– Тогда я и права на нее предъявлю! – рассмеялась Анжелина.
Эта минутка веселья пришлась не по вкусу Штрамму, сидевшему мрачнее тучи.
– Мы еще не знаем, можно ли там оставаться. Не следует ли прежде провести разведку?
Хладный глас рассудка подействовал на наш энтузиазм как ледяной душ – на пьяного.
– Есть предложение, – произнес я. – Прежде чем принимать решение, не следует ли посоветоваться с остальными? Оно повлияет на всех – и на жизнь, и на будущее.
– Отличная мысль, – одобрил капитан. – У наших пассажиров-аграриев есть лидер?
– Есть, – отозвался я. – К сожалению, это мой многоюродный родственничек по имени Эльмо. А еще я предлагаю пригласить делегата освобожденных узников. Беседуя с ними, я обнаружил, что Томас на самом деле капитан Томас Шлейк, командир одного из захваченных судов.
– Блестящая идея, – встрепенулся капитан Сингх, наверняка преданный член профсоюза капитанов. – Я спишу характеристики обеих планет. Предлагаю провести общее собрание через два часа в столовой. Договорились?
– Предложение принято, – подытожила Анжелина. – Сделайте объявление, и встречаемся там. – Бросив взгляд на меня, она указала на дверь. – Тебе не кажется, что пора слегка освежиться?
Меня дважды просить не пришлось. Вернувшись в бар, я наполнил бокалы и погрузился в недра кресла. А заодно в хляби хандры.
– Погляди на Розочку, – призвала Анжелина. – Эта жемчужина в куче свиней отлично чувствует наши эмоции. – Поглядев, я увидел лишь кончики налощенных черных игл, скрывающихся за дверью. Глядя на меня, Анжелина только головой покачала. – И это бесстрашная и нержавеющая Крыса, не терпящая никаких препон?
– Ни препон, ни терпежу. Но малость заржавела…
– Чушь! У меня такое ощущение, что последняя тягостная планета все еще давит на тебя. Не поддавайся.
– Не поддамся! – вскричал я, подскакивая на ноги. А раз уж встал, заодно освежил наши напитки. – Очищаю мозги и строю планы нашего спасения с этого космического «Летучего голландца». Информация, а затем действия.
Преисполнившись новообретенной энергией, я влез в архив и распечатал характеристики нашего грядущего планетарного, как я надеялся, приюта.
Мы с Анжелиной передавали листки туда-сюда.
– Теплая и уютная, – заметил я.
– Кто-то сказал бы: жаркая и сырая.
– Но сносно. Куда важнее, что разведка не обнаружила ни в атмосфере, ни в почве патогенных микроорганизмов. Во всяком случае, способных повлиять на наш метаболизм. Не говоря уже о визуальном контакте с иными формами жизни.
– Но образчиков-то нет, – приподняла брови Анжелина.
– Запрещено. Роботам-разведчикам разрешается смотреть, но не трогать. Давай-ка поглядим сканы, которые они передали!
Во всепланетном океане обнаружился один-единственный большой материк. Точка съемки снизилась и остановилась над просторным песчаным пляжем. Некоторое время она следовала вдоль линии прибоя, показывая лишь пустой пляж и волны. Ничегошеньки. Потом углубилась на сушу, оказавшуюся всепланетным девственным лесом.
– Ни в океане, ни на берегу никого. Остается только приземлиться и провести изыскания. – Я выключил экран.
– Пора на собрание. – Анжелина сложила раскиданные распечатки в аккуратную стопочку.
Помещение было набито до отказа – впервые мы собрали всех своих пассажиров в одном месте в одно время. На подиуме в дальнем конце комнаты установили стол. Мы присоединились к уже сидевшим за ним инженеру и двум капитанам.
– Спасибо, что пригласили, – вполголоса сказал Томас, когда я уселся.
– Это ваше право как старшего офицера среди освобожденных военнопленных.
– И эта свобода не будет забыта никогда.
Капитан Сингх резко постучал костяшками по столу.
– Собрание считаю открытым. – И постучал перед собой стопкой бумаг, чтобы подровнять ее. – Сир ди Гриз, владелец этого судна, просил меня созвать это чрезвычайное собрание для обсуждения нашего текущего положения. Когда я закончу, будут открыты общие прения.
Далее он зачитал сведения о двух планетах, которые мы наметили посетить. Свиноводы продемонстрировали уйму разинутых ртов и остекленевших глаз, и вполне понимаю почему. Нас занесло черт-те куда от простых радостей свинобразоводства. Когда капитан закончил, последовала пара-тройка вопросов о климате и экологии – в частности, об источниках пропитания. Затем Эльмо, успевший прочесать на затылке и подбородке проплешины, неуверенно поднял руку.
– Наскока я разумею, у нас на все про все пара варьянтов… Так оно, капитан?
– Так.
– Допрежь надоть сесть на эту большую планету, где всем нам потяжелеет, так оно? – Получив подтверждение, он продолжал: – Ежели вещи тяжельше, то и скотина будет еще тяжельше. А хряки-то и нонча нелегонькие!
Послышались крики одобрения. Капитан громко застучал по столу. Ободренный поддержкой, Эльмо продолжал:
– Таперича возьмем одного с хряков. Все они твари аграмадные! Возьмем Скрежетуна – в ем, надо быть, цельная тонна. Скока ж ен будет весить?
