– Я не силен в семантике языка тахамауков, – сказал Кратов, – но чем отличается необратимость от невозвращения?
– Похоже, вы пришли к неким широким обобщениям, побеседовав с двумя мегапатриархами…
– Мегапатриархами? – переспросил Кратов.
– Ну да, с обитателями Чагранны, – раздраженно сказал советник. – Разве нет? Кто назовет их юнцами, пусть первый бросит в меня камень. Как еще их называть для ясности?! Бесспорно, они не выглядят темпераментными оптимистами…
– Счастливыми они тоже не выглядят.
– Пустое, – отрезал советник. Кратов невольно усмехнулся: похоже, эта фраза у тахамауков была в ходу. – Старческие капризы. Мегапатриархи обожают выглядеть несчастными. Жалуются, что забыты и одиноки. Это универсальное свойство инобытия. Вот умрете и узнаете…
«Спасибо, я уже, и, как обнаружилось, не однажды», – подумал Кратов с большим сарказмом.
– А что до мнимой бытовой аскезы, – продолжал советник, – то все относительно. Я побывал во многих мирах, не исключая Земли, мне знакомо стремление молодых рас окружать себя чрезмерной роскошью и неоправданным комфортом. Мы прошли стадию демонстративного гедонизма еще в ту пору, когда человечество только-только покинуло пещеры и училось строить хижины. Вы тоже когда-нибудь поймете, что быт должен быть рационален. Мы, тахамауки, равнодушны к комфорту. Когда вы видите меня сидящим в роскошном кресле, курящим сигару из отборных табачных листьев, это лишь ваше помпезное представление о расе тахамауков.
– Неужели вы надули меня с монастырским ликером?! – наигранно возмутился Кратов. – А говорили, что все было с вашего корабля, что питаете слабость к раритетам…
– Так и есть, – сказал советник, не моргнув глазом. – Я должен был оправдать ваши ожидания! Мы живем в пространстве дополненной реальности, но она дополнена не для нас, а для вас. Весь этот уродливый кич и ампир – плод вашего воображения. А у нас все по-простому: железо и камень. Ну, не совсем железо и не совсем камень… Верите ли, император Тахагаурарен Тахиттин Тинахтахаун живет в пещере.
– Наверное, это не совсем пещера, – не удержавшись, ввернул Кратов.
– Разумеется, – промолвил советник пренебрежительно. – Не то естественное укрытие, в каком дикий предок укрывался от непогоды и аппетитов окружающей фауны. Но никакой роскоши, никаких драгоценностей. Лишь то, что необходимо для отправления имперских практик. Все прочее можно вообразить. При желании. Что на самом деле необходимо тому, кто владеет Империей, чтобы править?
– Рычаги власти, – осторожно предположил Кратов.
– О, этого в достатке! – отмахнулся советник. – Но что нужно творцу, чтобы творить?
– Комфорт. Покой. Душевная гармония.
– Ничего, – отчеканил тахамаук. – Ничего из перечисленного. То есть абсолютно. Акт творения происходит в сознании творца. И уж дело его доброй воли придать плодам своих умственных трудов материальные формы и поделиться с остальным миром в той знаковой системе, каковая этому миру доступна.
– Пожалуй, человечеству предстоит долгий путь в этом направлении, – заметил Кратов.
– И нелегкий! – уточнил советник.
– О да!.. – с ироническим энтузиазмом согласился Кратов. И тут же сменил тему: – В Скрытых Мирах были попытки самоубийства?
– Постоянно, – признал советник. – Ложные представления о свободе воли, эскапистские интенции, атавистические инстинкты… Так длится, пока однажды мегапатриархи не уяснят, что мы не позволим им умереть. Это неприемлемо для расы тахамауков. Мы отвергли смерть как терминальную стадию жизнедеятельности. Тахамаук может умереть лишь по нелепой случайности. В Скрытых Мирах случайностей не бывает. Скрытые Миры устроены так, чтобы никто не мог причинить себе вреда, ни намеренно, ни случайно.
– Но почему вы не оставляете им… мегапатриархам… выбора?
– Выбора? – сощурился советник. – Доктор, называйте вещи своими именами.
– Почему вы не позволяете им умереть? – терпеливо повторил Кратов.
– Потому что мы договорились не умирать, – высокомерно сказал советник. – Так решила Империя. Не кто-то сильный и властный постановил за общество. Нет, это был солидарный общественный договор. И уж много после, досконально разобравшись с физиологическими механизмами… что редко кому удавалось в Галактике… мы заключили соглашение со смертью.
– Звучит впечатляюще, – сдержанно сказал Кратов.
– И выглядит сообразно. О, это был феерический ритуал вселенского масштаба! – воскликнул советник с воодушевлением. – Существуют прекрасные видеодокументы. Если случится так, что Галактическая Империя тахамауков окажется в сфере ваших интересов, найдите время для просмотра… Разумеется, смерть как метафизическая сущность на ритуале во плоти не присутствовала. Это не помешало тахамаукам довести до сведения смерти, дабы она впредь на нас не рассчитывала. – Он усмехнулся. – Поскольку в установленные законом и здравым смыслом сроки возражений не воспоследовало, соглашение считается заключенным и действует. Звучит забавно, не так ли? Мы, тахамауки, умеем совмещать комичное с серьезным. И свято чтим действующие соглашения, какими странными бы они не выглядели.
