И все же несмотря на опасность, Тимея решила сохранять личную копию. Правда стала шифровать документы тем же методом, который они с Одриком применяли для сокрытия тайн, хотя и использовала иную исходную матрицу. Сперва она ограничивалась только самыми интересными материалами, и тем, что могло пригодиться ей в споре с Одриком, но потом решила копировать всё подряд. Как любила говаривать тетка Ирина, и за цент, и за доллар, повесят на той же веревке.
Между тем беседы об империи продолжались. Иногда парочка предавалась мечтам и спорила в роскошной постели номера люкс, который прослушивался кланом особенно тщательно (многие клиенты теряли осторожность в объятиях дам). Но обычно разговоры проходили за завтраком или поздним ужином.
— Я думаю ты перегибаешь палку с простотой, — говорила Хельга. — Слишком простые системы неэффективны.
Она похоже задела бокалом вазу или тарелку. Раздался приятный звон.
— Зато стабильны, — возразил генерал.
Они пили шипучее вино (Тимея слышала, как лопаются пузырики) и закусывали разнообразными лакомствами. У Тимеи даже слюнки потекли, когда она вообразила всё, что могли себе позволить столь богатые постояльцы. Хорошо, что прослушка не передавала запахов.
— Пока твои соратники молоды, они будут рвать жилы, но став стариками постараются сохранить власть за собой. Это прямой путь к геронтократии.
— Стариков мы будем отправлять на пенсию, как только они не смогут исполнять функции. В любой мир на их выбор, с крупным счетом в местной валюте.
— Они не согласятся.
— Для этого и будет нужен император, душа моя.
Генерал откусил от чего-то хрустящего и в два-три движения челюстью перемолол закуску.
— Ладно, мой герой, со стариками разобрались, а дети?
— Вот главный вопрос! — воскликнул генерал.
Впрочем, эмоциональная окраска его речи не отличались особенной экспрессией, то есть, воскликнул — это скорее сказал немного громче обычного.
— Вот вопрос, над которым я постоянно размышляю, сердце моё, — продолжил генерал. — Родственные связи ведут к образованию кланов. А кланы прямой путь к интригам и, в конечном итоге, к расколу, бунту или гражданской войне. У гражданина империи не должно быть иного стимула, нежели одобрение вышестоящего командира, не должно быть иной цели, чем следующая ступень на карьерной лестнице и не должно быть других братьев, кроме соратников по службе. За это они и будут получать все блага мира!
— И где же выход?
— Я размышляю над двумя вариантами решения, — признал лидер повстанцев. — Полным отказом от детей для граждан. Нам хватит свежей крови в покоренных мирах. Разумеется, новобранцам придется расстаться с прежним окружением — родными, близкими, нацией, этносом, планетой, любыми социальными идентификаторами.
— А второй вариант?
— Тайное воспитание в обычных мирах. Такое практиковалось у аристократов в средневековье.
— Полагаю, второй вариант не сработает, — сказала Хельга. — Материнские инстинкты, скрытый патронаж, ты не сможешь этого избежать. К тому же дети далеко не всегда наследуют способности родителей и ты получишь балласт в виде кучи бездарных ублюдков.
— В твоих словах есть резон, душа моя. Есть резон. Похоже им придется держать экзамен наравне с остальными.
— Но ведь отказ от детей вовсе не означает отказ от наслаждения… мой герой…
Последнюю фразу принцесса произнесла таким сладким и бархатным тоном, что Тимея зримо представила, как стекает на пол платье, а генерал, потеряв голову, бросается к возлюбленной, раскрыв объятия.
После этого послышалась возня, шум падающих предметов, быстрые шаги, затем громкие поцелуи, пыхтение. И… Тимея оказалась разочарована. Потому что сексом будущий император с императрицей занимались в той же простонародной манере, что и они с Одриком. Ничего такого, сверхординарного, что любят показывать в фильмах и сериалах про страсть и любовные похождения.
Тимея сделала звук потише и вздохнула. Империей Одрика не напугать. Мало того, идеи генерала могли прийтись ему по душе. То, что большая часть человечества останется в роли субстрата, Одрика вряд ли испугает. Он конечно же скажет, что политическое устройство не имеет значения, если ты в любом случае копошишься на дне социальной ямы и не имеешь возможности для реализации своих прав. Мало того, он может решить, что им-то как раз светит теплое место среди научного сословия. Ведь то, что они могут поднести повстанцам, стоит высокого статуса.
Разговор о детях и родстве получил неожиданное продолжение на следующий день.
— В твоих построениях, мой герой, есть одна небольшая… лакуна.
— Да, сердце моё, какая же?
— Кто будет наследовать императору? — сформулировала принцесса вопрос. — Ты же не из тех, кто пишет на гербе девиз Калигулы: «После нас хоть потоп»?
— Это не девиз Калигулы, это фраза мадам Помпадур. Но ты права, душа моя. Я не из тех.
— И?
