Кратов, который все это время, как выяснилось, не дышал, с облегчением выдохнул.
Тахамаук. Все же тахамаук.
«Тахамауки – большие зануды и спесивцы, – вспомнил он собственные слова, – но так же, как и мы, ненавидят воевать и любят поболтать в хорошей компании».
Тахамаук сделал шаг вперед. Кратов невольно попятился.
– The very place puts toys of desperation, – сказал тахамаук тусклым шипящим голосом. – Without more motive, into every brain…[19] В том смысле, что это место не располагает к душевному восторгу. Но переговоры случались и в менее подходящих условиях. Не так ли, доктор Кратов?
– Не могу не согласиться, – промолвил Кратов. И, ведомый скорее интуицией, нежели точным знанием, добавил: – Советник Кьейрхида.
Серый гигант скорчил свирепую гримасу, которая с большой натяжкой могла бы сойти за улыбку.
– Советник Правящего дома Галактической Империи тахамауков Кьейтр Кьейрхида, – отрекомендовался он с намеком на поклон. – Все части моего имени и титула равнозначны. Из соображений экономии фонетических усилий можете обращаться ко мне: советник, Кьейтр, тахамаук, Серая Дылда, Heáh-torr…[20] неважно. Существует мало способов нанести ущерб достоинству тахамаука.
– Это последнее, что может входить в мои намерения, – уверил его Кратов.
– Или вот еще: патриций. Обычное обращение к малознакомому высокородному тахамауку. Не ошибетесь. Империя стоит так долго, что в ней практически не осталось персон низкого происхождения, и все они безумно гордятся своим социальным статусом.
Тахамаук снова замер в странной скособоченной позе. Тотчас же из полумрака белыми призраками возникли маскеры, числом не более дюжины. Двигаясь плавно, бесшумно и с неживой слаженностью, они несли на вытянутых руках большой овальный стол, отчего-то о пяти ножках. Тахамаук ждал. Установив стол между ним и Кратовым, маскеры канули во мглу и скоро вернулись, влача два старомодных кресла на полозьях, с высокими спинками из переплетенных прутьев, даже на вид жутко неудобных. Тахамаук сохранял свою дикую позу. И лишь когда на столешницу водружены были последовательно металлический светильник в виде дракона, изрыгающего из запрокинутой пасти необжигающее пламя, полупрозрачная емкость с темным опалесцирующим содержимым, два металлических кубка с гравировкой и какие-то серебряные шкатулки непонятного назначения, он вновь произвел могучими лапами знакомое уже мановение, «и шайка вся сокрылась вдруг».[21]
– Прошу вас, доктор.
– Благодарю вас, советник.
13
Старинная мебель, музейная посуда, безликая прислуга. Необработанные каменные стены и хруст щебенки под ногами. Пляшущие тени от светильников на плотных, как рукотканый холст, занавесях тумана. И лысый великан в одеянии, напоминающем трико из бегущей ртути, в кресле напротив. В этой картине было достаточно сюрреализма, чтобы затевать переговоры.
– Настоящее дерево, – сказал советник, перехватив изучающий взгляд Кратова. – И настоящий древний металл. Аналог вашей бронзы, только без наклонностей к окислению. Видите, ни малейшего следа патины. Хотя этим кубкам лет пятьсот, а светильнику и того более.
– И вы храните все эти раритеты внутри шарового скопления на полумертвой от холода планете? – удивился Кратов.
– Нет, – пренебрежительно отмахнулся тахамаук. – Это с моего корабля. У меня слабость ко всему подлинному. За свою долгую историю Галактическая Империя накопила такое количество ценностей, что вынуждена была отказаться от учреждения новых и новых музеев. – Он впервые за все время поглядел Кратову в глаза. Словно желал кое в чем убедиться. – При всей приверженности традициям мы не можем допустить, чтобы наши миры превратились в один сплошной запасник.
– Но ведь это не оригиналы, – заметил Кратов.
– Настоящие кресла из настоящего дерева. Но не оригиналы, вы правы. Самая точная копия, какую только можно себе представить. До последнего атома. Не существует способа отличить эту копию от оригинала. Если нет различий, в чем смысл эксклюзивности? Уникальность давно перестала быть свойством мироздания. Вселенная не обязана быть гетерогенной. Разве у Федерации нет технологий прецизионного копирования?
– Конечно, есть, – сдержанно промолвил Кратов. – Но мы не возводим точность в абсолют. Есть вопросы, в которых мы не перфекционисты. Сейчас я склоняюсь к мысли, что напрасно.
– Мы бы и самих себя копировали, – произнес тахамаук, желчно усмехнувшись. – Как антикварную мебель. Иногда полезно оказаться в нескольких местах одновременно. Увы, существуют определенные этические ограничения… да и технология не настолько совершенна.
– И порой напоминает дружеский шарж, исполненный рукой нерадивого кустаря, – не удержался Кратов.
– Если вы о Строителях, – невозмутимо сказал советник, – то для их воспроизводства не требуется избыточная аккуратность. При всем сходстве с живыми существами это всего лишь автоматы. Тот случай, когда позволительны разброд, шатание и отклонение от стандарта. Верно, вы уже заметили, что ваших друзей пришлось временно разместить в репродуктивных камерах. Можете считать это упущением, но на Базе не предусмотрены специальные казематы для незваных гостей. Теперь в ряды Строителей влилось некоторое количество человекоподобных экземпляров.
