— Быстро прогрессируешь, Громов. Добавь упражнения со случайными людьми. Прохожие, пассажиры метро, зрители в кинотеатре. Лёгкие, но регулярные вмешательства.
— А разве это не насилие над личностью? — спросил я, немного удивившись такому совету. — Неэтично же.
— Как посмотреть. Допустим, ты вынудил кого-нибудь побежать, от страха не разбирая дороги, и попасть под машину. Некрасиво. А если человек на опасном перекрёстке стал испытывать смутные опасения, внимательно смотреть по сторонам и проявлять бдительность? Получается, ты его спас. Это уже другой разговор.
— И кто отменял факт насилия?
— Душнила, — не выдержала наставница. — Ладно, если тебе так проще, мы просто не можем без подобных вещей обойтись. Не будешь делать упражнения — не повысишь ранг. Родине не послужишь. Как тебе такая мотивация?
— Гораздо лучше, — признал я. — Люблю честность.
Потапова фыркнула.
— Что ты любишь, не имеет никакого значения. Важна лишь твоя эффективность.
Вечером, когда я был погружен в чтение электронного учебника, добытого из академической библиотеки, внутри меня шевельнулось нечто до боли знакомое.
Кокон, в котором сидел Чупакабра, лопнул.
И сразу после этого довольный фамильяр материализовался в комнате.
— Ты совершил скачок, — догадался я.
— Есть немного, — хомяк почесал лапкой мохнатую щёку. — Подкрепиться не помешало бы. Пойдём на кладбище?
Глава 24
На этот раз поездка была более продолжительной. По той простой причине, что следующий погост находился от академии дальше предыдущего. Зато он был больше раза в полтора.
Я собрал негативную энергию, наблюдая за тем, как расширяются в астральном теле узлы и каналы, как увеличивается их число: словно на дереве появлялись новые почки, из которых тут же вытягивались молодые побеги. Теперь моя система напоминала богато намотанную на праздничную ёлку гирлянду. И всё же, ей было ещё далеко до той, которой я обладал в прошлом мире. Тогда во мне было столько силы, что я нынешний не выстоял бы и минуты, случись мне сражаться с самим собой.
Но ничего, всё впереди. Я в начале пути, и это хорошо. Этот мир предоставил мне шанс совместить молодое, сильное тело с опытом и уникальными для здешней реальности способностями. Разумеется, я его не упущу.
Вернувшись с кладбища, я растянулся на кровати. Тело требовало отдыха. И позитивной энергии, которой теперь не хватало. А следить за балансом необходимо, иначе легко скатиться в одну сторону. Я пару раз наблюдал такое. Маг перебрал с тёмной энергией и едва не превратился в безумного убийцу, не различающего своих и чужих. Нет, мне такого не надо.
— Эй, — раздался справа знакомый голос. — Чего развалился? Мы на кладбище не просто пожрать ездили. Или тебе моя помощь уже не требуется?
Повернув голову, я смерил фамильяра усталым взглядом.
— Дай дух-то перевести…
— Успеешь, — строго обронил хомяк. — Сначала дело.
— Ладно, убедил. Ты помнишь, что там по списку?
— Да-да! — нетерпеливо отмахнулся Чупа. — Как всегда. Не первый день знакомы. Но, помимо стандартного комплекта, ты хотел боевую технику. Демоническую руку, — фамильяр плотоядно облизнулся.
Я вздохнул. Такие вот плюшки не задарма даются. То-то у хомяка глаза светятся больше обычного.
— Думаю, она мне может в скором времени пригодиться. Лучше быть готовым заранее.
— Это точно! — легко согласился Чупакабра. — Ну, давай же! Не будем тянуть хомяка за яйца. Тебе — рука, а мне… краски.
— Какие ещё краски? — не понял я.
Прежде фамильяр ничего такого взамен своей помощи не просил.
— Цвета, — пояснил он. — Хочу поглядеть на этот мир во всём его разнообразии.
— Да он такой же, как… Погоди, ты что, цветов не различаешь⁈ — вдруг сообразил я.
— Различаю, не различаю… Не твоего ума дело! Будешь меняться?
— Позволь уточнить. Я ведь зрения при этом не лишусь?
— Нет, — буркнул хомяк. — На кой мне твоё зрение опять? Мне нужны только цвета, которые ты видишь.
— То есть, мне останется монохром?
— Называй, как хочешь. Меняемся или нет?
— Да, согласен.
— Четыре дня! — быстро выпалил Чупакабра. — И Рука твоя вплоть до первого использования. Обычные условия, в общем.
— Не-не, — нахмурился я. — Какие четыре дня⁈ С ума сошёл? Два!
Фамильяр презрительно хмыкнул. Даже усы встопорщились от возмущения.
— Два⁈ Не пойдёт!
— Четыре — тоже не разговор.
— Но…
— Ты хочешь увидеть мир в красках или нет⁈
Хомяк набычился.
— Три! — выпалил он после паузы. — Или справляйся сам!
— Ладно, убедил, — сдался я.
Уверен, он нарочно назвал четыре дня, чтобы затем сторговаться. Довольно часто так делал, хоть и не всегда.
Хомяк перепрыгнул на прикроватную тумбочку, смачно плюнул себе на лапу и протянул её мне.
— По рукам!
Я пожал мохнатую конечность, почувствовав крошечные коготки. Между нашими руками пробежали фиолетовые искры, означая, что договор скреплён.
— Отлично! — довольно воскликнул Чупакабра. Даже лапки потёр. — Угодно проверить, работает ли Рука, прежде, чем расстанешься с красками?
