— У инопланетян опять какая-то катастрофа, — доложил он. — Надо бы сказать им, чтобы они завели себе личных милиционеров или купили себе милицейскую форму. Прямо хоть не уезжай оттуда.
— Хорошо, я поеду туда сам, — вставая, ответил капитан Приходько.
В Петрово Светлана Борисовна поехала на своем автомобильчике и прибыла туда одновременно с милицейской машиной.
— Что произошло? — выбираясь из машины, спросил начальник отделения милиции у Алешиной мамы.
— Не знаю! — вбегая во двор, ответила она. — Скорее в дом! Они, наверное, там!
Когда Светлана Борисовна, капитан милиции и два сержанта ворвались в дом, они увидели картину полного разгрома. И без того ветхая мебель была варварски порушена, а по обломкам с дикими криками скакали пропавшие. Они ловили воробьев, которые налетели через разбитое окно полакомиться рассыпанной крупой, а теперь метались под потолком, забивались в щели и как мыши шныряли между ног.
— Что вы делаете?! — справившись с потрясением, закричала Светлана Борисовна.
— Освобождаем из неволи птиц, — на бегу ответил Алексей Александрович и со страшным воплем бросился на комод за пролетавшим мимо воробьем.
— Да не так же надо, — крикнул ему капитан Приходько. Он быстро вскочил на стол и фуражкой попытался поймать воробья. Два молодых сержанта с удовольствием последовали его примеру.
Воробьев было так много, что дом напоминал обыкновенный птичник, какие бывают в зоопарке. Люди и мимикры скакали по обломкам мебели, словно кузнечики, и даже тетушка Даринда занималась тем, что доставала птичек из-под шкафов и отпускала на волю.
— Перестаньте! — снова закричала Алешина мама, но никто не обратил на ее крик внимания. В этот момент один из воробьев, спасаясь от милицейской фуражки, буквально бросился ей на грудь, и Светлана Борисовна попыталась поймать ошалевшую от страха птицу. Правда, это ей не удалось, воробей ускользнул от нее, и Алешина мама бросилась его ловить.
А в это время Фуго настолько охватил охотничий азарт, что он прыгнул со шкафа за воробьем, который уселся на плафон. Мимикр сумел уцепиться за провод, но то ли проводка оказалась старой, то ли после общения с дядей Сашей Фуго действительно поправился на десять килограммов, в общем, плафон оторвался, и мимикр вместе с ним свалился на голову пробегавшему сержанту. Оба — и Фуго и милиционер — кубарем покатились по полу. Алексей Александрович, который как раз кинулся в противоположную сторону, зацепился за них ногой и рухнул прямо на сержанта.
— Караул! — закричал сержант милиции, пытаясь сбросить с себя Алешиного папу.
Увидев, как Фуго сбил сержанта, Алеша так захохотал, что не удержался и свалился с комода. Стул, на котором капитан милиции подпрыгивал и размахивал фуражкой, почему-то развалился под ним, и страж порядка кувырком полетел вниз. Второй сержант попытался поймать своего начальника, и они вместе покатились по полу.
В этой свалке не пострадали только двое — Светлана Борисовна и Даринда. Они обе страшно перепугались и бросились выяснять, что у кого сломано. Но тут же в недоумении остановились: все пятеро пострадавших лежали на полу и корчились от смеха. Они хохотали так долго и громко, что на шум прибежали ближайшие соседи, которые как раз проходили мимо калитки и увидели милицейскую машину.
— А что это у вас здесь? — испуганно спросила соседка Антонина Васильевна.
Светлана Борисовна хотела было ответить ей, но не выдержала и тоже зашлась смехом. Она повалилась на диван, широко раскинула руки и простонала:
— Ой, не могу!
— То всю ночь храпят как сумасшедшие, то весь день хохочут как ненормальные, — растерянно улыбаясь, проговорила Антонина Васильевна. Она посмотрела на своего мужа и, хихикнув, добавила: — Ну и соседи нам достались. Умора.
— Ага, — ответил муж и рассмеялся.
Через минуту соседи хохотали вместе со всеми. Вытирая слезы, Антонина Васильевна согнулась пополам и медленно сползла по стене, а ее муж схватился за живот и упал между Алешей и капитаном Приходько.
Безумство продолжалось минут пятнадцать, а потом все разом как-то замолчали. Изнемогшие от смеха, они лежали на полу, нервно подергивали ногами и приходили в себя.
Первым поднялся на ноги капитан милиции. Он отыскал свою фуражку, стряхнул с нее пыль и серьезно проговорил:
— В следующий раз попрошу милицию зазря не беспокоить.
Вторым встал Фуго. Он прошелся по своему разоренному жилищу и мрачно сказал:
— Хорошо погуляли. От мебели одни дрова остались.
— Мда, — почесывая затылок, согласился с ним Алексей Александрович. — Мебель у вас, прямо скажем, не очень.
— Это точно, — подтвердил капитан Приходько. — Я бы даже сказал, что мебелью здесь и не пахнет. Это же надо, такие маленькие птички, а дел натворили…
— Да чего уж на птичек-то сваливать, — проворчал Фуго. — Я сам видел, как вы сломали мне стол и два стула.
— Я при исполнении служебных обязанностей, — покраснев, ответил капитан и добавил: — А при исполнении всякое бывает. Иногда и жизнью приходится рисковать.
