Двадцать часов в день с двухчасовым перерывом на сиесту. Девять часов с хвостиком оставалось свидетелям на что, чтоб поспать в сенатской гостинице. Суд не собирались растягивать на месяцы, у всех имелись дела.
— Вот копия записки, полученнойфрайхером Готфридом Руни с Эсквилина!
Борис Тиммерманс вручил по листку обвинителю и председателю суда. В простой черной одежде с небольшим стоячим воротником военный министр походил на пастора. Возможно так и было задумано, чтобы подчеркнуть чистоту помыслов.
— Как видите, она написана от руки, — продолжил Борис. — Мы сравнили почерк с образцами рукописных текстов обвиняемых и их ближайших соратников. На самом деле мы проверили всех, до чьих документов смогли дотянуться. И не нашли ни единого совпадения!
— Это ничего не значит, — возразил Франк Хэген. — Мало ли кому обвиняемые могли поручить записать текст?
— От руки? — нарочито удивился королевский кузен. — Не проще ли было напечатать записку на принтере, прислать в виде чипа в электроном формате, выжечь лазером на куске шкуры бизона?
— Вот если бы вы нашли совпадение с рукой какого-то иного подозреваемого… — протянул министр юстиции.
— Так дайте мне перечень этих других подозреваемых.
— У нас их нет.
— Тогда давайте допросим самогофрайхера Готфрида Руни. Узнаем подробно об обстоятельствах получения записки.
— Скорее всего Готфрид Руни и его семья мертвы, — заявил граф Ирвин. — Во всяком случае они находятся на оккупированной планете.
— Как же я буду вести защиту, если не могу вызвать свидетеля? — обиженным голосом заявил Борис.
Судьи посовещались.
— Мы убираем записку из дела, — вынес решение Ирвин и стукнул молотком. — Она не может использоваться, как доказательство вины или невиновности.
Все остальные эпизоды рассматривались с такой же дотошность и почти везде не хватало доказательств или улик, или свидетелей. Кажется, стратегия Бориса заключалась в развале дела. Или его затягивании. Но мотив и возможности он не мог замести под ковер.
Скучая на заседаниях суда, Ивор думал о предстоящей работе и переживал, что его и графиню Демир развели по разным концам контролируемого королевством пространства. О дальней командировке он поговорил с Маскарилем во время сиесты.
— Вам достался самый крупный округ мой друг, — утешил его Маскариль. — Целых пять систем.
— И ни одного обитаемого мира. Это больше похоже на ссылку, вам не кажется?
— Ха-ха. Та оно и есть. Лосано не хочет видеть рядом с собой ни вас, ни графиню. Но! Как и в прошлый раз он просчитался. Ведь фактически это адмиральские должности, в крайнем случае командорские. И, полагаю, производство не за горами.
Слово взял Борис. На это заседание он явился в длинной цветастой рубахе и клетчатом саронге. Впрочем, все давно привыкли к его стилю, вернее чехарде стилей.
— Защита просит предоставить список бенефициаров трастового фонда, который владел долей в компании Палатин Палэйшн Продактс.
— У кого защита просит список? — устало спросил обер-секретарь Правительствующего Сената Ирвин.
— Вообще, — ответил Борис.
— Я должен сейчас помчаться куда-то и доставить вам этот список? — возмутился Ирвин.
— Кто вообще хранит документы в Палатин Палэйшн Продактс? — спросил один из судей, имени которого Ивор не запомнил.
— Полагаю, генеральный менеджер, ну или его заместитель, — ответил Борис. — Давайте спросим у подсудимой.
В зал привели Доротею. На взгляд Ивора она выглядела неплохо для того, кто упал с самого верха и кого собирались приговорить к пожизненному заключению.
— Скажите, леди Доротея, с кем из сотрудников компании вы общались лично? — Борис зашел издалека, видимо, желая еще потянуть время.
— С генеральным менеджером Флоресом пару раз, — ответила Доротея. — С его заместителем Гонсалесом часто виделись на вечеринках, он как раз отвечал за связи с общественностью. Начальник службы безопасности Фиори посещал нас дома.
— С какой целью? — спросил Борис.
— Не знаю, — пожала Доротея плечами. — Он беседовал с отцом. Но кажется, это именно он настоял чтобы мы покинули планету. И оказался прав. Вскоре началась война. Мы отправились на Джером, где живет наш кузен Гильермо Акоста.
— Вот черт, — прошептал, Маскариль на ухо Ивору. — Кажется, я уже слышал где-то это имя. Вернее видел.
— Это же их фамильное имя, — не понял товарища Ивор.
— Я не имею в виду Акоста. Прошу прощения, мой друг, мне нужно смотаться в информаторий.
Маскариль тихонько слинял из зала.
Вернулся он через сорок минут. Благо информаторий располагался в двух шагах от Сената. На том же острове. Так что не пришлось даже нарушать режим изоляции.
— Как успехи? Вы нашли что-нибудь, Эдвард? — тихо спросил Ивор.
— Ещё как нашел! — громко прошептал Маскариль. — Это тот самый полковник, у которого матушка нашей невесты Петры снимала шале.
— Петры? — удивился Маскариль. — Причём здесь Петра?
