— Зря вы так… — пытается успокоить участкового Петя. — Вот вы знаете, например, что в тех регионах, где больше аистов, — выше рождаемость?
— Очень остроумно!
— А это правда! Учёные провели исследования, и оказалось, что в местах гнездования аистов средняя рождаемость выше, чем по всей стране.
— И в чём связь?
— А нет связи, но факт есть.
— Нет связи, а факт есть. Хочешь факты? Хочешь факты, Петя, да? А факты такие, что на тебя мы только бумагу тратим! Все уже устали от тебя. Ты у нас прямо человек-анекдот. Ходишь всем тут кишки наматываешь на барабан. А факт, Петя, факт, Петя, в том, что даже сейчас, когда ты тут сидишь и жалуешься мне на Кичмана, он всех наших детдомовцев собирается отправить на море.
— На какое ещё море?
— На настоящее! Пока ты убеждаешь людей бастовать, Аркаша решил сделать доброе дело и вывезти всех ребят в Грецию!
— Вы серьёзно?!
— Да!
— Но ведь делать этого ни в коем случае нельзя!
— О как! И этого делать нельзя! Я почему-то не удивлён, Петь. Тебе самому-то не смешно, а? Этого делать нельзя, и вот этого делать нельзя! Завод строить нельзя, отправлять ребят на море нельзя…
— Да конечно нельзя!
— А можно мне у тебя, умнички, поинтересоваться — почему?
— Неужели и сами вы не понимаете?
— Нет, представь себе!
— Вот взять, например, лопатня…
— Да какого к херу лопатня?!
— Ну лопатня, птица такая редкая, на Чукотке живёт…
— И?
— И он в России очень плохо размножается! Одно время птица была на грани вымирания, и тогда орнитологи решили перевезти её в Англию, в более, так сказать, благоприятные условия. Учёным подумалось, что там, в туманном Альбионе, лопатню будет комфортнее, но ничего из этого не получилось! Мёртвые яйца, понимаете?!
— Господи, Петя, что ты несёшь?! Какое размножение?! Какие лопатни?! При чём тут это?! Так, всё, нужно и меру знать! Ты, конечно, парень хороший, но иногда мне кажется, что не дружишь с головой. Я тебя долго терпел, да что уж говорить, все мы тебя здесь долго терпели, но пора и честь знать. Ты сейчас пойдёшь домой и будешь там тихо думать над своим поведением, понял?!
— Но я хотел вам объяснить, что…
— Пошёл, сука, домой, я сказал!
И Петя забирает шапку и выходит. Полученная информация Павлова ошарашивает. Замерев посреди улицы, Петя пытается переварить услышанное: «Путешествие… к морю… беда…»
Петю поражает не только сама новость, но и глухота участкового. «Неужели не понимает он, что ни к чему хорошему это не приведёт? Как можно было пропустить мимо ушей мой пример с лопатнем?»
Шмыгнув носом, Петя прикусывает губу. Времени, как он теперь понимает, совсем мало. Похоже, борьбу за спасение леса следует на некоторое время отложить.
«Если уж Кичман взялся за ребят, значит, на море их отправят в ближайшее время… Действовать нужно быстро, уверенно и, вполне возможно, радикально…»
Так Петя и поступает. Несмотря на воспитательную беседу, Павлов не только не останавливается, но даже идёт в контратаку. Петя не сомневается, что поездка к морю непременно обернётся несчастьем, а потому отправляется прямиком к директрисе детского дома, воспитанником которого и сам когда-то был.
— Людмила Антоновна, вы должны отказаться от поездки на море!
— Добровольно отказаться от бесплатного отдыха? Петь, ты сдурел?!
Осознав, что на взрослых не повлиять, Павлов предпринимает несколько попыток переубедить детей. Уводя воспитанников детского дома к сухостою одного за другим, Петя просит ребят быть мудрыми:
— Что это у тебя за игра, Ринь?
— Angry birds называется… Смотри, дядь Петь, тут нужно запускать птиц, чтобы уничтожать свиней…
— И это интересно?
— Ещё как!
— Ясно. Слушай, я хотел с тобой поговорить…
— О чём, дядь Петь?
— О поездке в Грецию…
— А, так ты уже знаешь, да?
— Знаю…
— Правда, здорово?!
— Да оторвись ты уже от игры, Ринь!
— Эй, дядь Петь, ты чего её вырываешь?!
— Да ничего! Просто пялишься в экран, света белого не видишь!
— Ладно-ладно, психовать-то зачем?
— Незачем, ты прав. И в Грецию тебе лететь незачем!
— В смысле?
— В прямом! Не нужно тебе туда, вот и всё!
— Но все ведь едут…
— Все едут, а ты откажись! Будь первым! Ты откажешься, может, и другие твоему примеру последуют и будут молодцы!
— Это ещё почему? Даже птицы вон улетают на юга.
— Птицы улетают, потому что могут делать это каждый год…
— В смысле?
— В прямом!
Получается ещё хуже, чем со взрослыми. Дети не слушают. Петя вновь и вновь не находит нужных слов. Нет человека более глухого, чем человек счастливый. Человек, переживающий эйфорию, пьян и тугоух, человек такой, как, впрочем, и человек несчастный, не способен слышать ровным счётом ничего. Осознав это, Петя решает, что последний его шанс — Кичман.
