Здесь предсказатель выдает свое отношение к сегодняшнему искусству, распространяя его и в будущее. За исключением неверного употребления времени, эта оценка верна. «Эфемерное, преходящее и в конечном счете одноразовое» — эвфемизм для мусора, о котором уже завтра все забудут, который никому не нужен, никем не ценится, кроме ангажированных журналистов.
Это доказывает метафизическую природу искусства: варварыдионисийцы, отвергающие разум и живущие под влиянием сиюминутных ощущений, не имеют метафизического взгляда на жизнь и не нуждаются в искусстве более сложном, чем хеллоуиновские маски и новогодние шляпы, которым суждено на следующее утро быть выброшенными усталой горничной истории.
Большой раздел статьи в Time с подзаголовком «Человек и окружающая среда» посвящен проблеме загрязнения.
«Правительство и бизнесмены будут вынуждены тратить все больше и больше средств — возможно, от $10 млрд до $20 млрд в год, по оценке Германа Кана, — на контроль загрязнения атмосферы и вод и на защиту природной красоты от уничтожения». (Курсив мой. — А. Р.) И далее: «В следующие несколько лет… люди осознают, что нарушение ландшафтов в результате строительства торговых центров или дорог так же сложно обратить вспять, как и любые другие формы загрязнения среды».
Термин «загрязнение» предполагает опасность для здоровья человека, например смог или плохое качество воды. Но не об этом преимущественно беспокоятся авторы статьи; обратите внимание, что они сваливают в одну кучу и «природную красоту», и идею о том, что нам угрожают такие факторы загрязнения, как торговые центры и дороги.
Молодые люди, над которыми висит постоянная угроза военного призыва, также должны заметить, что эти люди, намеревающиеся тратить от $10 млрд до $20 млрд в год на сохранение «природной красоты», считают сумму в $4 млрд в год, необходимую для создания и содержания контрактной армии, чрезмерной.
Подлинный мотив, стоящий за кампанией против загрязнения окружающей среды, утверждается почти открыто:
«В течение следующего десятилетия станет совершенно ясно, что, если старания экологов увенчаются успехом, от большинства существующих сегодня технологий придется отказаться и заменить их чем-то новым… Станет очевидным, что любой вид общественного транспорта, какие бы источники энергии в нем ни использовались, эффективнее, чем личные авто… Гораздо больше внимания будет уделяться планированию».
А вот и мотив, стоящий за этим мотивом:
«Характерная для сегодняшнего мировоззрения вера в то, что все технологии по определению полезны, подвергнется радикальной переоценке. “Наше общество привыкло воспринимать любые технологии как признак прогресса или как нечто неизбежное, — говорит нобелевский лауреат Джордж Уолд, биолог из Гарварда. — Должен ли каждый делать все, что может делать? Обычно отвечают — конечно, но правильный ответ — конечно же, нет”».
Бертран де Ювеналь добавляет: “Западный человек никогда не жил в своей естественной среде. Он только подчинял ее себе”».
Благодаря Аристотелю, Галилею, Пастеру, Эдисону и другим ученым, часто становившимся мучениками, западный человек действительно не жил в своей естественной среде в том смысле, который заключен в этой цитате. Но остальное человечество жило и продолжает жить в ней.
Азиатский крестьянин, работающий от зари до зари с инструментами, изготовленными в библейские времена, южноамериканский индеец, пожираемый пираньями в реке среди джунглей, африканец, которого кусают мухи цеце, араб с позеленевшими сгнившими зубами — все они живут в своей «естественной среде», но вряд ли способны оценить ее красоту. Попробуйте сказать китаянке, чей ребенок умирает от холеры: «Должен ли каждый делать все, что он может делать? Конечно же, нет». Попробуйте сказать русской женщине, отправляющейся по морозу за несколько километров в государственный магазин, чтобы выстоять там длинную очередь за продовольственным пайком, что Америку разрушают торговые центры, шоссейные дороги и личные автомобили.
Естественно, рыцари крестового похода против загрязнения — то есть против технологий — осведомлены об условиях, в которых живут люди среди неподчиненной природы. И кажется невероятным, что, зная об этом, они призывают вернуться к ней. Однако вот он, этот призыв, раздающийся из их уст.
Делать публичные заявления, которые заставили бы людей, в них поверивших, бежать прочь, как от чумы, возможно благодаря тому, что в эти заявления никто не верит. Большинство людей с детства приучили воспринимать широкие обобщения, абстрактные идеи, фундаментальные принципы и логические построения как нечто несуществующее, неважное, неверное или бессмысленное. «О, на самом деле они вовсе не это имеют в виду, они не собираются заходить настолько далеко. Они просто хотят избавиться от смога и сточных вод» — так обычно относятся люди к борцам с технологиями. Что ж, Гитлер тоже открыто сформулировал свои принципы и цели, прежде чем приступить к их осуществлению, и современные ему прагматики отреагировали на это примерно так же. Советы открыто проповедуют завоевание мира на протяжении вот уже полусотни лет и уже подчинили своей власти треть мирового населения, однако некоторые так до сих пор и не верят, что они именно это имели в виду.
