Абассинец словно не слышал её слов, не отводя внимательных глаз от её лица:
— Наёмники свидетелей не оставляют. Фальгахен мёртв, а ты жива-здорова. — Возвышался над ней, готовый к любому её неожиданному действу. Уверенность в том, что женщина так просто не сдастся — крепла.
— На карету напали бандиты, нанятые Вилли Хартманом! — Не думала о том, что может ошибаться и обвиняет невиновного. — Меня ранили. Они решили, что я мертва. Есть шрам. Вот, — повернулась к свече, захватывая край платья с сорочкой, приподнимая и показывая окончание розового рубца у талии.
Шамси бесцеремонно перехватил ткань из её рук и задрал платье выше. Скользнул взором по необычному тонкому белью, плотно облегающему бёдра. Подвинул свечу, ощупывая ранение, не обращая внимания на шипение пфальцграфини, уцепившуюся в его запястье, выдёргивающую ткань из-под руки в попытке прикрыть оголившийся до подмышки бок. Ступня женщины уперлась в его колено, не давая приблизиться вплотную.
— Хватит тыкать, мне больно, — взмолилась Наташа, сгорая от стыда, отталкивая его руки. На грубые действия мужчины она остерегалась отвечать откровенной агрессией. Это только разозлит его.
— Рана неопасная, но хлопотная, — шептал араб, отмахиваясь от её толчков. — Почему они тебя не добили?
— Они думали, что убили меня. Фальгахен надел на меня ошейник с цепью, чтобы я не сбежала, и она попала между лезвием кинжала и телом. Они не заметили.
— Как?.. Ошейник? — Услышать такое он не ожидал.
— Вам нужен следственный эксперимент? Без проблем! Я покажу, как всё было! — Не стеснялась выступивших слёз.
— Как сняла? Отвечай! — Говорил громко, быстро, напористо, не давая женщине сосредоточиться, удерживая за подбородок, глядя в глаза, выискивая в них искры животного страха, как всегда случалось при дознаниях. При необходимости прибегали к болевым приёмам, развязывающим языки самым упрямым.
В мгновение ока перед ней промелькнули лики Фионы и Руди. Рассказать об их участии — значит подвергнуть их жизни опасности. Что может взбрести в голову разъярённому службисту?
— Нащупала защёлку. Не сразу, конечно…
— Защёлку… — Господин дознаватель казался озадаченным. Слова скиталицы походили на правду.
— Где ты была месяц? Почему тебя не нашли? Смотри в глаза! Кто тебе помог? — Сыпал вопросами, не давая сориентироваться. — Отвечай быстро! Ну! Бригахбург?
— Я его не видела до вчерашнего дня! Когда очнулась, ушла от кареты в лес! — Говорила торопливо, не отрывая глаз от его блестящего, покрывшегося испариной лица. — Шла, шла… Наткнулась на пещеру с источником, там отлежалась. Ела бруснику, ягоду бессмертия. Лечилась её листьями.
Они успокаивались, тяжело дыша и глядя один на другого. Напряжение спало. Супершпион придвинул стул, усевшись напротив подозреваемой, заключив её колени между своими. Полного доверия к строптивой пленнице не было. Не походила она на женщину, перепуганную до смерти. В глазах горел непокорный огонёк, речь не казалась сбивчивой и бессвязной. Она не договаривала и хорошо понимала, о чём говорит, контролировала себя, стараясь подыграть ему. Она быстро думала, ничуть не уступая ему. Лемма встречал подобных женщин. Их отличал жизненный опыт, они были немолоды, самонадеянны и корыстны.
— Что потом? Пещеру сможешь показать?
— Да… Ничего потом. Подлечилась и пришла сюда. Прошла под предлогом поиска работы. Меня не узнали. Позвала командующего гарнизоном, и он помог мне вернуть власть. Как раз приехал граф фон Бригахбург. Теперь вот вы. — Оглаживала платье дрожащими руками. — Если нужны подробности — расскажу.
— Видела убийц?
— Нет. Только слышала, как двое из них называли друг друга Хельмут, он убил Карла, и Шефер.
— Вилли… Кто он?
— Хартман. Торговец из Штрассбурха. Был женихом Эрмелинды до моего появления. Потом снова стал им.
— Почему решила, что он причастен?
— Он просил у отца моей руки, но я его обманула, притворившись бер… — Закашлялась, маскируя нездешнее слово. — Ждущей дитя. Он сбежал.
— Не затрудняйся. — Легко распознал уловку. — В твоей речи много иноземных слов. — А Фальгахена тоже обманула?
— Этот сделал вид, что обрадовался, — хмыкнула презрительно. — А когда отец отказал ему, он решил меня выкрасть.
— Бригахбурга ждала?
— Никого я не ждала! — вспылила, вспомнив, как в то время мучилась от осознания своей никчёмности.
— А теперь почему с ним?
— Почему-почему… — пробурчала недовольно. — Потому что всё выяснилось и вас это не касается.
— Касается. — Шамси решительно наклонился к пфальцграфине и, завладев её подрагивающими руками, поцеловал, не спеша выпускать, поглаживая большими пальцами тыльную сторону ладоней. — Через два дня мы едем в Алем, Вэлэри. — Стремительно вышел.
— Ishcheyka. — Наташа усиленно тёрла о платье ладони, где горела кожа от прикосновения губ абассинца. — Ham i shantazhist.
