня и убавляет мою силу, но теперь я должен идти горной тропой и дольше задерживаться не могу. Прощайте!
— Доброго пути, повелитель! — пожелал Арагорн. — Скачите к великой славе! До свидания, Мерри! Я оставляю вас в хороших руках — лучших, чем мы надеялись, когда шли по следам орков к Фангорну. Гимли и Леголас опять пойдут со мной, но мы не забудем вас.
— До свидания! — выдохнул Мерри.
Он больше не нашел что сказать. Он чувствовал себя очень маленьким и был угнетен непонятными словами. Все были уже готовы, лошади беспокойно перебирали ногами. Мерри хотел, чтобы они поскорее тронули с места.
Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку, громко крикнул — и все всадники двинулись вперед. Они выбрались из Пропасти Хельма, проехали по глубокой долине, потом, резко свернув на восток, вступили на дорогу, примерно на протяжении мили огибавшую подножие горы, а затем поворачивавшую к югу и исчезавшую из виду. Арагорн ждал, пока все люди короля не скрылись в долине. Потом повернулся к Халбараду.
— С ними ушли трое, которых я люблю, и самый маленький из них не самый последний, — сказал он. — Он не знает, к какому концу едет, но даже если бы знал, все равно не свернул бы.
— Маленький народец эти жители Шира, но многого стоят, — отозвался Халбарад. — Они не знают о нашей долгой работе по защите их границ, и все же я к ним не имею претензий.
— А теперь наши судьбы переплелись, — продолжил Арагорн. — И, однако, увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, и мы тоже отправимся в путь. Леголас! Гимли! Присоединяйтесь. Поговорим за едой.
Они вернулись в Бург. Некоторое время Арагорн молча сидел в зале за столом, остальные ждали, пока он заговорит.
— Давайте, — сказал наконец Леголас. — Говорите и успокойтесь, стряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы серым утром вернулись в это укромное место?