– Я бы сказал, в районе трех тонн.
– Тре-о-ох?.. Ну, я б сказал, тежелехонький район!
Он клюнул головой и расплылся в ухмылке, когда его собратья захохотали над этой незатейливой шуткой. Капитан снова громко застучал. Эльмо уныло затарахтел дальше, ввергнув всех в зевоту. Моему терпению было далеко до капитанского, и в конце концов я оборвал его пасторальное словоблудие.
– Регламент, капитан! Не могли бы вы избавить нас от дальнейших комментариев на эту тему и сообщить, какой у нас есть выбор?
– Это просто. Два варианта…
Тут же воцарилась тишина.
– Первый я вам только что изложил. Сесть на планете с высокой гравитацией и оставить конденсатор гравитонов там на три месяца. Пока он будет работать, мы высадимся на пригодной для обитания планете и… как-нибудь уцелеем. – Надо отдать должное, он постарался убрать из голоса нотки сомнения.
– Или шо? – встрял Эльмо, и тут же его зашикали.
– Или другой вариант: самое долгое возможное припухание в сторону центра Галактики, где наблюдается наибольшая концентрация звезд. И обитаемых планет. На припухание мы израсходуем все наши гравитоны. А когда они кончатся, застрянем.
Воцарившуюся тишину нарушил голос Томаса:
– А каковы шансы, что это произойдет поблизости от звезд и планет?
Капитан расправил плечи:
– Вообще-то, крайне ничтожные. По грубой прикидке… я бы сказал, сто к одному.
– Тогда никакого выбора у нас нет, – подытожил Томас. – Все, кто за план конденсации гравитонов, говорят «да».
Мало-помалу собравшиеся неохотно бормотали свои «да», пока не пришли к подавляющему большинству.
Должно быть, даже Эльмо осознал, что выбора нет ни малейшего.
Глава 27
– Все надо спланировать тщательно, как военную операцию, – изрек я, оглядев свое войско. К нашей компании на мостике присоединился Томас, став хорошим пополнением нашей команды. – Инженер Штрамм, насколько велик прибор, который нам надо выгрузить?
– Вместе с контейнером гравитонов, я бы сказал, не больше капитанского кресла.
Все развернулись и уставились на кресло.
– Такой маленький?
– Конечно, ведь это электроника. И работает на молекулярном уровне.
– А сколько весит? – осведомился Томас.
– На первый прикид кило двадцать. Взвешу, скажу поточнее.
– А сколько он будет весить с полным грузом гравитонов? – поинтересовался я, щегольнув своей технической компетенцией.
– Да ровно столько же, конечно, – отрезал Штрамм, блеснув своими познаниями. – Ведь гравитоны не имеют массы. – Намекая, что этого не знает только полный дебил.
– Но на планете аппарат все равно весит шестьдесят кило, – молниеносно парировал я. – Поднять его не так-то просто.
– Нет проблем, – не уступал Штрамм и вроде бы даже вздернул губу. – Я прилажу к нему колесики.
Я мысленным взором увидел нижний шлюз – и очередную проблему.
– Значит, вы приладите колесики, и мы скатим его через открытый шлюз на пандус. Который, насколько помню, идет сверху вниз под углом. И как нам удержать его, чтобы он не укатился?
– Наклон пандуса около пятнадцати градусов. Я прилажу блоки, чтобы получилась тормозная система. С мономолекулярным тросом. Прочность на разрыв свыше тысячи кило.
Прежде чем протрубить отход, я двинул в бой последний вопрос.
– А реактивная масса?! Для приземления вам ее потребуется ужасно много, а потом еще и для взлета, преодолевая тяготение в три жэ!
– У нас ее более чем достаточно. Свинобразы переполнили бак.
Остался лишь один последний вопрос Томаса.
– В атмосфере недостаточно кислорода для поддержания жизни…
– У нас есть кислородные аппараты. Вам придется их надеть, – парировал Штрамм.
– Тогда можно садиться. Я и мои люди идем на эту операцию добровольцами, – с улыбкой сказал Томас. – Полагаю, их технические познания предпочтительней фермерских.
– Еще бы! – откликнулся я. – Я содрогаюсь при одной мысли…
Еще один чрезвычайно важный вопрос поднял капитан Сингх:
– А по окончании трех месяцев, когда вернемся, как мы найдем машину?
– Я прилажу к ней транспондер, – самодовольно бросил Штрамм, одержав окончательную техническую победу.
– Мы пойдем подготовим конденсатор, – сказал Томас. – Я пособлю инженеру.
После их ухода капитан Сингх поставил в списке галочку. Я же подумал о другой проблеме.
– А вас не тревожит утечка воздуха через наружный люк нижнего шлюза? Когда мы впервые сели на ту взбаламученную планету, его пришлось резать горелкой.
– Нет. Пока мы стояли в космопорту, Штрамм установил на люке новый уплотнитель, так что целостности атмосферы корабля ничего не грозит. Сейчас мы легли на курс к этой грузной планете…
– Вот! Планета Грузная. Нам как раз требовалось название.
– Мы выйдем на орбиту вокруг Грузной часа через три.
Что-то грызло меня на периферии сознания, что-то важное. Вот мы сели. И что потом?
На планете мы все будем весить втрое больше.