Впрочем, она тоже не отличается кротким нравом и покладистостью. Вела себя неправильно. Лучше бы дрожала, плакала, ползала на коленях, целовала руки и носки сапог супершпиона, утверждала, что своя в доску и готова на всё… Брезгливо поморщилась, передёрнув плечами, представив себя, распластанную у ног эксиленца с грязным отпечатком подошвы на своей спине. Вздохнула тяжело, собирая воедино расползающиеся обрывки разговора с ним. Сболтнула ли что лишнее? Вскочила, бросаясь к двери. Она всё расскажет Герарду! Вместе они найдут выход из тупика. Продержаться бы день. Тайный советник не посмеет увезти замужнюю женщину.
Распахнув створку, уперлась в мужскую грудь. В испуге отпрянула, не в силах произнести ни слова. Услышала:
— Госпожа пфальцграфиня, мне не велено выпускать вас.
Стражник! Не из её гарнизона. Досадливо хлопнув дверью, задвинула засов. Кинувшись к окну и распахнув его, безуспешно рванула решётку. Тюрьма!
От стука в дверь, чуть не упала с подоконника, крикнула:
— Кто?
— Госпожа пфальцграфиня, — зов Шамси вызвал приступ тошноты. — Мы не договорили.
— Завтра договорим, господин дознаватель. — Не станет же он ломать запор. Или станет?
— Я не один. — Пока Наташа прислушивалась, бочком подходя к двери, услышала его елейный голосок с издевательскими нотками: — Вы просили пригласить своего жениха.
— Вэлэри…
Имя, которым назвал её Герард, прозвучало, как сигнал тревоги. Им он называл её редко и только в официальных случаях. Не колеблясь, потянула задвижку. Кинулась к жениху, обнимая за талию, утыкаясь в широкую грудь, заглушая судорожные всхлипы. Всё, что копилось целый вечер, вылилось нескончаемым безостановочным потоком.
— Я устала… У меня болит голова…
Прижал прильнувшую девчонку. Под его ладонями её плечи тряслись от рыданий, через платье ощущался жар тела. Обнял, поглаживая спину. Глянул раздражённо на эксиленца:
— Господин гехаймрат, вы позволяете себе лишнее. Вы же видите — она больна. Я требую оставить её в покое! — Руки на спине дрогнули и напряглись.
— Требовать будете у себя дома. — С торжеством изрёк араб. — Я должен закончить, господин граф. Это в ваших интересах и в интересах госпожи пфальцграфини.
— Герард, он обвиняет нас в смерти Фальгахена. Он… — Спрятала лицо в носовом платке, глубоко вдыхая, заставляя себя успокоиться, зная, что поблажки не получит. Хлопнуться в обморок? Это дало бы передышку.
— Госпожа Вэлэри, присядьте, — перебил абассинец, указав на её прежнее место. — А вы, господин граф — сюда. — Кивнул на стул, на котором недавно сидел.
Отойдя к двери и открыв её, коротко бросил в темень:
— Кликни Ингваза.
Его сиятельство покосился на предметы, разложенные на столе. Здесь не всё. Потёр лоб, прислушиваясь к шёпоту девушки:
— Герард, он говорит невообразимые вещи…
Наташа всё ещё тяжело вздыхала, промокая платком следы слёз на щеках, собираясь с мыслями.
Ухмылка приподняла губы тайного советника:
— Такие ли уж невообразимые? — Его слуху позавидуют многие. — Я исполнил вашу просьбу пригласить господина графа и рассчитываю на сотрудничество. Возможно, в его присутствии вам легче будет сделать признание.
Пфальцграфиня с испугом глянула на жениха. Сотрудничество? Шамси снова повернул разговор с нужное ему русло, заинтриговав Герарда. Она читает немой вопрос в его глазах: «Какое признание?»
Дверь бесшумно приоткрылась, и вошёл воин.
Девушка уставилась на него. Казалось, ничего примечательного. Обычный стражник, как и многие другие, каких ей приходилось видеть в гарнизоне замка. Среднего роста, крепкого телосложения, лет сорока. Длинные густые волосы с проседью туго сплетены в косицу, перетянутую узкой серебристой тесьмой.
По едва заметному кивку гехаймрата, он присел у камина, подкидывая дрова и шевеля их в ожидании пока те займутся пламенем. С правой стороны нижней части лица, повёрнутой к ним, опускаясь на шею, отчётливо просматривалось повреждение кожного покрова, судя по всему — старое. И это не ожоговые рубцы. Округлые, каплевидные, словно брызги кислоты. На тыльной стороне кисти правой руки такие же следы.
Ингваз, глянув на сидящих господ, ничуть не смущаясь их вниманием к своей особе, переместился, заняв позицию у двери.
«Шамси безгранично доверяет ему», — сделала вывод Наташа. Или опасается нападения с их стороны, что вполне возможно при выдвинутом им обвинении в смерти Карла. Она с удовольствием помогла бы Герарду обездвижить эксиленца, тюкнув того по голове. Взгляд заметался по комнате в поисках «биты». Остановив его на оставшихся поленьях, прикинула: «Что надо… — склонила голову, примеряясь. — Вон то, с зауженным концом, было бы удобно держать и… хрясь!»
Глянув на агента, заметила его пристальный взор на себе. Вот, гад, как животное чует засаду.
«Гад» вздёрнул бровь, ответив на её мысли понимающей ухмылкой:
— Итак, Вэлэри, мы с господином графом готовы выслушать вас. Вы сказали, что, будучи четырёхлетней девочкой, попали с матерью в полон к нурманам. Но до Фрисландии корабль не доплыл. Вы выжили. Как? Что с вами произошло?