– Скрытые Миры и есть та цена, которую вы платите за отказ от смерти?
– И, как я уже говорил давеча, в шаровом скоплении Теанерика, резервное хранилище информации. Мегапатриархи не просто коротают здесь свои бесконечные века. Они хранят нашу культуру. Мы не желаем бессмысленно распылять свое наследие. Для нас ценен всякий информационный квант. Не существует знания полезного или бесполезного, дать ему оценку может лишь время. Согласен, бережливость доведена до абсурда, но… Это не пантеон и не музей. Кьенгитр Ксиннантара, с которым вы перекинулись парой незначащих фраз в его библиотеке и наверняка выслушали ламентацию о забвении, продолжает творить. Его opus magnum[33] под названием «Пять принцесс на Острове Слез», начатый еще в пределах Империи, завершен более чем наполовину, и мы питаем обоснованную надежду увидеть его опубликованным. Ну, «Архетипическую симфонию под созвездием Семигранника» Унпаранана Унгатарина вы уже слышали хотя бы фрагментарно… (Кратов не сразу сообразил, что речь шла о буянившем посреди площади светомузыкальном агрегате.) У вас, быстроживущих, в ходу метафора «невосполнимая утрата». Так вот, для тахамауков она неактуальна. Мы ничего не утрачиваем. Если случится нечто ужасное и мы лишимся всех своих знаний, то здесь, в Скрытых Мирах, находится резервная копия нашей цивилизации.
– Не такие уж они скрытые, эти ваши Скрытые Миры, – не удержался от шпильки Кратов. – Попасть в их пределы не составило большого риска.
– Как вы заметили, – с достоинством возразил советник Кьейтр Кьейрхида, – мы совершенствуем средства конспирации по безопасному для невольных визитеров сценарию. От прохиндеев же вроде вас более подходят иные меры, которые мы не можем себе позволить по этическим соображениям.
– Так, может быть, ваши усилия избыточны? Откройте свои Скрытые Миры. Избавьтесь от секретов Полишинеля. Галактическое Братство вполне способно проявить уважение к любым, даже самым странным обычаям своих сыновей.
– Империя тахамауков ценит безмерную толерантность Галактического Братства, – надменно заявил советник. – Но мы должны оценивать угрозы и вне пределов Братства, не так ли? Союзы приходят и уходят, Империя вечна.
12
Ретирада из Скрытого Мира оказалась незатейливой и даже будничной. Легко обнаружился штатный портал, который вынес Чудо-Юдо-Рыбу-Кита за пределы защищенной зоны и самопроизвольно выплюнул на границе туманного кольца, когда-то бывшего кометным поясом, но стертого в прах из соображений безопасности. Поворчав для поддержания реноме и посетовав на негостеприимство хозяев, биотехн вновь нырнул в экзометрию с тем, чтобы вернуться на Аид.
«Тавискарон» прибыл вечером третьего дня, когда Кратов уже отоспался, вдоволь наплескался в хрустальных холодных водах и начал скучать. Командор Элмер Э. Татор, соорудив значительное лицо, явился к нему в один из пустовавших отсеков командного центра с докладом. Отчитавшись об исполнении всех поручений по списку, он на мгновение вышел из официозной роли и тревожным шепотом поведал Кратову о новых пассажирах:
– Какие-то странные. Всю дорогу молчали, даже к обеду не появлялись, Мадона запугали своими переглядываниями…
– Как реагировали Брандт с Мурашовым? – рассеянно осведомился Кратов.
– Мурашов остался на Земле, – сказал Татор с некоторым удовлетворением. – Его контракт не простирался дальше шарового скопления. Что же касается Брандта… ну сам посуди, какие у Брандта могут быть реакции?!
Они дружно посмеялись по поводу эмоциональных проявлений второго навигатора, после чего Татор вновь сделался формален и объявил:
– Я также имел высокую честь доставить на Аид инспектора Академии Человека, госпожу Шарону Терлецкую. – Деликатно откашлявшись, он добавил: – Для легализации предстоящих мероприятий и соблюдения прав всех участвующих в них персон.
– Все правильно, – успокаивающе сказал Кратов. – Я сам на этом настоял.
На чеканном лице Татора отразилось громадное облегчение.
– Собственно, госпожа Терлецкая уже здесь, – сказал он, кивнув в сторону двери отсека.
– И отчего же она не заходит? – полюбопытствовал Кратов.
– Полагаю, наслаждается здешними красотами. Примерно так. – Татор сделал блаженное лицо, зажмурился и раскинул руки. – Ах! Как легко дышится! Какие чистые небеса! Какие травы и цветы! Ах!..
Они не упустили посмеяться и над живыми реакциями высокой гостьи.
– Что ж, проси, – сказал Кратов.
Спустя несколько минут дверь распахнулась, на пороге выросла высоченная худая дама в походном комбинезоне колониального фасона и песочных расцветок. Седой ежик придавал ей весьма аскетический вид, большие черные глаза навыкате пылали, смуглое вытянутое лицо выражало крайнюю степень неудовольствия.
– Что вы затеяли, доктор Кратов? – осведомилась инспектор Шарона Терлецкая вредным скрипучим голосом.