Птиц решили больше не ловить. Для того чтобы воробьи могли улететь, Фуго настежь раскрыл окна и двери, и уже через несколько минут пернатые покинули дом.
В Игнатьево возвращались молча. Все, кроме Фуго, чувствовали себя виноватыми и пытались придумать, как помочь мимикрам восстановить в доме порядок.
Обед давно остыл, и Светлане Борисовне пришлось его разогревать. За столом почти никто не разговаривал, но в самом конце Алеша вдруг напомнил Фуго:
— Здорово ты вместе с плафоном прямо на голову милиционеру…
На некоторое время в гостиной воцарилась напряженная тишина, а потом вдруг все так захохотали, что у соседей с испугу завыла собака.
— А как… а как… — хотел что-то сказать Алексей Александрович, но не смог больше выговорить ни слова и уткнулся лицом в салатницу.
— А я с комода… — выдавил из себя Алеша и повалился под стол.
— Ой, не могу! — хохоча, простонала Светлана Борисовна.
— А я-то!.. Я-то!.. — трясясь от смеха, выкрикнул Фуго и последовал за Алешей под стол.
После обеда все занялись своими делами. Время уже близилось к вечеру, до традиционного чая и истории бывшего грузового робота оставалось каких-нибудь два часа, и Алеша с Фуго поднялись наверх. Там Алеша рассказал Цицерону о том, что произошло в Петрове, затем похвастал перед мимикром своим пиратским костюмом, а потом они сели играть в шахматы.
За несколько минут Фуго потерял несколько фигур, и тогда Цицерон начал ему подсказывать:
— Ну кто так ходит? Растяпа. Бери слоном пешку, и дело с концом.
— Я и сам так хотел, — огрызнулся Фуго. — А ты мне только мешаешь.
— Он же сейчас съест у тебя ладью, — негодовал Цицерон.
— Без тебя вижу, — злился мимикр. — И вообще, ты стоишь и стой. Не мешай гроссмейстерам убивать время. А то сейчас нажму на твою красную кнопку, и стой тогда, сочиняй свой роман. Писа-атель!
Цицерон замолчал, но, когда Фуго глупо прозевал ферзя, он не удержался и насмешливо проговорил:
— Тебе не в шахматы надо играть, а в оловянных солдатиков.
— Ну что это такое?! — неожиданно взорвался мимикр. — Весь день все только и делают, что обижают меня! Всю мебель поломали, люстру разбили, ферзя сожрали! Есть у кого-нибудь здесь совесть или нет?
— Вообще-то, плафон с лампочкой ты сам оторвал, — напомнил ему Алеша и тут же пожалел об этом.
— Да, оторвал! — закричал Фуго. — А что мне оставалось делать, если эти противные воробьи набросились на мои зимние запасы еды? Я, может, защищал свою собственность!
Ссора закончилась тем, что Фуго ушел смотреть телевизор, а Алеша отправился к Вике рассказать, как они всей семьей и тремя милиционерами разгромили дом мимикров.
Когда Фуго спустился в гостиную, из своей спальни как раз вышел Алексей Александрович и спросил:
— Кстати, а ты снял размеры стекла?
— Нет, — мрачно ответил мимикр.
— Зря, — сказал Алешин папа. — За ночь в дом может набиться летучих мышей.
— Ага, и тогда вы поможете мне доломать оставшуюся мебель, — пробурчал Фуго.
— Не горюй, — сказал Алексей Александрович. — С мебелью мы разберемся. А вот стекло вставить надо. До ужина еще есть время. Так что сходи и измерь стекло.
В общем, Фуго опять пошел в Петрово и не вернулся ни через полчаса, ни через час, ни через полтора. А когда пришло время садиться за стол, Светлана Борисовна сказала:
— На этот раз я сама съезжу за ним, а то вы еще разберете его избушку по бревнышку.
Алешина мама нашла мимикра дома. Он сидел у окошка, смотрел в сад, и вид при этом у него был препечальный.
— Что с тобой, Фуго? — войдя, спросила Светлана Борисовна.
— Ничего, — ответил мимикр. — Просто я подумал, что скоро вы все уедете в Москву и мы с тетушкой останемся здесь одни.
— Ну так поехали с нами, — предложила Светлана Борисовна. — Квартира у нас большая. К тому же я так полюбила и тебя, и твою тетушку. Вы нас совсем не стесните.
— Спасибо, конечно, — ответил Фуго. — Но лучше мы перезимуем здесь. В гостях хорошо, а в своем доме все же лучше.
— Тогда что же ты грустишь? — спросила Алешина мама.
— Так, — отвернувшись, ответил мимикр. — Кажется, я очень привык к вам. У меня никогда не было таких друзей. Всю жизнь я кого-то боялся, убегал от хищников и разных там нехороших гуманоидов. А здесь, на Земле, я вдруг почувствовал себя почти как дома в детстве, когда у меня были мама, папа, братья и сестры. И вот все закончилось, и мы с тетушкой снова остаемся одни.
— Ну почему же одни? — ласково проговорила Светлана Борисовна и села рядом с Мимикром. — Во-первых, у вас очень хорошие соседи. Во-вторых, на праздники и по выходным мы будем приезжать в гости к вам, а вы к нам. А в-третьих, ничего не кончается, Фуго. Наоборот все только начинается. Начинается ваша жизнь на Земле. А сейчас поехали домой. После ужина Цицерон будет читать продолжение своей истории.
— Поехали, — трагическим голосом ответил мимикр. — Знаете, что я придумал?