А туша волка оставалась в снегу на поживу хищников.
Мои люди брезговали и боялись употреблять подобную добычу в пищу, да и шкура с многочисленными дырами мало годилась для использования, хотя богатый зимний мех выглядел неплохо.
Угнездившись в расположенном чуть поодаль от общей стоянке сугробе, я присыпал себя толстым слоем хрусткого снега и, откинувшись назад, неподвижно замер. Все. Теперь осталось только наблюдать за процессом, в котором я некогда принимал живейшее участие – подготовка лапника для постелей, обустройство лошадей, приготовление пищи и прочие рутинные и почти хозяйственные дела.
Меня это всё больше не касалось, а от жгучего прикосновения огня начинало корчить от боли.
Изредка поглядывающий в мою сторону здоровяк колдовал у костра, толстыми ломтями нарезая вяленое мясо. Рядом сидел насупившийся и обиженный на весь мир Тикса, лишенный возможности заняться любимым делом – раскапыванием пригорков, а затем обстукиванием и раскалыванием всех попавшихся под руку камней.
Дай непоседливому гному волю – и уже через час один из могильных курганов окажется раскурочен. Это как пить дать. Конечно, скорей всего, лежащие внутри могильников кости уже неопасны – иначе мертвяки давно бы поднялись и выбрались наружу. Земляная преграда не стала бы помехой.
Но не стоит будить лихо, пока оно тихо.
Мертвые не любят когда нарушают их покой.
К тому же ни я, ни мои спутники никоим образом не относимся к археологам…
Археологи? Странное и полузнакомое слово само всплыло у меня в промороженной голове. И почему-то ассоциировалось со словом «черные». Черные археологи?
– Рикар!
– Слушаю, господин! – тут же отозвался бородач, прекративший кромсать мясо и вопросительно уставившийся на меня.
– Археолог. Черный археолог. Слышал такое раньше?
– Арх… чего-чего? Не, господин! Не слыхал такого. Тарабарщина непонятная. Но ежели «черный» – значит бесовщина какая-то не иначе. Доброе дело «черным» не назовут! – убежденно заявил Рикар.
– Ясно, – хмыкнул я.
– Вот и крепость эта как есть черная! – добавил Рикар. – Тоже недобрым душком попахивает! Так может и неча туда соваться, а?
– Ты готовь ужин, готовь, – ласково посоветовал я, и помрачневший здоровяк со злостью всадил лезвие ножа в подмерзший кусок мяса.
– Хорошо говорить, друг Корис! – поддержал меня гном. – Верно говорить! А то Рикар только и говорить – туда не ходить, это не трогать, там не копать! Оченно злой Рикар! Оченно!
– Так! – рыкнул и без того пребывавший не в духе здоровяк. – Сегодня гномы ужинают без мяса!
– Что?! – завопил Тикса. – Это… это… это неспруве… неспривед…
– А пираты получают к ужину двойное мясо? – с надеждой осведомился один из сопровождающих нас морских волков.
– А пираты продолжают рубить лапник и рубят его молча! – рявкнул доведенный до ручки здоровяк и пират словно испарился, – Ишь ты! Мяса им подавай! – уже успокаиваясь, пробурчал здоровяк.
– Хочешь Тикса помочь тебе с ужин? – подольстился гном, и я с трудом удержался от смеха.
– В прошлый раз ты уже помог. Хватит! – проворчал Рикар. – Цельную оленью ляжку нарезал, а в котел из копченины только четверть и попала. Самое большее! А все остальное ты слопал! И куда в тебя столько влезает, мелочь ты бородатая!
– Тикса не мелочь! Тикса воин! Смелый! Тикса быть у самой гробницы Тариса! И плевать в ту сторону! Два раза! А ты бывать? – напыжился гном. – А ты плевать? Нет!
– Ща я в тебя плюну! – пообещал Рикар. – И не напоминай даже! Сходили, называется в разведку! Ага! Ушел господин как господин, а вернулась страхолюдина заледеневшая!
– Рикар! – зло прорычал я из своего снежного логова.
– А что Рикар, господин? Как есть правду говорю! Не уберегли вас эти горе вояки, не уберегли! Эх… ну ничего… исцелим. И не такое лечивали и не такое видывали… Излечим, на ноги поставим, откормим, а потом и свадебку сыгр… – тут здоровяк вспомнил, что моя потенциальная невеста нас покидает и поспешно добавил, с намеком косясь на присевшую у костра Аллариссу, протянувшую к пламени озябшие руки. – Свадебку сыграем! Девку справную сыскать не трудно! Надежную! Верную! Красивую!
Мысленно простонав, я обеими руками нагреб на себя побольше снега, старательно игнорируя брюзжание своей бородатой няньки. Но как не удивительно, на душе стало гораздо легче – если уж Рикар не падал духом при виде моего состояния, то и мне не следует. Может и наладится еще всё. Может самое худшее уже позади и вскоре впереди забрезжит свет надежды…
Запрокинув голову назад и уронив затылок на снежную постель, я взглянул на появившиеся в просветах между облаков первые звезды. Вот и закончился еще один день.
Мы совсем недалеко от Пограничной стены, за которой, возможно, находится мое спасение из ледяного плена, больше похожего на смерть.
