Или нет? Вроде бы что-то промелькнуло в дальнем конце поля, где деревья доходят до самого берега реки. Увеличив изображение, я навел на резкость. Ничего. Померещилось. Глюк от усталости и перенапряжения.
– Окончательный курс я проложить не могу, пока мы не выйдем на орбиту, – пробормотал капитан, колотя по клавишам. – Я бы хотел стартовать, как только цистерны будут заполнены.
– Лучше и не придумаешь. Хватит с нас этой гибельной планеты…
– Штрамм, – проговорил он в интерком, – как там с водой?
– Питьевые цистерны полны. Добираю остатки реактивной массы.
И тут мое внимание привлекло что-то мелькнувшее на опушке. Что-то там все-таки есть.
– Капитан, не посмотрите ли на те деревья?.. – Голос мой пресекся, потому что лес как-то разом изверг бегущих людей.
Сотни… нет, тысячи! Со всех сторон. Капитан врезал по кнопке тревоги, пронзительно взвывшей и в корабле, и снаружи.
– Экстренная ситуация! Взлетаем, как только люки закроются. Экстренный взлет! Оставшиеся снаружи, на корабль!
Они уже бежали что есть духу, а на поле со всех сторон выплескивались все новые и новые полчища зеленых. Передние ряды атакующих колебались, но их дубинками гнали вперед заградительные отряды.
– Штрамм! Отключить насосы, обрезать шланг!
Последний из наших вскочил на втягивающийся пандус. Сирены завывали по-прежнему. Капитан стукнул кулаком по пульту, глядя на красный огонек, означавший, что шлюз еще открыт.
– Бесчеловечные изверги! – воскликнул он. – Избивают собратьев, гонят к кораблю. Прекрасно зная, что, если мы включим стартовые двигатели, те обратятся в пепел. В надежде, что это нас остановит.
Избивающие и избиваемые все так же мчались к нам. Навстречу мгновенной кремации.
Красный огонек сменился зеленым.
– Взлет! – взревел капитан, припечатав кнопку.
Рокот двигателей стремительно взмыл до оглушительного рева. Палуба задрожала и вдруг рванулась вверх. Обзорные экраны заволокло огнем и дымом. Сирены тревоги смолкли.
Как только мы вышли на орбиту, капитан пустил видеозапись задом наперед в замедленном темпе. Неистовство дыма и пламени мало-помалу сошло на нет.
– Стоп-кадр! – скомандовал я.
Травы на поле было попросту не видно, скрытой бегущими, толкающимися, падающими фигурками атакующих. Пламя ракетных двигателей было направлено прямо на них. Подавшись вперед, я ткнул пальцем в экран.
– Поздравляю со своевременным стартом, капитан! – Передние ряды атакующей толпы были в считаных метрах от выхлопа. – Вы спасли им жизнь.
Глава 26
Первое припухание началось, и терзаемая планета Спасения затерялась вдали. После изнурительных приключений в этом несчастном мире вояж на космоплавающем свинарнике теперь казался увеселительным круизом. Боль в мышцах и синяки понемногу проходили, и я нашел, что неспешный, расслабленный ритм жизни мне по душе. Посмотрел античный фильм-другой, почитал книги из многомиллионной базы данных и с радостью предвкушал послеобеденное возлияние в баре.
Получившие свободу узники расцвели под материнской опекой сударыни Джулии и ее товарок. С громадным энтузиазмом смаковали сублимированные и свежемороженые продукты – сущее объедение после баланды, которой пичкали их зеленые угнетатели. Я блаженно благоволил к ним; хоть какая-то польза от нашего душераздирающего визита. В следующий час коктейля я повторил свой обет, подняв бокал и поклявшись когда-нибудь как-нибудь принести мир этой отчаянно бедствующей планете.
– За это я выпью, – поддержала Анжелина, и мы чокнулись. – А еще за погибель и разорение злодея Рифути.
За суматохой последних событий я напрочь позабыл о капитане-уголовнике. А вот она – нет. И ему не уйти. Справедливость восторжествует; если понадобится, она позаботится об этом лично.
Приглушенный интерком был едва слышен на фоне негромкой мелодии сонаты Моцарта:
– Босс, на мостик.
– Идешь со мной?
– Позже. Сегодня у Розочки банный день. Она обожает ароматизированный скраб.
– Лучше ты, чем я, – с чувством произнес я. В самом верху списка дел, от которых я предпочитаю уклониться, стояло мытье игл свинобразихи Розочки. Совещание на мостике привлекало меня куда больше.
– Момент решения по следующему припуханию. – Капитан указал на черный обзорный экран. – Впереди лишь одна звезда. – Наклонившись, я разглядел крохотную сияющую точку. – Снова припухаем в этом направлении?
– А больше ничего в округе? – с надеждой поинтересовался я.
– Нет. На оставшихся гравитонах нам больше никуда не добраться. Даже так мы израсходуем почти все запасы.
Пора решать.
– А у нас есть выбор?
– Вообще-то, нет.
– Тогда поехали!
Он угрюмо кивнул. И занялся припухательным двигателем.
Я же занялся баром. Малость взбодриться очень не помешает. Анжелина была уже там, наводя глянец на иглы Розочки с помощью бархотки. Вопросительное похрюкивание провозгласило, что свинобразка всегда готова перекусить. Я выставил блюдо претцелей-пирри, чтобы мы могли составить ей компанию.