— Мне вовсе не хочется, чтобы Империя истекала кровью в династических войнах. Ты должна понимать. Ты сама искупалась в крови близких. Неважно, что в юности брат изнасиловал тебя, сестра ему потакала, а родители постарались замести грязь под ковер. Убийство есть убийство. Оно оставило отпечаток. И даже если ты не испытываешь мук совести сейчас, они достанут тебя позже.
— Не надо мне напоминать пролитую кровь, — рассердилась принцесса. — Ты и сам убил Поля Дау, когда он смотрел на тебя просящим взглядом и молил о помощи.
— Я добил калеку, — сказал генерал. — Можно сказать, оказал ему милость. И, кстати, он не был мне родственником.
Около минуты длилось молчание.
— Герда иногда снится мне, — тихо призналась Хельга. — А братец не явился ни разу, ни в кошмарах, ни в бреду… Но ты не ответил на вопрос.
— Я подвожу к тому, что ни к чему устраивать резню, если можно её избежать. Думаю, мы могли бы пойти двумя путями. В первом случае наследника выберут из воинов по заранее определенным критериям.
— Ха! И ты надеешься избежать резни среди подданных?
— Верно, есть такая опасность. Воины не кардиналы, чтобы гарантировать мирное решение. Во втором случае, императору будет наследовать старший ребенок. Но он не будет воспитываться в Империи. Всех детей императора после рождения отправят на какую-нибудь развитую планету. Пристроят инкогнито. Обеспечат нужное воспитание и образование. И когда в наследнике возникнет надобность, его найдут по генетической метке. Впрочем, я еще размышляю над этим. Возможно, следует выбирать не по старшинству, а по способностям и моральным качествам. Глупый или сумасшедший император на троне может перечеркнуть достигнутое предшественниками.
Тимее показалось, что Хельга осталась не слишком довольна последним разговором. Возможно, принцесса рассчитывала, что её ребенок будет расти рядом с ней, прежде чем сядет со временем на трон будущей империи. Возможно, она стремилась сохранить личное влияние на ребенка или жалела его. А быть может, замыслила нечто иное? С высоты своего небольшого жизненного опыта, Тимея разобраться в этом не смогла. Зато упоминание генералом семейной драмы (прибавив к этому то, что удалось подслушать раньше), а также намек на убийство самим генералом какого-то важного человека, стали отличным аргументом для убеждения Одрика.
Они встретились на прогулочной палубе ГОС, в небольшом кафе, стилизованном под уличное. Проекция изображала на заднем плане бульвар с высокими деревьями и кустами. Воспринять реалистичную картинку за настоящий пейзаж мешала неестественная пустота — ни прохожих, ни машин, ни птиц, ни кошек. Хотя деревья даже шумели кронами на ветру.
— Мы ни в коем случае не должны помогать генералу, — сказала Тимея полушепотом.
Со стороны они наверняка выглядели как молодая пара, что встретилась после разлуки. Кем, в сущности, и являлись. Так что играть не пришлось. Одрик держал её за руку, мягко поглаживая пальцем, Тимея время от времени касалась его ноги своей. Что не мешало ей излагать мысль.
— Эта тварь, Хельга, убила собственную сестру, брата и спокойно смотрела на убийство родителей. А генерал кокнул какого-то парня и занял его место. Как ты вообще собираешься вести с ними дела? Они возьмут наши материалы, тебя выбросят за ненадобностью в космос, а меня отдадут солдатне.
Тимея, конечно, немного перегибала палку и манипулировала чувствами Одрика, желая его растормошить. До сих пор на планете не произошло ни одного случая сексуального насилия и генерал всячески подчеркивал корректное отношение войск к обывателям. Правда, судьба многих дам, как и господ из высшего общества, оставалась неизвестной. Люди просто исчезали. Может быть, там в застенках кого-то и насиловали, Тимея обратного утверждать не взялась бы.
— Но генерал-то не убивал своих родственников и партнеров? — попытался возразить Одрик. — Я буду говорить с ним.
— Не питай иллюзий, мой милый. Вряд ли он сильно отличается от подруги, иначе не смог бы с такой змеей жить. Кажется, тот парень, которого он пристрелил, был ранен. А у генерала рука не дрогнула.
— Хочешь, я пойду к нему один? — предложил Одрик. — И если что-то пойдет не так, ты останешься в стороне.
— Ага. И они не смогут выяснить, кому принадлежит наш корабль, компания и вообще все, что захотят? И даже если бы было так, ты считаешь, что мне всё равно, что они сделают с тобой?
Он смутился.
— Но у нас все равно нет иного варианта, — Одрик вздохнул. — Твоё сказочно королевство далеко и мы не знаем, как там нас встретят. И если эта принцесса Хельга такая тварь, как ты говоришь, где гарантия что её родственники на Барти сильно отличаются? Монархи во все времена были теми еще ублюдками.
— Я постараюсь найти то, что нам поможет разобраться. А ты обещай, что не наделаешь глупостей.
— Хорошо, — сдался Одрик. — Обещаю. А теперь, не позовешь ли ты меня в гости? Мне хочется обнять тебя по-настоящему.
— Обнять, — фыркнула Тимея.