Пегги посмотрела на дочь и улыбнулась.
– Вы с ней очень похожи. У тебя такие же густые волосы, только чуть светлее. Она была темная шатенка. Высокая, как ты, стройная и красивая. И очень милая. В приходской школе она вела уроки по Священному писанию, все мы ее просто обожали. – Пегги вздохнула. – Умерла совсем молодой. Всего сорок два года. Так жаль. На похороны пришел весь город. Иджи и твой бедный папа были безутешны. Довольно скоро он уехал в колледж, это помогло ему отвлечься. А вот тетя Иджи, по-моему, так и не оправилась.
– Как же так?
– После смерти Руфи кафе еще некоторое время работало. Иджи обещала подруге проследить, чтобы твой папа окончил школу. Но после его выпуска она навсегда закрыла кафе и перебралась во Флориду.
– И больше в Полустанок не приезжала?
– Насколько я знаю, нет, разве что на чьи-нибудь похороны. Однако Иджи есть Иджи, во Флориде она завела много новых друзей. Вот только такого неповторимого друга, как твоя бабушка, у нее, наверное, уже больше никогда не было.
Прощание с Нинни
Дот Уимс позвонила во Флориду и первой сообщила Иджи и Джулиану о только что полученной новости: их невестка Нинни Тредгуд скончалась. На другой день брат с сестрой выехали в Алабаму для организации похорон. Оба печалились. Нинни, жена их старшего брата Клео, была славная женщина, которая смотрела на жизнь чуточку иначе, нежели все другие. Во всем она видела только хорошее и со всеми дружила.
После недолгой панихиды Нинни упокоилась на семейном участке Тредгудов, на погосте за старой баптистской церковью. Кроме Иджи и Джулиана, проводили ее еще несколько других старожилов. Из Бирмингема приехали Опал Баттс и Онзелла, жена Большого Джорджа, с дочерью. Дот и Уилбур Уимс прибыли из Фэрхоупа, а Грейди Килгор с женой Глэдис из Теннесси. Сын преподобного Скроггинса Джесси Рэй, ныне проповедовавший в Бирмингеме, отслужил панихиду. Обезлюдевшие городские дома и заколоченная церковь навевали тоску. К счастью, бывшая соседка Нинни по району Гейт-Сити всех пригласила к себе на небольшие поминки. Посидев за столом, все перешли на веранду и пустились в воспоминания о Нинни и добром старом времени, когда еще не закрылась сортировочная станция.
Вечерело. Первыми уехали Джесси Рэй Скроггинс и его жена. Глэдис Килгор сказала, обращаясь к Иджи:
– Скверный способ отметить Пасху прощанием с милой старушкой Нинни.
Иджи еще не знала, что в апреле 1988 года вновь приедет в Полустанок, чтобы похоронить здесь брата Джулиана. А в тот день перед возвращением во Флориду она еще раз наведалась на старое кладбище и кое-что положила на могилу Руфи. Это была пасхальная открытка с надписью:
Всегда помню.
Твоя подруга,
Заклинательница пчел
Неожиданный оборот событий
Пословица «Пока и мы человеки – счастье не пропало» доказала свою истинность, когда жизнь Эвелин Коуч, женщины далеко за сорок, страдающей лишним весом и депрессией, приняла неожиданный оборот. Настолько неожиданный, что никто, а уж тем более сама Эвелин, не мог и предположить, чем оно все закончится.
Незапланированный поздний ребенок, она была единственным произведением равнодушной матери и безразличного отца. Полное отсутствие родительской любви всегда заставляло ее чувствовать себя лишней.
С самого детства Эвелин была стеснительной и неуверенной в себе. Если б в школе проводили конкурс на звание «Бесспорного неудачника», она бы, несомненно, его выиграла. Она так страшилась чужого внимания, что все школьные годы тенью скользила по коридорам, уставив взгляд в пол, и так боялась допустить ошибку, что, отвечая урок, краснела, как свекла, а то и вовсе лишалась дара речи.
Грустно, но с годами ничего не изменилось. Когда Эвелин с мужем пришла в школу на пятнадцатый традиционный сбор, ее вспомнили лишь несколько одноклассниц и ни один из одноклассников. Ничего удивительного. Таких, как она, мальчики не приглашали на свидание. При столь полном отсутствии мужского интереса, Эвелин была рада, что вообще нашла себе мужа, хоть и немного подержанного. Его прежняя жена Оливия сбежала с обойщиком, отделывавшим их спальню.
Эд Коуч был старше Эвелин и работал в магазине ее отца, торговавшего автомобильными покрышками. Однажды отец пригласил его на семейный обед, ну дело и сладилось.
Не сказать, что Эд был уж совсем плох, нет. И Эвелин его любила. Однако чем дольше жила с ним, тем лучше понимала его бывшую жену. Романтизма в нем не было напрочь. На последнюю годовщину свадьбы он преподнес Эвелин набор кухонных ножей и щипчики для ногтей. Может, все было бы иначе, если б они сходу не родили двух детей. Эд их не хотел. От первой жены у него уже был сын Норрис, которого он не особенно любил.