— Не она, а её мать, — поправил Маскариль. — Ещё когда на Пинчо я искал зацепки, где нам искать беглецов, помните?
— Да.
— Я тогда наткнулся на документ об аренде шале. Но там имелись ссылки и на другие документы. На всякий случай я теперь покопался в досье основательно. Они с Михалом развелись давно и сошлись с Фиори. И мать, похоже, не оставила малышку Петру без опеки до самого конца. Хотя немного переусердствовала.
— Немного? За ней три трупа.
— Гораздо больше.
— У вас что-то интересное Маскариль? — спросил граф Ирвин, стукнув судейским молотком.
Ему явно нравилось стучать молотком.
— Да, ваше сиятельство. Надеюсь, защита вызовет меня как свидетеля.
— Хотите сделать заявление вне очереди? — оживился Борис.
— Пожалуй.
— Защита не возражает.
— Полагаю, можно снять обвинение с Доротеи, её отца, матери и брата, — заявил Маскариль.
В зале поднялся шум.
— Подумайте, зачем кому-то, находящемуся на вершине списка кандидатов, убирать конкурентов, расположенных сильно ниже? — спросил Маскариль.
— Хороший вопрос, мой друг, — еще больше оживился королевский кузен.
Похоже, его схема защиты не оправдала себя и он готов был уцепиться за любой шанс.
— Мотив и правда оставляет желать лучшего, — согласился министр юстиции. — Однако история династических войн видела и не такое.
— Но ведь на Влчков напали в Конфедерации! — резонно отметил председатель суда граф Ирвин.
— Это была инсценировка, — заявил Маскариль. — Вернее не совсем инсценировка. Я просмотрел протоколы местной службы контроля трафика. Корабль компании Палатин Палэйшн Продактс прибыл на Пинчо за несколько дней до «Нибелунга». Но почему-то дожидался парковки, пока не прибыли мы. И тогда торговец занял место буквально у нас под носом. И вел переговоры с диспетчером дольше обычного, чтобы заметили наверняка. Целью, как я полагаю, был отец Петры, с которым её мать разведена. А нас использовали, чтобы пустить по ложному следу.
Через пять минут все было кончено. Граф Ирвин попытался вызвать на допрос малышку Петру. Но её в зале не оказалось. Обычно она сидела в кресле, недалеко от выхода. Ей приходилось часто отлучаться в уборную чтобы смыть следы слез.
— Найдите её! — воскликнул король.
Он не обращался ни к кому конкретно. Поэтому первой среагировала гвардия. Но затем сорвалась настоящая людская лавина. Ивор с Маскарилем не стали исключением и отправились вместе со всеми. Люди вывалили толпой из здания Сената. Здесь кто-то из гвардейцев взял след, то ли спросив прохожего, то ли заметив что-то. Толпа качнулась и направилась через мост ко дворцу.
Уже на подходе они увидели как из распахнутого окна третьего этажа бросилась вниз головой девушка. Шлейф её платья развевался точно пламя и дым за падающим шаттлом. Подбитая птица. Она упала на камни.
Почти все бегущие остановились. Лишь гвардейцы продолжили бег. Ивор и Маскариль оказались рядом с королем.
— Мой косяк, — произнес Маскариль, обращаясь к королю. — Прости, мой друг.
— Тебе просто подсунули ложный след, — ответил Фроди. — Вот черт! Мне придется как-то загладить вину перед Доротеей.
— Предложи ей стать королевой, — пожал Маскариль плечами.
— Это само сбой. Но она откажет, если я не сделаю что-нибудь эдакое.
— И не забудь про фюрста. Его тоже нужно как-то ублажить, — усмехнулся шут.
— Вот ещё! Он оскорбил и меня, и суд. Деспот и тиран, ишь ты! Хватит того, что я не отрублю ему голову.
Об одной из многочисленных компенсаций Фроди почтенному семейству за издержки, вызванные ложным обвинением и судом, Ивор узнал немного позже. И не просто узнал. Он мог, так сказать, обозревать компенсацию на обзорном экране или в иллюминаторе «Нибелунга».
Коричневые карлики редко удостаивались собственных имен. Никто не стремился заселять эти унылые системы, а раз так, то не имело смысла придавать окружающим объектам удобные названия. Для каталогов и лоций хватало кодовых обозначений, а старатели, посещающие системы в поисках металлов или льдов, были слишком заняты работой и не испытывали склонности к поэзии. А в этой системе раньше не имелось ничего, кроме заправочной станции Ола-481.
Незадолго до прибытия эскадры, коричневый карлик получил собственное имя. Теперь он назывался Акоста, в честь фамилии первых дворян, из которых вышла невеста короля эрбпринцесса Доротея. Вскоре ей было суждено стать королевой. К пышной церемонии готовились больше месяца. Она обещала быть самой красочной и затратной со времени восшествия на престол короля Йона, так как Фроди к празднествам был равнодушен.
Ивора на свадьбу, понятно, не пригласили. Его сослали в этот унылый мир хранить рубежи королевства и единственную дорогу во внешний мир.
Система Акосты была аннексирован и провозглашена «заморской территорией» королевства Райдо. Строго говоря аннексирована была вся верхняя излучина Северной Дуги. Все тринадцать систем. И это являлось интересным прецедентом. До с