Я поймал себя на мысли, что случилось немыслимое: мне нравится ходить в школу. Здесь, окруженный единомышленниками, я более счастлив, чем дома.
Глава 2Русская душа
После школы, договорившись с друзьями встретиться в шесть вечера в спортзале, я побежал домой. После предыдущей тренировки мышцы еще болели, но это меня не замедлило.
Дома — проконтролировать состояние щенка, а потом — на мопед и в центр города, покормить жабоньку, посмотреть в пункте продажи акций «МММ», сколько сотен тысяч прибавилось к моему миллиону.
В этот раз далеко идти не пришлось: недалеко от ступенек, на которых работал валютчик, стояли две улыбчивые девчонки, одетые в двухсторонние таблички с рекламой «МММ». Коротко стриженная поднесла рупор к губам и произнесла бодрым голосом:
— Хватит жить в нищете! Присоединяйся к акционерам «МММ» и начинай зарабатывать! За неделю акции прибавили в цене две тысячи, и это только начало! Сегодня дороже, чем вчера! Приходи прямо сейчас!
Она отдала рупор напарнице, хрупкой блондинке болоночного вида, а та как рявкнет густым контральто:
— Было девять триста, стало одиннадцать триста! А совсем недавно акция стоила всего тысячу! Успейте купить по низкой цене! Она будет повышаться.
— Где продают? — обратился я к коротко стриженной, она указала на помещение перед входом в пассаж.
— Там.
В принципе, можно было туда не ходить, цену девчонки озвучили, одиннадцать тысяч триста, но я все равно протиснулся в тесное помещение. С одной стороны продавались сигареты, и очередь тянулась аж на улицу, с другой ютился ларек «МММ», где тоже была очередь, но покороче. Здесь ничего покупать нельзя: слишком людно. Да я больше и не собирался.
Не соврали девушки: продавали акции за 11350, покупали за 11300. Я мысленно попытался вычислить доход — не получилось сразу, ведь пятьдесят одну акцию брал по 5350. Только с них двести тысяч! И семьдесят восемь акций по 9300, это 156 00. То есть 356 000! Некислая прибавочка к доходу! Больше, чем приносят два моих бизнеса, не считая кофе. Жабонька верещала, что надо брать акции на все деньги, это выгоднее, чем мастерская и рыночная торговля. Все деньги — в акции!
Но опыт взрослого придушил жабу, которая душила меня. Нет! Все это временно. И, если вовремя не остановиться, есть риск потерять все.
Теперь надо внимательно следить за новостями и не упустить момент, когда Мавроди станут сливать, и у него начнутся обыски.
Если задуматься, то, по сути, Мавроди оседлал ту самую человеческую жабу. Мало кто продавал акции, все их гребли совковой лопатой — смысл продавать, когда они все дорожают и дорожают. Сегодня — сапоги, а через месяц — кожаная куртка. Даже грамотные люди, понимавшие, что этот пузырь рано или поздно лопнет, остановиться не смогли и прогорели.
Протиснувшись на улицу, я услышал:
— Пашка?
Повертев головой, я заметил в хвосте очереди за сигаретами валютчика, пожал ему руку. Он спросил:
— Интересуешься шарашкиными конторами? Деньги лишние есть?
— Месяца два-три на них, — я кивнул на вход, — можно хорошо заработать.
Валютчик криво усмехнулся, потер руки.
— Ну-ну. С интересом тебя послушаю.
Подловить меня хочет на экономической безграмотности, что ж…
— Купи сигареты, расскажу. Не в толкучке же.
Я откатил мопед, наблюдая, как движется очередь, как мой партнер исчезает из вида, а через пару минут выходит, сует в рот сигарету.
— Слушаю, — процедил он сквозь зубы, прикуривая от крутой зажигалки, выдохнул дым.
Я рассказал, как устроена финансовая пирамида, акцентировал внимание, что это действительно пузырь, который в конце концов лопнет, и закончил:
— Но сейчас все только начинается. Люди несут деньги, их деньги, по идее, должны отдать тем, кто пришел раньше. Но эти люди — жадные, они ждут и будут ждать, пока не потеряют все. Если купить сейчас, продать через два месяца или месяц, твоя сумма удвоится. Главное — не жадничать.
Пока я говорил, он скурил сигарету, задумался, кивнул.
— Доля истины в твоих словах есть. Но где гарантия, что пузырь не схлопнется завтра?
— Они только начали выманивать деньги у населения и еще даже не раскрутились. Вот когда об «МММ» заговорят все, тогда и нужно тормозить. У меня чутье, решил рискнуть и тебе советую.
— Хм-м… Подумаю.
— Вот я купил по 6300, теперь акции стоят 11300. Еще месяц — и буду сливать.
— Все вроде бы логично, — заключил валютчик. — Но слишком просто. Подозреваю подвох.
— Человеческая жадность — вот подвох. Мало кто может остановиться.
— Ну, если так… А я думаю, куда ты пропал, чего менять рубли не приходишь. Доллар, кстати, подорожал на пятьдесят рублей.
— Пока выгоднее их вкладывать, — улыбнулся я. — Удачи, Павел!
Я завел Карпа и поехал к Каналье, посмотреть на его работников, узнать, что там с мотоциклом, и сказать, что товар придет завтра, забрать его нужно будет самому у тети Иры. Если, конечно, успеет до того, как стихия разбушуется.