Когда дети вылетели из родного гнезда, Эвелин предприняла максимум усилий для оживления своего брака. Она даже записалась на курсы «Верните огонь вашему супружеству», но вскоре поняла, что в одиночку с задачей не справиться. Требовалось участие второй половины. После многочисленных попыток пришлось взглянуть фактам в лицо. Муж вроде бы любил ее, но отдавал предпочтение футболу и еде. Вскоре их объединяли только совместные трапезы. Иногда Эвелин что-нибудь готовила, иногда они ходили в кафе. Ну хоть так.
Шли годы, Эвелин все больше набирала вес и все глубже погружалась в депрессию. Она стала задаваться вопросом, какой смысл перекочевывать из одного скучного безнадежного дня в другой, точно такой же.
Измаявшись дома, она решила сопровождать мужа в еженедельных поездках к его матери, обитавшей в доме престарелых. Как-то раз, дожидаясь Эда в вестибюле приюта, она случайно познакомилась с Нинни Тредгуд, восьмидесятишестилетней старушкой из Полустанка, Алабама. Оказалось, та очень любит поговорить. Нинни поведала удивительные истории о хозяйках кафе «Полустанок» и мальчугане Бадди.
С тех пор так и повелось: пока Эд сидел у матери, Эвелин беседовала с Нинни, и они как-то незаметно подружились. С нею Эвелин почему-то совсем не стеснялась. Впервые в ее жизни нашелся человек, подметивший в ней качества, которые сама она не замечала. Вы вовсе не толстая, говорила Нинни, вы интересная женщина в теле. Кроме того, у вас чудесная улыбка и прекрасный характер.
Вскоре Эвелин поведала о своей депрессии и ощущении полной безысходности. Вы еще молоды, сказала Нинни, вам рано ставить на себе крест. Выходите в свет, заводите знакомства. А то начните торговать косметикой «Мэри Кэй».
Ободренная Эвелин чуть-чуть уверовала в себя и подрядилась на продажу стартового комплекта «Мэри Кэй». Вопреки всем прогнозам, через шесть месяцев она стала одним из лучших торговых представителей, а к концу года разъезжала на новеньком розовом «кадиллаке»[12]. Эвелин больше всех других удивлялась собственному успеху. На ежегодном съезде в Далласе Мэри Кэй отвела ее в сторонку и лично растолковала, в чем причина ее грандиозных побед: «Лапушка, вы нравитесь людям. Вас считают своей, потому что вы не похожи на устрашающе агрессивного агента. Вас воспринимают сестрой, другом. Вам доверяют, а, стало быть, доверяют и товару». Вскоре после этого Эд начал отвлекаться от телевизора и уделять внимание жене. Оказалось, ничто так не освежает брак, как успех!
На заработанные деньги Эвелин купила большой дом в горах, дачу на взморье и автофургон последней модели, в котором вместе с Эдом разъезжала по стране, проводя учебные семинары. Пятидесятилетняя миссис Коуч из Бирмингема, Алабама, стала одним из главных лидеров фирмы, окрыляющих сотрудников. Они с мужем еще много путешествовали, получая от этого истинное удовольствие. Но потом у Эда обнаружили диабет, ему потребовался диализ, и поездки прекратились. Распрощавшись с должностью в фирме, Эвелин сидела дома, скучая по работе и путешествиям, но пока не ведая, что ее поджидает еще один внезапный поворот событий.
За годы службы в «Мэри Кэй» она способствовала покупке большого числа розовых «кадиллаков», и хозяин бирмингемского отделения автомобильной компании, позвонив ей, предложил работу в выставочном салоне.
Всего через полгода продажи филиала почти удвоились. Сказался многолетний опыт, приобретенный в косметической фирме. Эвелин умела продавать женщинам. В то время большинство торговцев не понимали, что платит за машину мужчина, но выбирает ее женщина. Она решает в пользу определенной марки, модели и цвета. Благодаря женским движениям слабый пол вливался в рабочий класс, и все чаще женщины приобретали собственные автомобили. Через год Эвелин стала главным управляющим, а потом и вовсе купила филиал.
«Коуч-Кадиллак» звучит неплохо, думала она, снимаясь в телевизионном рекламном ролике: «Привет! Я, Эвелин Коуч из «Коуч-Кадиллак», приглашаю вас заглянуть в какой-нибудь из моих салонов. Скажете, что вы от Эвелин, и получите лучшее предложение в своей жизни в виде новейшей модели». Все говорили, реклама весьма убедительна. Наверное, так оно и было, потому что на очередном традиционном сборе все одноклассники, мужская часть особенно, клялись, что прекрасно помнят Эвелин.
И все оттого, что двадцать пять лет назад она ненароком села рядом с милой дамой Нинни Тредгуд. Эвелин часто задавалась вопросом, почему в тот день она оказалась возле нее? Что это было – судьба? Совпадение? Счастливый случай? Хотелось верить, судьба. Мысль эта приносила радость.
Даже сейчас, через много лет после кончины дорогой Нинни Тредгуд, Эвелин держала на столе ее фотографию и порой с ней беседовала. Нынче был как раз такой день. Закончив разговор по телефону, Эвелин взглянула на портрет милой старушки в платье в горошек и сказала:
– Нинни, ты не поверишь, но сейчас какой-то дурак предложил мне миллион долларов за «Коуч-Кадиллак», и я, наверное, соглашусь.