7 апреля 1923 г. «Нью-Йорк таймс» объяснила сущность претензий, предъявленных рекламным агентам по нефти:
Несомненно, некоторые из этих компаний были основаны людьми, которые надеялись найти нефть и заработать деньги на ее добыче, но практически в каждом случае промоутеры составляли планы таким образом, чтобы получить прибыль от продажи акций вне зависимости от результатов полевых работ. Редко случалось, чтобы учредитель вкладывал собственные деньги.
Как же эти обличительные слова могли касаться Фредерика Кука?
Он вложил в ассоциацию более 60 000 долларов своих денег, что было установлено по финансовым документам и не опровергалось обвинением. Кук продолжал выделять компании деньги вплоть до начала суда и передал ей все свои сбережения.
Кук не получал из казны АПН ни вознаграждений, на зарплаты. Между мартом 1922 г. и январем 1923 г. доход АПН составил около полумиллиона долларов. Как доверительный собственник, по уставу АПН, Кук имел право на 1/8 этих денег, то есть мог взять более 50 000 долларов. Он не дотронулся до них. Ему полагалась зарплата как президенту, но и ее Кук не брал.
Финансовая проверка ассоциации подтвердила честность руководства. Эксперт, проводящий аудит, заявил, что все доходы и расходы регистрировались в соответствии с правилами. Не были обнаружены неуставные фонды, деньги АПН не осели в карманах сотрудников. Все расходы производились в интересах компании. Не найдено никаких признаков растраты, воровства или незаконного присвоения денег или имущества.
Ассоциация вела интенсивную производственную деятельность. Управляющий АПН, 28 лет жизни работавший с нефтью и газом, показал на суде, что менее чем за год было пробурено девять скважин и, по его мнению, шансы найти нефть были достаточно высоки. Он исходил из топографии местности и расположения соседних скважин, дающих нефть. АПН арендовала 9400 акров земли; в 120 участках имела долю, из них на 32 добывалась нефть; также компания имела долю в 174 скважинах, из которых 156 давали нефть.
Суд начался 15 октября в Форт-Уэрте. Доктору Куку инкриминировали обман общества, состоящий в приукрашивании перспектив компании с целью продажи акций, с использованием для этого почты США, а также то, что все это он делал преднамеренно. Последнее слово было ключевым.
Доктор Террис Мур, автор популярной книги о восхождениях на Мак-Кинли, далеко не сторонник Кука, пишет:
Кажется, что судья обвинил доктора Кука во всех смертных грехах, считая его рецидивистом-мошенником из-за его заявлений о восхождении на Мак-Кинли и достижении Северного полюса[28].
А вот что сказал сам Киллитс, обращаясь в заключительном слове к подсудимому:
Это один из тех случаев, когда ваша эксцентричная и убедительная гипнотическая индивидуальность подводит вас, не правда ли? Вы, наконец, дошли до той точки, где никого больше не сможете надуть. Вы подошли к такой горе и той широте, которые вам не по зубам…
Несомненно, что ваши нечестно нажитые средства где-то припрятаны…
Что толку с вами разговаривать? Ваши наглость, тщеславие и бесстыдство настолько монументальны и несокрушимы, а сами вы так хладнокровны и невосприимчивы к моим словам, что единственное удовлетворение, которое я получаю, выступая сейчас, состоит в том, что я, без всяких сомнений, выражаю чувства всех порядочных жителей Техаса…[29]
Журнал нефтяников National Oil Journal сравнил речь судьи с «дешевой уличной потасовкой, в которой победитель после того, как сбил противника на землю, пинает поверженное тело»[30].
Я же думаю о другом. Инквизиция действовала от имени бога, в СССР говорили: «враг народа», судья Киллитс сослался на «порядочных жителей Техаса».
После 20-часовых размышлений присяжные вынесли вердикт: виновен. Киллитс огласил убийственный приговор.
Для подачи апелляции нужны были 10 000 долларов, и доктор Кук обратился к властям с просьбой освободить его от выплаты этой громадной суммы, сопроводив мольбу заверением под присягой, что у него нет денег. Судья Киллитс был начеку и отклонил просьбу. Он был уверен, что Кук богат. Грозный человек заявил:
Мы не желаем пополнить ряды тех… кто был обманут с помощью изумительного очковтирательства со стороны Кука. Поверить в его показания под присягой или во все, что он может сказать в отношении своей бедности… это значит подвергнуть сомнению его ум и предусмотрительность. Мы считаем, что он не испытывает недостатка этих качеств.
Необходимые деньги были собраны в офисах нефтепромышленников Форт-Уэрта.