Сегодня у меня была «сладкая булочка» на ночь. Сладкое обещание, отвлечение от тяжелых мыслей и будоражащее меня предвкушение – Твердь. Легендарная цитадель, построенная гномами по приказу императора. И завтра я отправлюсь на ее исследование, завтра я прикоснусь к этой легенде.
Скорее бы утро…
Я поднял всех, как только забрезжил рассвет.
Поднял безжалостно, но спорить со мной никто не решился – не потому что я их господин. Просто когда спросонья видишь возвышающегося у изголовья твоей постели мрачного воина закованного в полный доспех, в глухом шлеме с узкими прорезями излучающими заметный потусторонний синий свет и пучком длинных извивающихся за плечами сине-прозрачных ледяных щупалец… так вот, сон при виде такого зрелища как рукой снимает. Зато появляется озноб, а с дрожащих губ срывается едва слышное ругательство или поминание Создателя, либо же Темного. Поэтому будить своих людей я особо не любил. Мало приятного, когда тебя норовят проклясть, а иногда рука еще не опомнившегося со сна воина так и тянется к оружию.
Утро не задалось. Свинцовые зимние облака опустились так низко, что, казалось, вот-вот заденут своими тяжелыми брюхами верхушки заснеженных сосен. С небес сыпался непрерывный мелкий и колючий снежок, не добавляя моим спутникам радости, но и не погружая в печаль – а всё потому, что рачительный здоровяк позаботился более чем об основательном лагере, зная, что мы здесь задержимся. Толстые постели из нарубленного лапника и им же крытые высокие навесы, защищающие от снега не только людей и гномов, но и наших лошадей. Высокий кустарник и деревья неплохо защищали от порывов пронзительного ветра, а несколько пылающих костров приносили тепло,… а заодно и меня отгоняли подальше.
Пока сонные люди приходили в себя, чуть поодаль, состоялось небольшое совещание, в котором быстро выяснилось, кто именно отправится с визитом в заброшенную крепость.
Вообще-то, ничего выяснять и не пришлось. Все решилось само собой.
За моей спиной неотступно маячил ниргал, рядом стоял насупившийся Рикар, тут же нетерпеливо переминался Тикса, радостно поглядывая на меня, явно пребывая в полной уверенности, что я возьму его с собой.
Тут Тикса был прав – громадную крепость возводили гномы. И отказываться от знаний приземистого народца я не собирался.
И последний член крохотного отряда – пират Мукри. Чем мог помочь просоленный морской волк внутри заброшенной цитадели я не знал, но выбирать не приходилось. Остальные остались в лагере и будут дожидаться нашего возвращения.
– Пять человек, – подытожил я, оглядывая разношерстую компанию.
– Четыре человек и один гном! – незамедлительно поправил меня Тикса, – И пять зик-кдахоров! – в руке гнома появился увесистый мешочек. – Всю ночь делать! И пять веник из вонючей палка! Рикар дать и велеть нести!
– Это священная трава, дурень! – рыкнул Рикар. – Засушенная трава Раймены! А Стефий над ней еще и молитвы прочитал. Берег травку на крайний случай, вот он и представился… склирсы меня подери!
– Думаешь, есть? – поинтересовался я, вглядываясь в возвышающуюся над нами цитадель.
– Нежить-то? Тут и думать нечего, господин, – что-нибудь из этой гадости да сыщется.
– Идем налегке, ничего лишнего не брать, – велел я. – Постараемся управиться за несколько часов. В любом случае, до сумерек внутри не задержимся.
– Вот это верно, господин! – одобрительно прогудел здоровяк. – А лучше и вовсе туда не соваться… эх… Ну что? Выпьем по чаше горячего травяного отвара и в путь? Чего тянуть-то?
– Верно, – кивнул я, откусывая от зажатого в руке снежка большой кусок и с хрустом пережевывая. – Пейте горячее. И во фляги залейте. А я холодненьким обойдусь. Ты тоже выпей горячего отвара и перекуси на скорую руку, – обратился я уже к молчаливому ниргалу, явно не собирающемуся отходить от меня. – Быстро!
Ниргал пришел в движение и тяжело зашагал к костру, над которым булькала закипающая в котелке вода. За отваром следила съежившаяся от холода Алларисса, достающая из мешка смешанные и измельченные травы.
Убедившись, что все заняты завтраком и сборами, я поправил завернувшуюся полу рваного черного плаща и вновь взглянул на обледенелые стены Твердыни.
Мы стояли на пороге древней легенды и тайны. Будь я проклят, если мы не зайдем внутрь и хорошенько там не осмотримся! Хотя,… кажется, я уже проклят… Божьим даром витающие у меня над головой щупальца не назвать…
Четверть часа назад наш крохотный пеший отряд отошел от места стоянки и вскоре мы уже стояли у самого подножия мощной стены. Даже издали Твердынь казалась громадной, когда же подошли вплотную, приходилось задирать голову к небесам и дивиться исполинскому сооружению. А мне вновь вспомнился давний сон, связанный с древней крепостью. Возможно, когда я поднимусь на стену как в том сне, мне удастся вспомнить хоть что-нибудь…
По моему настоянию, мы подошли к участку стены находящемуся далеко от ворот. Крепость была оставлена и брошена, но кто знает, вдруг, кто-либо озаботился установкой ловушки направленной против нежданных гостей. Не хотелось бы увидеть одного из своих спутников погибающих ни за что, ни про что. Возможно, я лишний раз перестраховывался, но рисковать не захотел и решил пойти другим путем. Через стену.