«Я не знаю, не знаю наверняка, для чего ему нужен этот широкий жест, я не знаю, что в его голове, но я понимаю одно — лететь в нашей ситуации ни в коем случае нельзя!»
Последнее издыхание надежды. Петя так волнуется, что готов даже пойти на компромисс.
«Ладно, — думает он, — если они так хотят, пусть строят свой завод, но только ребята, только ребята пусть никуда не летят!»
Несколько дней Петя ищет встречи с Кичманом, но свидания, к сожалению, так и не случается. Более того, прознав, что Павлов пробирается в детский дом и разговаривает с воспитанниками, директриса свирепеет и просит своего знакомого, Михаила, вразумить паренька. Мужчина на просьбу откликается, и когда поздно вечером Петя возвращается домой, кто-то бросается на него из темноты и дважды бьёт камнем по лицу, выбивая передние зубы.
Кружится голова, Петя падает замерзать лицом в снег и, прежде чем потерять сознание, успевает подумать только, что «все они очень об этом пожалеют»…
Песнь третья
В незапланированную командировку Козлов отправляется не один. Балластом выдают новенького, младшего лейтенанта юстиции. Не проработав в Следственном комитете и дня, этот коротко стриженный паренёк уже выглядит среднестатистическим сотрудником ведомства: на нём клетчатые брюки, приталенная рубашка и обязательная в таких случаях тонкая барсетка в руках.
Юношу прикрепляет начальник. Старший по званию вызывает к себе Александра и, изложив суть дела, добавляет, что есть типок, которому нужно помочь впервые возбудиться.
— Будет сделано… — зачем-то отвечает Козлов.
Лететь в Острог Александр не хочет. Во-первых, из-за срочной командировки приходится передавать дела, во-вторых, Козлов не испытывает ни малейшего восторга от перспективы подтирать задницы тамошним оперативникам. К тому же в Остроге он уже бывал. Вспоминая герметичный городок, Александр может с уверенностью сказать, что ничего хоть сколько-нибудь примечательного в этом забытом богом месте нет. Несколько лет назад, в составе большой группы следователей, Козлов закрывал местного мэра, и приятных воспоминаний это, безусловно, не вызывает. Хотя градоначальника брали по делу (человек, по сути, подчинил себе весь город), Александр прекрасно понимает, что отмашка убрать неугодного мэра случилась только потому, что Москве не нравился бывший зэк. В довершение ко всему Козлов болеет. Вот уже несколько недель он мучается осложнением после ангины. Путешествие в таком состоянии большой радости не сулит. Как результат, Александр чертыхается про себя, но в то же время понимает, что отправлен в командировку не просто так.
— Сан Саныч, — уже в дверях добавляет начальник, — ты и сам прекрасно знаешь, что о тебе в последнее время говорят, так что давай там, покажи им всем!
Ветеран чеченской войны, Одиссей 2.0, в Следственном комитете Козлов на хорошем счету. Нос не задирает, палки в колёса коллегам не вставляет. Правила сложной игры хорошо понимает и, если выпадает щекотливое поручение, лишних вопросов не задаёт. Козлов пунктуален, исполнителен и к тому же энциклопедически подкован. Всякому редкому преступлению он может отыскать брата-близнеца.
«Такое уже однажды случалось, — обыкновенно безэмоционально вспоминает он, — но только не у нас, а в Греции».
Насмотревшись ужасов войны, Александр долгое время занимается исключительно финансовыми преступлениями, однако как раз после возвращения из Острога вдруг просит о переводе в убойный отдел. Ему с ходу удаётся раскрыть несколько многолетних висяков, но со временем Козлов начинает буксовать. День за днём Александр копит ошибки, и пока сослуживцы строят догадки относительно перемен, произошедших с талантливым следователем, сам он прекрасно понимает, что причиной всему стала его развалившаяся в один миг семья.
После возвращения из Острога жена (судья по гражданским делам) вдруг приглашает Александра в кухню и сообщает, что больше его не любит.
«Это случается не вдруг! Я всегда говорила ему, что у меня не осталось никаких чувств, — он просто не хотел этого слышать!» (Приобщено к делу.)
Кроме этого, супруга считает нужным добавить, что полюбила адвоката с чрезвычайно богатой и нежной душой. Опытному следователю вменяются чёрствость, отсутствие эмпатии и профессиональная деформация.
— Дана, милая, мы можем это как-то поправить? — совершенно ошарашенный, спрашивает Александр.
— Поздно, — констатирует судья.
Неожиданное заявление супруги Александра обескураживает. Впервые в жизни, к большому удивлению жены, ветеран чеченской войны плачет. Вечером того же дня Козлов собирает вещи и переезжает в маленькую квартиру далеко за Третьим кольцом. Окна спальни упираются в стену рядом стоящей многоэтажки, и Александру кажется, что у него появилась своя собственная тюрьма. За две недели следователь теряет пятнадцать килограммов весу, и когда становится очевидно, что нужно бежать, он собирает волю в кулак и, отправившись к начальству, просит о переводе в убойный отдел. Козлов надеется, что новая работа поможет ему пережить семейную драму, однако со временем понимает, что обмануть самого с