Имущество компании распродали за бесценок. Из сотрудников АПН, которым было предъявлено обвинение, покаялись шестеро; адвокат Бейли, выступая в суде, с горечью назвал их «“доносчиками”, предавшими своих товарищей в обмен на смягчение наказания»[31]. Казначей получил семь лет, менеджер по продажам – шесть, наказания остальным были незначительными. И уже через полгода судья Киллитс обратился к президенту Кулиджу с письмом, рекомендуя помиловать всех осужденных сотрудников АПН за исключением Кука. Согласие пришло тотчас. Освобождая других, Киллитс словно подчеркивал свою непримиримость к главному виновнику и, по-видимому, наслаждался собственной принципиальностью.
Апелляция Кука не получила поддержки, и в апреле 1925 г. узник выехал в Канзас в исправительную тюрьму Ливенуэрт. 16 месяцев, проведенных в окружной тюрьме, не были зачтены в тюремный срок, несмотря на требование судьи штата Техас Джеймса Уилсона.
Последний был возмущен и своим решением изменил срок заключения Кука на условный, используя закон о пробации[32]. Газета «Нью-Йорк Таймс» от 18 марта 1927 г. процитировала судью:
Приговор в виде тюремного заключения сроком в 14 лет и 9 месяцев для человека в возрасте доктора Кука фактически был приговором к пожизненному заключению…
Кроме того, нужно принять во внимание состояние здоровья подсудимого. Мне лично известно, что… он был близок к смерти, когда находился в окружной тюрьме, ожидая результата рассмотрения апелляции.
Судья Киллитс… вынес свой вердикт, будучи уверенным, что обвиняемый спрятал огромную сумму нечестно заработанных денег. Последующее развитие событий настолько опровергло эту теорию и это мнение, что сейчас ни один человек в здравом уме не сможет принимать подобное даже во внимание.
Апелляционный суд не согласился. Кук обратился в Верховный суд с просьбой о пересмотре дела, однако все осталось, как и было.
Узник получил арестантский номер 23-118. Ужасная перспектива выйти на свободу в 74 года сразила Кука. Дочь Хелен писала:
…Его здоровье было в опасности… его почерк говорил об этом…[33]
Кук не принимал посетителей, даже дочерей, и понятно, что неизбежно должен был вернуться к своей главной профессии, которая нужна всегда и везде. Его «трудоустроили» в госпиталь, и многочисленными пациентами доктора стали наркоманы, составляющие более трети всех осужденных, которых всего было более трех тысяч. Медицинского стационара не существовало, и методы лечения буйных были самые примитивные. Кук изобрел систему ухода за наркозависимыми, отчасти напоминавшую курс лечения больных цингой на «Бельжике». Методика помогала, и скоро само присутствие доктора Кука стало успокаивать пациентов.
Успехи в лечении наркозависимых укрепили медицинский авторитет Кука, и через полгода его перевели в ночные смотрители госпиталя. Ежедневно с 16 до 8 утра, 16 часов, он был на рабочем месте. В его распоряжении имелась маленькая комната со светом, водопроводом, хорошей кроватью и стулом.
20 января 1926 г. начальство вызвало Кука, и номеру 23-118 пришлось сделать исключение из своего правила не принимать посетителей. С протянутыми руками навстречу ему шел Руал Амундсен, который совершал лекционную поездку по Соединенным Штатам, собирая средства на арктический перелет дирижабля «Норвегия». Позже, более чем через год, прославленный полярный исследователь в журнале Word’s Work писал:
Вспоминая мое знакомство с доктором Куком в течение двух лет, полных лишений и невзгод, в антарктической экспедиции на «Бельжике», помня о своем долге выразить ему благодарность за доброту ко мне в период моего становления как исследователя и вспоминая также, что я в самом деле обязан ему жизнью, поскольку его находчивость спасла нас от опасностей этого плавания, я почувствовал, что не могу не предпринять короткую поездку в тюрьму и навестить моего прежнего благодетеля в его нынешнем несчастье. Я не мог поступить иначе, не обвинив себя самого в самой низкой неблагодарности и презренной трусости[34].
Друзья, прекрасен наш союз!
Покорители двух полюсов наверняка чувствовали себя в тот час необыкновенно счастливыми. Амундсен – потому, что навестил друга, попавшего в беду; Кук – потому, что к нему пришел старый товарищ. Сложись судьба по-другому, будь в тюрьме Амундсен, можно не сомневаться, что и Кук, пренебрегая общественным мнением, не оставил бы полярного собрата без своего сердечного внимания.
Красивая встреча. Некогда рядом они бесстрашно смотрели в лицо смерти. Затем каждый из них первым покорил свой полюс. Они не виделись 17 лет.
Из Ливенуэрта Амундсен направился в Форт-Уэрт, где встретился с журналистами. Его высказывания привела «Нью-Йорк таймс» от 24 января 1926 г.:
Для меня он [Кук] всегда был гением. Когда мы были молодыми людьми… я сказал, что если и найдется человек, который дойдет до Северного полюса, то это будет доктор Кук.