Выбравшись на гребень, подменыш остановился. На фоне затянутого цветными облаками низкого неба его фигура в мешковатой курточке не по размеру и потешных штанах выглядела плоской картинкой с обложки старинной книги.
– Здесь мы расстанемся, – сказал он подоспевшему Кратову.
– Где же корабль?
– Присмотритесь внимательно, Консул.
Они снова перешли на «вы», потому что процедура вправки мозгов завершилась, задушевная интонация диалога осталась в коридоре «гиппогрифа».
Кратов присмотрелся.
Полупрозрачная, почти неразличимая на белом фоне сфера, целиком состоящая из кое-как сплетенных струн, размером не больше привычного земного куттера. Подменыш вприпрыжку устремился к сфере, на бегу теряя человеческие очертания, будто невидимый ветер раздувал плотную дымную тучку. Как внутри этого сгустка плазмы еще недавно могла целиком поместиться человеческая личность с ее памятью, биографией и скверным ипохондрическим характером, оставалось лишь гадать. Просочившись сквозь зазоры в переплетениях струн, бывший подменыш, а теперь уже мимикрид в невообразимой своей плоти заполнил собой внутреннее пространство сферы, придал ей объем и различимость. Теперь это был не призрачный каркас, а плотный белый шар с пробегавшими по нему змейками голубоватых разрядов… Кратов на всякий случай опустил на лицо светофильтр и слегка присел, чтобы избежать возможного акустического удара.
– Что там у вас творится, Консул? – немедленно спросил Феликс Грин.
– Интересное, – невнятно ответил Кратов.
В этот момент его действительно накрыло ударной волной.
Но не со стороны корабля мимикрида, как он рассчитывал, а сзади, из котловины.
Бум-м-м!.. Звук был глухой, низкий, как от громадного колокола.
Кратов оглох, ошалел, упал на колени и неуправляемо покатился по снежному склону. Ему удалось затормозить падение, разметав конечности. Сквозь звенящую пелену в ушах пробивался чей-то голос. Смысл речей не достигал сознания.
Кратов сел, инстинктивно держась за шлем. Спустя мгновение он осознал, что таращится незрячими глазами на то место, где недавно стоял потрепанный невзгодами грузопассажирский корабль класса «гиппогриф», бортовой индекс «пятьсот-пятьсот».
Теперь там клокотало и пузырилось болотце черной грязи, внутрь которого медленно и нелепо заваливались огрызки посадочных опор.
«Зачистили, – туповато подумал Кратов. – Успели».
Кто-то решительно встряхнул его за плечи.
– Консул, вы в порядке?
– Смотря что считать порядком, – пробормотал он, осторожно крутя головой.
7
Командор Элмер Э. Татор, развернувшись вместе с креслом, окинул вошедшего на командный пост Кратова сочувственным взором с головы до ног.
– Сказать, что тебе досталось, Кон-стан-тин, – промолвил он, – значит ничего не сказать.
– Нам всем досталось, – усмехнулся тот.
– Есть какой-нибудь шанс услышать наконец, во что мы здесь вляпались?
– Я непременно изложу свое представление о событиях последних дней за ужином, – обещал Кратов. – Там же и сверим версии.
Два часа назад «Тавискарон» под экономные реплики экипажа, при уважительном молчании пассажиров, нырнул в штатный экзометральный портал и беспрепятственно покинул шаровое скопление Триаконта-Дипластерия. На корабле установилась вязкая серая тишина, в которую изредка вторгались случайные технологические звуки. В коридорах и отсеках висел сумрак. Все, как и полагалось во время космического путешествия в экзометрии из одной точки Галактики в другую.
– Не желаешь поделиться тайнами, что открылись тебе на борту твоего корабля? – предупредительно осведомился Татор.
– Нет, – заявил Кратов с уверенностью. – Не желаю. Пускай они умрут вместе с ним.
– Потянешь в одиночку свою ношу?
– Постараюсь как можно скорее забыть и жить дальше. – Кратов ностальгически вздохнул. – Не все еще закончилось, но эта страница моей жизни перевернута навсегда.
– При помощи гравитационного дисруптора, – иронически заметил Татор.
– Не худшая альтернатива фейерверку и шампанскому, – ухмыльнулся Кратов.
– Как ему удалось пронести дисруптор на «гиппогриф»?
– Наверняка еще до нашего прибытия. Это был заранее подготовленный сюрприз.
– Феликс говорил, – промолвил Татор назидательно, – что предпочитает сюрпризы хорошо подготовленные и заранее согласованные с целевой аудиторией. Если расчет был на нас…
– Целевая аудитория находится весьма далеко отсюда, – убежденно сказал Кратов.
– Снова астрархи?
Вместо ответа Кратов страдающе вздохнул.
– Надеюсь, он не протащил другой дисруптор на «Тави», – сказал Татор, слегка посуровев лицом.
– Такой прибор на себе не спрячешь, – усомнился Кратов. – Вот разве что внутри себя… Но для камикадзе он слишком себя ценит.
– И все же стоит убедиться, – сказал Татор рассудительно. – Собственно, все, кроме нас с тобой, тем сейчас и занимаются, что осматривают укромнейшие закоулки корабля.