К гаражу было не подъехать: «Москвич» ожидал очереди на ремонт, из-под черной «Волги-24» торчали ноги — ее ремонтировали прямо на улице, а на яме стояла иномарка, которой занимался Каналья, а над ним нависал армянин в кожанке и что-то ему втолковывал. Две «жульки» припарковались у обочины. Усевшись на картоне, постеленном поверх травы, грустил патлатый мужчина, похожий на индейца — видимо, хозяин какой-то машины, возможно, «Волги». Может, это и есть мамин ухажер? Лет ему около сорока, вот только странный он какой-то. Интересно, кто по национальности? Не перуанец же. Но и на уроженца Средней Азии не похож.
Каналья слушал Цоя, и разговора с армянином не было слышно. Я направился в гараж.
— Эй, пацан, в очередь! — возмутился молодой бычок, высунувшийся из «Москвича».
Примирительно подняв руки, я поставил мопед у ворот и крикнул:
— Мне можно. Я свой.
— Ну че те стоит? Продай по-братски, да? — говорил армянин, жалобно глядя в яму.
— Я жду ответа, — пел Цой. — Больше надежды нету. Скоро кончится лето. Это.
В тени, опершись на стол, здоровенный мужик с хвостом и светлыми усами что-то записывал.
— Еще раз объясняю: продажа автозапчастей только тем, кто ремонтируется у нас, — не вылезая из ямы, ответил Каналья.
— Ну что те, жалко, да? — все канючил гость. — Запчасть деньги стоит, заработаешь и так. А дальше я сам.
— Нет! — рявкнул Каналья.
Ругаясь по-армянски и размахивая руками, армянин вылетел из гаража. Я сел на корточки и сказал:
— Привет. Ну что, как тут у нас?
Каналья повернул голову и радостно сообщил:
— Работа, видишь, кипит! Жук этот армянский, прикинь, хотел просто затариться деталями и уехать. И ведь не понимает, когда говоришь. Второй такой за сегодня.
Я прокомментировал происшедшее:
— На отдельный магазин пока нет ресурса. Вот дед машину купит, тогда и развернемся. Кстати, мотик ты взял?
— Да когда? Голову не поднять.
Каналья вылез из ямы, бочком подошел ко мне, растопырив руки.
— Достань из кармана брюк пачку сигарет, вытащи одну и дай мне. А то руки грязные.
Я сделал, как он просил, сунул ему в зубы сигарету и направился вслед за ним к выходу, остановились возле ворот.
— В гараже пишет который — Олег. «Волгу» ремонтирует Женя. Оба без вредных привычек. — Дальше Каналья говорил шёпотом: — Работают хорошо. Но Женя верит, что за ним прилетят инопланетяне, а Олег… не могу понять, что с ним не так, но что-то точно не так. Он, кстати, мастер кузовных работ, которые я не люблю. А еще уверяет, что и мастер кунг-фу, на Тибете обучался. Как думаешь, врет?
— Да пусть хоть Саурона ждет твой Женя, — шепнул я. — Лишь бы не бухал и работал. А Олег… врет, не врет, такие навыки никак не мешают справляться со своими обязанностями.
— Так а вдруг у него начнется обострение? У Жени. Вдруг он псих? Я-то нормальных людей завернул, потому что уже взял этих. Слышал бы ты, что он нес! Что зубы нельзя лечить, потому что, когда мы перейдем на новый уровень вибраций, пломбы выпадут. — Каналья сплюнул. — Принес кучу распечаток, а там тексты, которые писали такие же шизики, которые типа из космоса послания ловят. Я сказал ему, еще раз начнет проповедовать — уволю. Еще и этот узбек…
— Патлатый-то? — уточнил я. — Хозяин «Волги»?
Каналья скривился и махнул рукой.
— Да какой он хозяин? Бомж он. Прилип, как банный лист — подавай ему работу. Я говорю, что всё, неактуально: места заняты, он уселся и ждет, вдруг что будет надо. Тут, говорит, и спать лягу, вдруг стажер накосячит. В рюкзаке у него палатка, прикинь?
— Кто ж ему доктор? Сейчас мы и правда ничем не поможем. Так что не волнуйся, если инопланетянин перепутает и установит на машину гиперпространственный двигатель, возьмешь узбека.
— С ним тоже что-то не так, — вздохнул Каналья. — Он, похоже, бухой. Трезвый так себя не вел бы.
Я посмотрел на «индейца»: на алкаша не похож, да и на узбека — не очень. Замерзнет дурачина в своей палатке при –10. Вспомнился Влад, который работает на деда. Тот вообще только из зоны вышел, так дед им нарадоваться не может. Но его я проверил, когда деду сосватал, а этого узбека — куда? Заплатить ему, чтобы бабушке огород вскопал и дров наколол? Так вдруг он неадекватный.
Положив окурок в консервную банку, Каналья прищурился на солнце и сказал:
— Хорошо-то как! Тепло, всю зиму бы так.
— Над горами «борода». В Москве мороз. Чую, скоро будет нам весело.
— Ну, посвистит ветер день-два, — проговорил Каналья. — В первый раз, что ли? Переждем, и опять трудиться.
— Слишком большая разница температур, — не согласился я. — У тебя еда дома есть?
По тому, как задумался Каналья, я понял, что нет, и посоветовал:
— Так купи. Лишней не будет, а если придется засесть в доме дней на пять, пока буря не утихнет, выручит. Только не откладывай с этим, ладно?
— Ладно, — отмахнулся он, — куплю. Пора работать.