– Выпьем? – спросил я.
– Почему бы и нет? – Пока я наливал, Анжелина угощала лакомством Розочку.
Я задумался над бокалом, и Анжелина тут же уловила мое настроение.
– Встревожен?
– Вообще-то, нет. Просто озабочен. Пошло последнее припухание. Еще дня два, и узнаем, насколько нам не повезло…
– Или повезло – у всякой медали две стороны.
– Верно. Может, просто не оклемался от тоски зеленой. Но…
– Да все мы. Планетенка не из курортных.
После этого я стал держать свои тревоги при себе. Так и так скоро все будет ясно. И я вздохнул с облегчением, когда голос капитана по интеркому сказал:
– Припухание заканчивается через два часа.
Анжелина отправилась на мостик вместе со мной. А вскоре подоспел и Штрамм.
– Скоро все будет ясно.
Наш инженер – просто кладезь банальностей! И ответа не заслуживает.
К добру оно или к худу, но порывистый хлопок поля припухания я встретил с радостью.
И едва в центре экрана засияла звезда, радио с треском очнулось.
– Добро пожаловать в звездную систему альфы Адониса…
– Удалось! – возликовал Штрамм.
– …говорит навигационный роботизированный маяк.
По мере продолжения записи нас захлестывало все большее уныние.
– …в систему входят три планеты и пояс астероидов. Колоний ни на одной из планет не имеется…
– Внимание, маяк, – сказал капитан в микрофон. – Оборудован ли маяк аппаратурой связи?
– …координаты планет следующие… скррк… Данный маяк оборудован аппаратурой только для ближней радиосвязи. Ближайшие средства всесторонней связи находятся в звездной системе один дефис тридцать…
Отключив связь, капитан обернулся к нам.
– И что теперь? – безмерно устало проронил он.
Ответом ему было гробовое молчание, которое в конце концов нарушила Анжелина:
– Включите-ка снова. Давайте послушаем про эти планеты.
Если отбросить всяческие излишества роботизированной велеречивости, ответ сводился к следующему.
– Один газовый гигант, – резюмировал капитан. – Кольцо впечатляющее, но лун нет. Две планеты в обитаемой зоне. На одной есть атмосфера, чуть менее одного «жэ», и впечатление, что пригодна для обитания, хоть и жарковата. На другой сносная атмосфера, но…
Последний гвоздь вогнал я:
– Но это большая и тяжелая планета с силой тяжести почти три жэ. И парциальное давление кислорода почти на треть меньше нормального.
Молчание было хоть топор вешай, уныние колыхалось в воздухе черной пеленой. Куда отсюда податься? Признаки жизни выказывал лишь Штрамм, постукивавший себя по подбородку и что-то бормотавший. Потом, ни слова не говоря, повернулся к панели управления и начал выстукивать цифры. По экрану побежали уравнения. Снова обработав челюсть, он ввел еще несколько цифр, кивнул и обернулся к нам:
– Есть одна возможность.
– Возможность чего? – уточнил я.
– Ускользнуть из этой звездной системы.
– Как? – вскинулся капитан.
– Для начала надо сесть на тяжелую планету. При такой гравитации человеческий организм может функционировать, хоть и недолго.
– И что сделать? – высказала Анжелина вопрос, вертевшийся на языке у каждого.
– Выгрузить конденсатор гравитонов на поверхность планеты. Как только он заработает при три жэ, потребуется… – он обернулся к своим расчетам и указал на экран, – …ровно три месяца, чтобы собрать достаточно гравитонов для длинного припухания, будем надеяться, в другую звездную систему.
В воцарившемся молчании все обдумывали это неуютное решение так и эдак.
– Это невозможно, – заявила Анжелина. – При таком тяготении мы долго не протянем.
– Нам и не придется. – Ответ Штрамма оказался полнейшим сюрпризом. – Мы сядем, вытолкнем конденсатор гравитонов, а затем взлетим. Единственная проблема, да и то ерундовая, что нам понадобится загрузить побольше реактивной массы, чтобы взлететь при такой гравитации. Затем выйдем на орбиту…
– Невозможно, – отрезал капитан. – На борту не хватит пищи и воды на трехмесячное пребывание на орбите. Этот корабль не предназначен для долгих плаваний.
Настала моя очередь подкинуть нотку надежды в эту крайне гнетущую беседу.
– А нам вовсе незачем торчать на орбите, – лучезарно улыбнулся я остальным. – Почему бы нам не провести это время на соседней планете? Теплой, пригодной для обитания, но пока необитаемой. Мы станем отцами-основателями – и матерью, конечно. – Я сделал полупоклон в сторону Анжелины.
– Замечательная идея, – одобрила она. – Я и не осознавала до сих пор, но всегда хотела открыть планету. И как же эта планета называется?
Капитан сверился с экраном.
– Названия нет, только идентификационный номер. Один, икс, семь…
– Не пойдет, – тряхнула она головой. – Нам нужно название.
– А почему бы тебе не назвать ее? – предложил я.
Капитан кивком выразил согласие:
– Капитальная идея. Вы первой ступите на поверхность нового света.