– Хуже не будет, – согласно кивнул Кратов, – да и ребята развлекутся. Но вообще-то это была акция поддержки. Направить наши действия по нужному руслу, проследить за результатом и стереть все следы.
– Ювелирной такую работу не назовешь, – сказал Татор, пожимая плечами.
– До советника Кьейтра Кьейрхида им далеко, – сказал Кратов с удовольствием. – Но что взять с тех, кто выжил в аду? Какие у них могут быть представления о дипломатическом этикете?
Татор задумчиво побарабанил пальцами по свободному от сенсоров и словно бы специально для того предназначенному участку панели управления.
– Я тут поразмыслил, – промолвил он, понизив голос. – То, с какой легкостью он проник на корабль… и что он тут начудил… все это должно вызывать у тебя беспокойство.
– И вызывает, поверь, – проговорил Кратов со вздохом. – Такие, как он, могут притвориться чем угодно и кем угодно, делать, что захотят, и остаться при этом необнаруженными. Это серьезный вызов. И когда я завершу эту миссию, обязательно займусь новой темой.
– Если они нападут на нас, – сказал Татор с деланным спокойствием, – мы можем проиграть.
– Запросто, – с готовностью подтвердил Кратов. – Одна надежда на здравый смысл. Галактические войны себя не оправдывают. Это пустая трата времени и ресурсов. – Неожиданно для себя он улыбнулся. – Думаю, с его стороны это была демонстрация силы с тем, чтобы предложить нам дружбу.
– Ты во всем видишь предложения дружбы, – печально заметил Татор.
– Потому что войны объявляются не так, – сказал Кратов уверенно. – Да и за что нам воевать, за какие святыни? – Выдержав паузу, он добавил со значением: – Воевать всегда не за что.
Тревога на смуглом лице Татора слегка рассеялась.
– Мы прибудем на промежуточный финиш Кованна через восемнадцать часов, – сообщил он. – Это ознаменует наше возвращение на Кельтскую Ветку. Куда дальше? На Тайкун, как ты и хотел?
– Нет, – сказал Кратов торжественно. – Тайкун как конечная точка маршрута безнадежно скомпрометирован. И там слишком много людей. Мы летим на запасной космодром.
Часть пятаяСкрытый Мир
1
– Здесь тоже был полигон? – спросил Белоцветов, прикрывая глаза от солнца ладонью.
Ладонь была без перчатки, а сам Белоцветов без скафандра. В просторных шортах защитного цвета, гавайке и панаме он казался персонажем комического шоу, обряженным во что бог послал. Другие, впрочем, выглядели не лучше, потому что никто не рассчитывал в ходе долгого и хитросплетенного путешествия оказаться на курорте, тем более дважды, если вспомнить Амриту. Исключение в этом цирке составляли разве что командор Элмер Э. Татор, обладавший редкой способностью в любом наряде выглядеть элегантно, хотя бы даже в белых шортах с синей полосой и белой баскетбольной майке, и навигатор Брандт, посчитавший ниже своего достоинства менять форменный комбинезон на легкомысленные одеяния по погоде.
– Это командный центр, – сказал Кратов. – Полигон был на Восточном материке.
Белые плоские строения в один-два этажа даже на расстоянии выглядели покинутыми. Антенна планетарной связи сильно покосилась и в скором времени грозила рухнуть на белый цилиндрический пристрой. За пристроем беспорядочно громоздились какие-то решетчатые механизмы неясного назначения, тоже в жалком состоянии. На всем лежала унылая печать мимолетности. Ясно было, что никто не собирался обосновываться здесь надолго.
– А что там сейчас? – спросил Мурашов. – На Восточном материке?
– Этого никто не знает, – сказал Кратов равнодушно.
Планетарный полигон Аид, законсервированный безо всякой надежды на перемену участи, попросту предоставленный самому себе десять лет назад.
Сухой, умеренный климат. Мягкая зима, короткие дождливые межсезонья и долгое-долгое нежаркое лето. Много пресной воды во всех видах: озера, ручьи, несколько мощных полноводных рек. Никакой вулканической активности. Сглаженный рельеф степного типа. Хотя в самом центре материка вроде бы попадались какие-то невразумительные горные массивы. Ковыль, камыши, обильно плодоносящие ягодные кустарники, какие-то безумных масштабов грибницы… почти все съедобно, а что несъедобно, то переносимо человеческим организмом в пределах несварения. Мир, в котором флора одержала победу над фауной за явным преимуществом. Никаких живых тварей крупнее землеройки. Крупные твари появились потом, когда побережье материка приобрело статус полигона Звездной Разведки, и все они были функционально ориентированными биотехнами.
Цанторамфы, похожие на разъевшихся и по этой причине совершенно утративших летные навыки пеликанов, и даже с такими же кожистыми мешками под клювами, легкая добыча для начинающего охотника.
Сторожкие медлительные кератоподы, первое блюдо в меню всякого любителя нежного мяса со вкусом копченой курятины.
Тяжеловесные и небезопасные рохализы, закованные в пластинчатую броню, обозначающие свое присутствие громким сердитым храпом.