— Это не будет засчитано за первое использование, — сказал я.
Фамильяр закатил глаза.
— Да за кого ты меня принимаешь⁈ — изобразив обиду, воскликнул он. — За жулика?
— Ты давай не юли, — сказал я строго. — Согласись с тем, что этот раз не считается.
— Ладно-ладно! Не считается. Вне зачёта. Доволен?
— Ага. Давай, показывай. Погляжу хоть, стоило оно того или нет.
— Ты точно решил меня довести! — насупился фамильяр. — И это после всего, что я для тебя сделал!
— Меньше трёпа, жадный грызун.
Фыркнув и показывая всем видом, что оскорблён до глубины души — ну, или что там вместо неё у демонов — Чупакабра свернулся в мохнатый шар, засветился красным, вспыхнул и переместился на мою правую руку. Шерсть исчезла, как и симпатичная мордочка домашнего питомца. Фамильяр превратился в существо наподобие алого спрута, чьи щупальца быстро оплели предплечье, образовав своеобразную толстую перчатку, покрытую присосками и наростами.
Я медленно расправил пальцы. Они стали больше и заканчивались длинными чёрными когтями. От руки исходило пульсирующее красное свечение, внутри которого переливались крошечные искры. Я мысленно отдал приказ, и кисть вытянулась, превратившись в сверкающее изогнутое лезвие. Вдоль него мерцала вязь причудливых символов иномирного языка. Ещё один приказ — и клинок сменился топором. Затем — молотом и циркулярной пилой. Так, с холодняком понятно. Работает. Я представил кнут, и фамильяр вытянулся в длинный извивающийся хлыст, покрытый острыми шипами. Отлично! Теперь пройдёмся по огнестрелу…
Я отдал приказ, но ничего не произошло.
— В чём дело? — спросил я мысленно.
В голове всплыл ответ:
— Слишком низкий уровень. Нужно развитие.
Чёрт! А я уже губу раскатал.
— Ну, всё? — проворчал в моей голове фамильяр. — Хватит демонстрации?
— Да, — ответил я вслух.
Чупакабра тут же соскользнул с руки и приземлился на пол, приобретя свой обычный мохнатый вид. А через секунду мир вокруг меня утратил разнообразие, превратившись в чёрно-белое кино.
Фамильяр же повёл головой из стороны в сторону, глаза его вспыхнули ярче прежнего, и на мордочке расплылась жутковатая улыбка.
— Красота! — восхищённо выдохнул он. — Просто класс! И ты всё время так видишь⁈
— Не сейчас, — ответил я.
— Ничего, это всего на три дня. К сожалению…
В этот момент раздался стук в дверь.
— Брысь! — шикнул я на фамильяра, и он тотчас растворился в воздухе, словно тьма на рассвете.
— Кто там⁈ — крикнул я.
— Рома. Есть минутка?
Поднявшись с кровати, я подошёл к двери и нажал кнопку. Она отъехала в сторону. Булкин стоял, переминаясь с ноги на ногу и прижимая к груди стопку бумажных тетрадей.
— Не занят? — спросил он с надеждой.
— Нет, валяюсь. Заходи.
— Спасибо.
Булкин переступил порог и остановился в нерешительности. Он выглядел смущённо.
— В чём дело? — нахмурился я. — Что это у тебя? Какое-то задание? Нужна помощь?
— Нет, — мотнул головой Рома. — Это… мои наброски. Я подумал, может, ты взглянешь? Меня интересует твоё мнение.
— Наброски чего? — не понял я.
— Комикса. Я рисую свою историю. На досуге.
— А… Слушай, это здорово. И я, в принципе, не против, но ты же знаешь, какой из меня ценитель. Комиксы не совсем моё.
— Но ты же читал в детстве? — проговорил Булкин таким тоном, который не подразумевал отрицательный ответ.
Думаю, он свято верил, что каждый пацан зачитывался по малолетству историями в картинках.
— Кхм… Ну да, — соврал я, не желая его совсем уж обескураживать. — Правда, ничего не помню.
Это на случай, если Булкину вздумается допытываться, какие супергерои мне нравились.
— Ничего страшного, — качнул он головой. — Так посмотришь? Тут их всё равно некому показывать.
— А дома? — уцепился я за последнюю соломинку.
— Кому? — резонно ответил Рома. — Маме с папой?
— Такой себе вариант. А…
— А друзей у меня… не особо, если честно.
— Ладно, сдаюсь. Показывай, что у тебя там.
— Вот, гляди, — обрадовался Булкин и тут же сунул мне в руки стопку.
— Давай хоть сядем, — проговорил я, стараясь, чтобы прозвучало не слишком обречённо. — У тебя тут, я гляжу, немало.
— Да, я не один месяц рисовал. Это пока наброски, так что не суди строго. Но стиль я постарался выдержать.
Я принялся читать. Ну, то есть, как читать? Разглядывать картинки, пытаясь понять, как они соотносятся с надписями. Пришлось привыкать к такой подаче материала. Как ни странно, примерно к пятой странице я втянулся, и дело пошло на лад.
Булкин сидел, не шелохнувшись и не сводя с меня глаз. Это малость напрягало, но я постарался не обращать на него внимания.
К своему удивлению, вскоре я понял, что читаю историю о том, как советский парень-ментор попал в другой мир, где нет магии, и стал там агентом КГБ. Похоже, Роман представлял себя на месте своего героя. Это было и по рисунку заметно, хотя он добавил персонажу стройности и мускулистости.