— Им нужно брать пример с Кида Покера, — поделился он мыслью со своей принцессой. — Вот человек, который не бежит за инструкциями из-за каждой мелочи. Ему достаточно в общих чертах поставить задачу, определить цель, и дальше он действует автономно. Сам находит пути и ресурсы, изобретает способы и трюки. И заметь, Кид даже не офицер флота!
— Возможно, его опыт мошенника и взломщика оказался более ценен, — усмехнулась Хельга.
— Надо будет дать ему какой-нибудь титул, — подумал вслух генерал.
— Барона? — она усмехнулась.
— Восстанавливать старые титулы, как это проделали твои родственники в Северной Дуге, пошло, — с презрением бросил генерал. — Я придумаю новые. Новая военная аристократия, моя аристократия, наполнит их собственным смыслом, а не заимствованием из книг и фильмов. Я творец, душа моя. Творец, а не подражатель.
— Для подъема военной аристократии, ты завез на покоренные миры слишком много менеджеров. Они быстро подомнут власть под себя.
— Ты так думаешь? — весело спросил генерал.
— Я изучала те же дисциплины, что и ты, мой герой! — заметила Хельга.
— Всё это временные меры, душа моя. Те бюрократы, управленцы, которых мы сотнями высаживаем в мирах, чтобы взять под контроль промышленность и инфраструктуру, всего лишь расходный материал. В моем будущем для них места нет. Или вернее оно, это место будет в самом низу пищевой цепочки. Я обещал им власть над этими жалкими планетками и они получили её. Но в светлые чертоги им дорога закрыта.
— Ты уже сформулировал его? Своё будущее.
— Ещё на втором курсе, — вновь весело ответил генерал. — Причем в нескольких вариантах.
— На лекциях по проблемам управления сложными социально-политическими структурами? — угадала она.
— Именно так, моё сердце, именно так. Из лекций я вынес многое, но к главному пришел сам. Любая империя нуждается в структуре управления. Но каждая такая структура несет в себе семя будущей погибели. Если проанализировать историю падений режимов, то революция всегда есть следствие ошибок или недостатков правителей, а они, так или иначе, сводятся к кризису управления.
— Ты попытаешься убрать бюрократию из уравнения? — в её голосе прозвучало недоверие. — Тот день, когда человечество придумает, как обойтись без управления, станет концом истории.
— Нет, душа моя, я всего лишь постараюсь отделить бюрократию, вместе с другими ненужными и опасными вещами от подлинной власти, от принятия основополагающих решений. Причем отделить физически, так, чтобы у паразитов даже возможности не имелось перехватить тему.
— Так не бывает, — сказала Хельга. — Управление предполагает иерархию. Иерархия предполагает центр. Значит столицу. Там неизбежно скопится критическая масса бюрократов, а так же тех, кто их обслуживает. Финансисты, буржуазия, рабочие, работники сервиса. Чтобы держать их в узде понадобится полиция, чтобы не восстала полиция, нужна жандармерия… Эта бочка пороха будет только ждать момента, чтобы поломать твои любимые игрушки.
— Всё так, моё сердце, — генерал нарочито вздохнул. — Главной проблемой Рима был Рим.
Он выдержал паузу, словно тоскуя по античному Риму или жалея его.
— В нашей Империи столицы не будет, — продолжил генерал энергично. — Не будет бюрократического центра. Не будет финансистов, буржуазии, рабочих, обывателей, полиции с жандармерией. Да, я знаю, что управленцы это бич, который считается неизбежным злом. Но на самом деле мы обойдемся без него.
— Как?
— Очень просто. В нашу Империю мы возьмем только избранных. Только тех, кто заслужил быть частью Империи.
— Избранных? Но ты же не собираешься создавать что-то карликовое, вроде Тарпезунда? Ради этого не стоило и начинать. Да мы уже покорили миры с миллиардами населения. Им не обойтись без управления.
— Миллиарды не будут гражданами империи. Пусть управляют собой как хотят. На самом деле империи достаточно иметь только три сословия. На вершине само собой, будут воины, а ступенькой пониже торговцы и умники.
— Умники? — засомневалась принцесса. — По канону там должны быть жрецы.
— Мне нужны ракеты и корабли, любовь моя, а не танцы с бубнами. Стальная конница, а не шаманы.
— Выглядит так себе, если честно. Скучно выглядит, вот в чем дело. Империя должна тонуть в роскоши и разврате, хотя и роскошь и разврат должны иметь смысл. Она не должна быть скучной и аскетичной.
— Инка сказал мне тоже самое.
— Пф. Инка болтлив.
В голосе принцессы Тимея услышала нотки ревности.
— Однако, поискать среди уголовников бывших флотских было его идеей.
— Иногда и палка стреляет. Так в чем я не права, мой герой?
— Напротив, душа моя, ты абсолютно права. Империя лишь инструмент. Нет смысла захватывать власть ради власти. Для кого-то с нашим образованием это выглядит пошло.
— Инструмент. Звучит как лязг железа.
— Ты вновь близка к истине, душа моя. До сих пор мы лишь выковывали его. С помощью других инструментов. Уголовники послужили для захвата трех первых миров. Те в свою очередь стали инструментом для захвата Холмов. Этим молотом мы выкуем меч побольше.
— Расширение базиса войны.
— Именно так, моя дорогая.
— А конечная цель?