– Надеюсь, это не причинило вам лишних хлопот, – злорадно проговорил Кратов.
– Еще и как причинило, – спокойно возразил советник. – Вас вообще не должно быть здесь.
– Мы не заметили воспрещающих знаков при входе в шаровое скопление.
– В Галактике тысячи и тысячи шаровых скоплений. Вам не было нужды для поиска неприятностей выбирать именно это. – Советник с явным раздражением повозил широкой ладонью по столешнице. – Но я о другом. Если отвлечься от соображений здравого смысла… у вас не было ни единого шанса продвинуться в своих поисках так далеко. Вас должны были остановить еще на подступах к репродуктивным камерам. Как вам удалось?
– У меня была… гм… сильная мотивация, – скромно сказал Кратов. – Думаю, вы прекрасно знаете, по какой причине я здесь.
– Разумеется, – буркнул тахамаук. – Знаю. Игры высших сил. Говоря о высших силах, в первую очередь я имею в виду управляющие структуры Галактического Братства. Тектоны, гилурги… Астрархи, я прав?
– Секрет Полишинеля, – с каменным лицом промолвил Кратов.
– С самого начала хотел уведомить, – сказал тахамаук снисходительно, – но никак не удавалось ввернуть словцо… Вы можете поднять забрало, рыцарь. В этой части Базы создана газовая оболочка, равно комфортная для нас обоих. Увы, я принужден буду слегка задыхаться, а вы испытаете некоторое головокружение, прежде чем адаптируетесь. Но, согласитесь, не могу же я осушать кубок за кубком этого дивного нектара из имперских погребов под вашим укоризненным взором из-под забрала! Даже советнику Правящего дома иногда необходим собутыльник.
– Готов рискнуть, – ухмыльнулся Кратов, избавляясь от шлема.
– Никакого риска, уверяю. Мне ни к чему мертвые ксенологи на моей планете.
– Вы уверены, что она ваша? – деланно изумился Кратов.
– Абсолютно. Хотя бы по праву «пришедшего первым».
– И вы готовы доказать, что появились здесь прежде грузового корабля Федерации класса «гиппогриф»?
– Корабль был необитаем.
– А ваши автоматы неразумны.
– Для заявления прав это несущественное обстоятельство.
– В глазах конфликтной комиссии оба обстоятельства будут равнозначны.
– О чем мы вообще спорим, доктор Кратов? – рассмеялся тахамаук совсем по-человечески. – Вам не нужна эта планета. Вам не нужна ни одна из планет этого несчастного клубка звезд!
– Тут вы правы, – сказал Кратов совершенно искренне. – Мне нужен лишь груз с «гиппогрифа».
– Так забирайте его и уносите ноги, – рассеянно сказал советник. Привстав из кресла, он уверенно, в два приема, наполнил кубки доверху. – Никто не станет вам чинить препятствий.
– Надеюсь. Кстати, об играх высших сил… – промолвил Кратов, принимая кубок. – Еще недавно, буквально утром… хотя какое здесь может быть утро… я страстно желал бы понять, что за горний промысел занес меня в эту дыру. То есть у меня были обоснованные догадки, нужен был лишь ключевой фрагмент, чтобы сложить мозаику. Но появились вы. И мозаика выстроилась. – Он пригубил из кубка. – Отличное вино. Похоже на добрый монастырский ликер.
– Это он и есть, – величаво сказал советник. – Прекрасный старинный ликер из подвалов монастыря Монсеррат. Да-да, Земля, Каталония, – подтвердил он в ответ на изумленный взгляд Кратова. – В имперских погребах чего только не сыщется… Пробуйте, не церемоньтесь. Если понадобится, я закажу еще.
– Не стоит трудов. Вижу, вы прекрасно владеете земными языками. И наверняка наблюдали за нами какое-то время.
– Если быть до конца откровенным, – произнес тахамаук, извлекая из ближайшей серебряной шкатулки коричневую сигару с черным ободком и старинную громоздкую зажигалку, – то с самого начала.
– Чудесно, – сказал Кратов с удовлетворением. – В таком случае, вы слышали наши переговоры и знаете, что я ограничен во времени. Собственно, я сам установил себе ограничение в один час. И если по истечении часа я не воссоединюсь с экипажем…
– …то ваши друзья разнесут эту лавочку, – закончил тахамаук. И добавил, многозначительно хмыкнув: – Вдребезги напополам. – Он сосредоточенно возился с зажигалкой, которая вела себя чересчур строптиво для такого простого механизма, сама по себе закрывалась, вырывалась из рук и никак не желала снабдить владельца чаемым язычком пламени. Кажется, эти хлопоты занимали советника Правящего дома намного больше, чем содержание беседы. – Хотел бы я знать, насколько состоятельны были угрозы.
– Вы же знаете: у Федерации нет агрессивных намерений в отношении Галактической Империи Тахамауков либо какой иной цивилизации Млечного Пути и сопредельных средоточий обитаемых миров.