Советник с тягостным вздохом развел руками.
– Никто не ожидал, что вечная жизнь может надоесть, – сказал он словно бы в изумлении. – Что бремя опыта станет невыносимым. Старые тахамауки не умирали. Угасали, превращались в молчаливых, неподвижных соседей, от которых всем были одни неудобства. Не могли же мы их искусственно уничтожать, как… как устаревшую мебель. Так возникла идея Скрытых Миров. Это резервации наших патриархов. Хранителей знаний, которые никем уже не будут востребованы. Но мысль о том, что в случае чрезвычайной необходимости у Империи существует резервное хранилище информации, пускай и затруднительное в обращении, придает всем нам фундаментальную уверенность. Все тахамауки знают о Скрытых Мирах, но это фигура умолчания. Предмет нашей гордости и в то же время нечто постыдное. Как будто мы вселились в дом, который нам не принадлежит, и вытолкали прежних хозяев с глаз долой… Когда-то Скрытые Миры были планетными системами вокруг остывающих стабильных звезд, непреодолимо защищенными от внешнего проникновения. Создать искусственное шаровое скопление с ловушками-ротаторами, которые будут отбрасывать непрошеных визитеров, показалось прекрасным решением на тысячелетия. Пока не явились вы и не разрушили всю эстетику замысла.
– В том нет нашей вины, – уверенно промолвил Кратов. – Мы лишь хотим забрать груз.
Советник вновь сделался чрезвычайно саркастичен:
– Не желаете ли компенсировать Империи ущерб, нанесенный строительной технике?
Кратов был не в настроении уступать:
– Только в обмен на возмещение морального вреда от непозволительного удержания экипажа корабля Федерации вашей строительной техникой двойного, подозреваю, назначения.
Они обменялись понимающими дипломатическими ухмылками.
– Полагаю, мы сможем договориться о неразглашении подробностей вашей миссии, – величественно сказал советник.
– Вне всякого сомнения, – в том же тоне ответил Кратов.
– У вас ведь есть догадки касательно содержания «длинного сообщения»?
– Были поначалу. Я слишком доверился авторитету тектонов. Как выяснилось, тектоны тоже могут ошибаться. И даже творить глупости. Не все из числа тектонов желают знать разгадку. Она может оказаться для них неприемлемой. – Кратов задумчиво поиграл пустым кубком. – Беда в том, что я и сам теперь ни в чем не уверен. Возможно, мы все заблуждались и старательно вводили в заблуждение друг дружку.
– Откуда вы узнали о катастрофе «Азмасфоха»? Неужели сами догадались? Или то были ваши знаменитые вещие сны?
– Неужели вы думаете, что на Земле нет собственных хранителей рассеянной информации? У меня прекрасные помощники, которые не хуже моего умеют складывать разнообразные мозаики.
– Как вы намерены поступить с рациогеном?
– Переместить его в труднодоступный для земных кораблей уголок Галактики, о котором будут знать лишь те, кого это касается.
– А потом?
Кратов бросил на тахамаука короткий взгляд, словно проверяя его готовность к малоприятным перспективам.
– Отправлюсь на поиски Скрытого Мира, – сказал он раздельно, – чтобы убедить навигатора Нфебетнехпа заполнить лакуну в «длинном сообщении».
– Разве я не говорил, что обитатели Скрытых Миров необщительны?
– Я бываю убедителен. И, возможно, моего визави заинтересует перспектива возвращения интереса к жизни.
– Да вы, оказывается, идеалист.
– Так меня никто еще не называл.
– Вам следует знать, что попытка проникновения в Скрытый Мир определенно вызовет недовольство Правящего дома Галактической Империи тахамауков.
– Я буду чрезвычайно осмотрителен.
– Не говоря уже о том, что это исключительно рискованное и опасное предприятие. Возможно, самое опасное в вашей жизни.
– Вы и представить не можете, в какие безумные авантюры я встревал.
Советник собрал в тяжелые складки и без того изборожденное морщинами куполообразное чело.
– Если разумное существо желает красиво погибнуть, – сказал он как бы с недоумением, – кто я такой, чтобы чинить ему препятствия? Чагранна. Так называется Скрытый Мир, который может вас заинтересовать. В лоциях тахамауков он отмечен как опасный для прохождения участок «Черно-Белая Брешь», облако темной материи с астрофизическим объектом по типу черной дыры внутри.
– На границе Темного Царства? – деловито уточнил Кратов.
– Если можно так выразиться, в литорали, – кивнул советник. – То есть в зоне, которая периодически оказывается внутри Темного Царства, когда оно расширяется. Примерно та же участь ожидает и шаровое скопление. Верно, вы не заметили, но оно с немалым ускорением мигрирует в сторону Темного Царства. Тогда все забудут об астрофизическом объекте Триаконта-Дипластерия, в лоциях появится очередной опасный участок, а в неформальном дискурсе войдет в употребление астроним Теанерика.
– И я как смогу попасть в Чагранну? – напористо спросил Кратов.