(Если говорить о настоящей проблеме загрязнения, надо понимать, что это вопрос не политический, а преимущественно научный. Единственный политический принцип, имеющий к этому отношение, состоит в следующем: если кто-то создает физическую угрозу жизни и здоровью других людей или условия, которые могут оказаться для них неблагоприятными, например антисанитарные условия, и если это будет доказано, он может и должен нести ответственность за это перед законом. Если такие неблагоприятные для людей условия созданы коллективно — например, в перенаселенном городе, — должны быть приняты соответствующие адекватные и объективные законы, направленные на защиту прав всех заинтересованных лиц, как это уже сделано в отношении добычи нефти, использования воздушного пространства и т. д. Но такие законы не должны требовать невозможного, не должны быть направлены против одного козла отпущения, то есть промышленников, и должны принимать во внимание всю полноту проблемы, то есть необходимость развития промышленности, если в качестве определяющего стандарта берется сохранение человеческой жизни.)
В прессе много раз говорилось о том, что загрязнение окружающей среды будет целью следующего великого крестового похода активистов нового левого движения, после того как война во Вьетнаме потеряет свою актуальность. При этом цель такого похода — отнюдь не чистый воздух, точно так же, как установление мира не было целью и мотивом предыдущего.
В сегодняшней леволиберальной идеологии произошла серьезная перемена, определившая отличие новых левых от старых: это отличие заключается не в главных целях или фундаментальных мотивах, а в форме, которую они принимают; и статья в Time служит излишне красноречивой демонстрацией этого.
В некотором смысле линия поведения новых левых более жесткая и честная — честная не в благородном смысле этого слова, а в смысле сочетания наглости и отчаяния, порожденного верой или надеждой на то, что это сойдет им с рук. Это напоминает поведение пьяницы (или наркомана), который может неожиданно выпалить часть правды, которую он много лет пытался скрыть. Социальная маска коллективистов трещит по швам, и их психологическая мотивация лезет наружу.
Старые левые потратили годы усилий, тонны типографской краски, миллиарды долларов и реки крови на то, чтобы сохранить аполлонийскую маску. Марксисты старого образца объявляли себя сторонниками разума, утверждали, что социализм и коммунизм — научно обоснованный общественный строй, что продвинутые технологии невозможно использовать в капиталистическом обществе, потому что для того, чтобы они приносили максимальную пользу людям и обеспечивали материальный комфорт и повышение уровня жизни, требуется наличие научно спланированного и организованного общества. Они предсказывали, что советские технологии превзойдут американские. Они обвиняли капиталистические государства в обмане народа при помощи так называемой «политики Царствия Небесного», то есть обещаний духовного вознаграждения тем, кто страдал от материальной нищеты. Коммунистические агитаторы даже обвиняли некоторые правительства — в частности, бывших руководителей Китая и британских колонизаторов Индии — в намеренном поощрении наркоторговли с целью достижения пассивности, податливости, безразличия и бессилия народных масс.
Маска рассыпалась после Второй мировой войны.
Видя во всей полноте судьбу промышленности и уровень жизни в Советской России, социалистической Британии и коммунистических странах Европы, никто не может уверенно или убедительно доказывать технологическое превосходство социализма над капитализмом. Старая мысль о том, что капитализм был необходим для создания индустриальной цивилизации, но не для поддержания ее существования, теперь не слишком популярна. Социалистические обещания изобилия звучат не слишком убедительно в мире, где большая часть рабочей молодежи боготворит американские товары и изобретения и готова, появись такая возможность, вплавь преодолеть океан, чтобы попасть в Америку; а обещания свободы мысли при социализме представляются пустым звоном в мире, испытывающем все большее беспокойство по поводу утечки своих лучших мозгов.
Когда-то необходимость индустриализации была главным лозунгом западных либералов, которым они оправдывали любые проявления жестокости, в том числе жуткую бойню в Советской России. Теперь этот лозунг не увидишь и не услышишь нигде. Оказавшись перед выбором между индустриальной цивилизацией и коллективизмом, либералы предпочли отречься от индустриальной цивилизации; оказавшись перед выбором между технологиями и диктатурой, они предпочли отречься от технологий; оказавшись перед выбором между раз умом и прихотью, они предпочли отречься от разума.