— Экспансия. Человечество остановилось в развитии, а это гибельно для него. С развитием технологий люди утратили главный стимул — борьбу за существование, за место под солнцем, за саму жизнь. Теперь любой может обеспечить себя всем необходимым. Ну так, зачем борьба?
Фактически единственным стимулом стало бессмертие. За него сражаются умники и оно будет стоить того, чтобы заплатить деньгами, службой, а то и свободой. Но это индивидуальный аспект. И я буду иметь его в виду. Что касается человека, как вида, то его цель ничуть не изменилась. Живой организм всегда стремится занять все подходящие ниши, а неподходящие сделать подходящими. Если он не будет захватывать новые пространства, то перестанет быть живым. И фигурально, и буквально. Поэтому наши предки вышли из Африки и отправились осваивать сперва континенты, а потом и планеты.
Что-то такое Тимея помнила из уроков истории. Сто с лишним лет назад экспансия человечества остановилась. Технологии автономного производства уничтожили массовый спрос, что сделало бесполезным коммерческий кредит. Его не возможно стало отбить. Рухнула финансовая система. Классическая экономика, основанная на росте, исчерпала себя. И люди оказались там, где оказались.
— Мы сокрушим погрязшие в стагнации миры, — продолжил генерал. — А затем используем их, как инструмент новой экспансии. Мы продолжим то, от чего отказались другие. Мы построим новые корабли, что смогут летать быстрее и дальше, преодолевая пустоши и гиблые пространства. Подобно монгольской коннице наши эскадры отправятся осваивать новые миры, выйдут за пределы Шпоры Ориона, возможно за пределы Галактики. Мы во много раз перекроем те жалкие темпы, что раньше осуществляли государства, фонды, общества и корпорации. Они ставили перед собой слишком мелкие цели.
Но мы не будем просто исследователями. Сокрушение загнивающих миров отточит наши мечи и если мы вдруг где-то за горизонтом встретим что-то нечеловеческое, то будем готовы.
— Умно, мой герой, — одобрила Хельга. — В отличие от степи Вселенная бесконечна. Конечная цель будет всё время удаляться, как горизонт и увлекать людей, как морковка глупого ослика. Но что же ты сделаешь с остальными? Я имею в виду миллиарды никчемных человечков, которых не возьмешь в свою монгольскую конницу. — Тимее показалось, что глаза принцессы блеснули. — Превратишь их в рабов?
— В червей. Они будут возиться на поверхности своих жалких планет и вырабатывать питательную почву, субстрат, на котором вырастут воины. И нет, я противник рабства. Я собираюсь всего лишь подрезать им крылья.
— Подрезать крылья?
— Лишить межпланетных перемещений. Или в всяком случае сильно граничить. Иногда мы сами будем переносить этот субстрат на новые места. Заселять новые миры. Но сам космос останется за Империей. Там нечего делать тем, кто решил осесть. Плебеи не смогут покидать своих миров. Принцип «разделяй и властвуй» следует довести до идеала.
— Империя пустоты.
— Мы заполним её свои содержанием. Мы будем отбирать лучших из лучших. А остальные будут вольны поступать по собственному разумению. Плодиться и размножаться, получать свой хлеб и зрелища, мечтать. Пусть ими управляют избранные или избранники, или не управляет никто. Не важно.
— Если не будет столицы, где же будет обитать император?
— Он будет появляться то здесь, то там и всякий раз неожиданно.
Генерал рассмеялся звонко и протяжно, точно подросток или сумасшедший.
Тимея не сразу поняла, что рассказы об империи были скорее размышлением, чем изложением конкретного и четкого плана. Разговоры об устройстве возникали время от времени, не только с принцессой, но и с приятелем генерала по имени Инка. Это был хромой и косоглазый человек, которого Марбас по какой-то причине уважал. Иногда он обсуждал вопросы военного строительства с капитаном «Восстания», не посвящая того целиком в имперские планы.
Откровенничал он только с принцессой. И мог изменить что-то в замысле прямо во время разговора. «Это пока неогранённый алмаз, мое сердце, но к тому времени, как мы начнем воплощать планы в жизнь, он станет настоящим бриллиантом».
Не то чтобы мечты об Империи могли как-то помочь клану Ди (лишь давали надежду, что когда-нибудь генерал плюнет на их мирок), но слушать было интересно. В отличие от сухих отчетов о состоянии вооружений, ремонтах, перемещении эскадр, назначениях, базах. Всё подобное Тимея пропускала мимо ушей, прислушиваясь лишь к разговорам о финансах, но и там пока ни единой зацепки не обнаружила.
Вот рассказал бы генерал, где зарыта казна…
Она выключила воспроизведение и скопировала файл с разговором на собственный чип. Она начала это делать скорее по привычке, так как всегда копировала данные исследований на «Астролябии». Тимея понимала, что делая лишнюю копию, подставляет под удар не только себя, но и семью. Улики лучше вообще не хранить, а если хранить, то не у себя и не при себе. Её семейство, к примеру, использовало несколько тайников на чужой территории, но в таком месте, чтобы за ними можно было приглядывать, закладывать и изымать при необходимости. Товарный сегмент Главной орбитальной станции отлично для этого походил, он был огромен и предусматривал множество помещений, куда работники и посетители станции имели свободный доступ. Конечно, клан Ди в любом случае попал бы под подозрения, так как именно он имел лучшую возможность для устройства прослушки, тем не менее, предосторожность давала им фору, возможность уничтожить улики или сбежать.