– Это уже ваша забота, сударь. – Тахамаук покопался в складках своего ртутного одеяния, извлек на свет божий обыкновенный кристаллик в оправке и толкнул его костлявым пальцем через стол в направлении собеседника. – Здесь астрономические координаты и кое-какая информация для вашего поиска. Вы же не думали, что я заявлюсь на нашу встречу с пустыми руками.
– Я ваш должник, советник, – с чувством промолвил Кратов.
– Боюсь, этот долг проходит по статье безнадежных, – заметил тот с притворным сожалением. – Вы даже не представляете, во что ввязываетесь. Ни один космический транспорт не способен преодолеть защиту Скрытого Мира.
Кратов неопределенно хмыкнул. На сей счет у него были свои соображения.
– Пора прощаться, доктор Кратов, – торжественно сказал тахамаук. – Друзья вас заждались, а я уже выболтал достаточно секретов.
– Мое почтение, советник, – сказал Кратов, поднимаясь и прилаживая шлем.
– Вот еще что… – Тахамаук поглядел по сторонам, словно опасаясь лишних ушей, что в данной ситуации выглядело по меньшей мере странно. – Вы знаете, что на вашем корабле хранится рациоген. Вы знаете не все.
– Успели там побывать? – с иронией спросил Кратов.
– Нет. Но побывали Строители. – Теперь тахамаук смотрел ему в глаза, прямо и жестко. – Примите дружеский совет: опустошите грузовой отсек и убирайтесь. О корабле не беспокойтесь. Это ненужный хлам. Рано или поздно Строители его утилизируют.
– Совершать необратимые поступки – плохая практика, советник.
– Мы только тем и заняты, что совершаем необратимые поступки.
– Если вы желали возбудить мое любопытство, то не упустили ничего, – невозмутимо сказал Кратов. – Вы только что предложили мне не думать о белой обезьяне.
– При чем тут обезьяна? – возмутился было советник. – А, кажется, понял. Вы знаете, когда тахамауку дают компетентный совет не думать о белой обезьяне, он перестает думать о белой обезьяне.
– Люди, в отличие от тахамауков, очень восприимчивы к парадоксальным интенциям.
– И все же прислушайтесь к компетентному и, что важно, доброму совету древнего существа. Пусть ваше любопытство ограничится грузовым отсеком.
– Но уже я наведался в жилые каюты.
– И хватит с вас. Не суйте нос куда не следует. Это вам не нужно.
– Я подумаю. Чуть не забыл. К вопросу о гетерогенности вселенной… Двойник на борту моего корабля – ваша работа? Для порождения ваших репродуктивных камер он слишком аутентичен.
– Так вы уже… – начал было тахамаук, осекся, вновь побегал рассеянным взором по сторонам и вдруг жутко скривился. – Постойте, какой еще, во имя Вечности, двойник?!
Его недоумение выглядело весьма убедительно.
16
Он шел по свежему снежку, в затылок ему подсвечивало зеленое солнце, отбрасывая под ноги красивую бирюзовую тень, в глаза неназойливо лезло оранжевое, а справа из-за горизонта уже выпирал громадный бордовый диск главного светила. Чуть поотстав, но временами обгоняя, чтобы бесшумно заложить над снежной целиной широкий вираж, почетным воздушным эскортом суетились Охотники. А навстречу стремительно и ровно неслась гравитационная платформа, на ходу раскрываясь подобно хищному тропическому цветку. Просторная, прекрасно защищенная, а не тесный, как куриное яйцо, куттер. Феликс Грин успел позаботиться о комфорте своего экипажа.
Кратов остановился и просто стал ждать, а платформа подлетела почти вплотную и элегантно развернулась боком. Прежде чем он успел занести ногу на ступеньку, его грубовато подхватили за плечи и под руки и, не церемонясь, втащили внутрь.
– Что вы копаетесь? – услышал он привычное ворчание командора.
– Мы не копаемся, мы просто слегка деликатничаем, – сказал Белоцветов.
– Консул, вы разгадали все свои ребусы? – с легким нетерпением осведомился Мадон. – Можем убираться?
– Все ребусы я не скоро смогу разгадать, – пробормотал он, чувствуя себя совершенно вымотавшимся. – Но здесь нас определенно больше ничто не держит.
Платформа неслась на небольшой высоте над пологими снежными накатами, над торчавшими, словно кости допотопных чудовищ, черными гребнями, над ложбинами и кратерами.
– Старина Грин уже обещал праздничный ужин, – сказал Белоцветов. – Хотя мне показалось, что он воспринял весть о нашем избавлении с некоторым изумлением.
– Дважды переспросил, действительно ли я в порядке, – добавил Мадон. – Столь трогательная забота прежде за ним не замечалась.
– Иногда ответственность бывает нелегким бременем, – уклончиво промолвил Кратов.
– Ты снова что-то затеваешь, Кон-стан-тин? – спросил Татор, не оборачиваясь.
– Не я. Видишь ли, Эл… Нам всем надлежит быть готовыми к неожиданностям. И ни в коем случае не расслабляться, пока я не позволю.
– Вы все еще странный, Консул, – с нервическим смешком откликнулся Мадон, который менее всего ценил сюрпризы. – Так и сыплете загадками.
– От вас, Жан-Жак, потребуется особенное самообладание. Ничего еще не закончилось, братцы.