[2].
Рост Московского княжества, XIV век
Вендетта. В 1303 году в Орде внезапно скончался Даниил Александрович. Московское княжество унаследовал его сын Юрий (Георгий) Данилович, который почти сразу вступил во враждебные отношения с великим князем Михаилом Ярославичем Тверским. Под стенами Москвы прошло несколько кровавых столкновений ратей этих князей. Летописцы винят в этом Юрия, упрекая его в бессердечии (чёрный душой).
Михаил Ярославич в основном пребывал в Орде. Это способствовало смуте в русских княжествах. В 1314 году шведы сожгли Ладогу, новгородцы обвинили в этом великого князя. Пользуясь благоприятной ситуацией, Юрий «сел» в Новгороде. Михаил Ярославич пожаловался на него хану Узбеку.
Но Юрий опередил его. Три года московский князь прожил в Орде, плетя интриги против великого князя, и приобрел милость Узбека. В 1318 году он женился на любимой сестре хана Кончаке (в крещении Агафья), и ему дали старшинство над всеми русскими князьями.
Вернувшись в Москву, Юрий стал готовиться к борьбе с Михаилом Ярославичем. Тот отправил к нему послов для переговоров. В ответ Юрий сжёг Тверь. 22 декабря 1318 года противники встретились в 40 вёрстах от Твери. Великий князь (пока ещё великий) наголову разбил противника. Юрий бежал в Орду с наговорами на Михаила. Узбек потребовал его к себе.
В сентябре Михаил Ярославич прибыл на Сурожское (Азовское) море, где находился хан.
Убийство в Орде князя Юрия Даниловича
Михаила обвинили в том, что он присваивал часть дани татарам. Его били и мучили. Затем один из палачей вонзил в его грудь нож и вырезал сердце. При этом присутствовал князь Юрий, ставший в этот день (22 ноября 1319 года) великим князем уже реально, а не на словах.
Возвращаясь из Орды, Юрий прихватил с собой сына казнённого, Константина, который стал залогом его безопасности. Действительно, тверской князь Дмитрий Грозные Очи (сын Михаила Ярославича) не решился напасть на обоз и свиту нового великого князя. Дмитрий только попросил отдать ему тело отца, которое Юрий прихватил из Орды. Он поклялся не претендовать на великое княжение и обещал выплатить дань Орде. В 1321 году Дмитрий передал дань[3] Тверского княжества Юрию, а тот привёз её в Новгород. Узнав об этом, Дмитрий устремился в Орду, где и поведал Узбеку о «верной» службе его великого князя. Хан тут же объявил, что отнимает у Юрия великокняжеский стол и правителем Руси назначает Дмитрия Грозные Очи.
Юрий в это время осаждал с новгородцами Выборг, но потерпел неудачу. Понимая, что теперь неминуемо последует ответный удар шведов, он заложил с новгородцами на Ореховом острове Ладожского озера (там, где из него вытекает Нева) крепость Орешек. Но шведы отказались от военных действий, предложив полюбовно решить спорные вопросы о границе с Новгородской республикой. Переговоры велись в новопостроенной крепости и закончились подписанием (1323) мирного договора, который действовал 270 лет. И что интересно: это был первый международный договор, подписанный московским князем.
После этого успеха Юрию Даниловичу было не очень-то радостно узнать, что он уже не великий князь. Но, надеясь на родственную связь, доброжелательное отношение и милость Узбека, Юрий заспешил в Орду. Ехать пришлось кружным путём, так как дороги через русские княжества были перекрыты ратниками Дмитрия. Взяв новгородских ратников, Юрий двинулся обходным путём, к Устюгу. Захватив его, он по Каме и Волге достиг Золотой Орды.
Как Юрий Данилович и надеялся, Узбек быстро сменил гнев на милость и с честью принял родственника. Узнав об этом и опасаясь быть опороченным своим соперником за великокняжеский стол, Дмитрий Грозные Очи тоже поспешил в Орду. 21 ноября 1325 года кровные враги встретились в Сарай-Берке, столице ханства. Увидав Юрия, Дмитрий мгновенно выхватил меч и пронзил им своего кровного соперника.
Самоуправство в Орде не поощрялось. Великий князь был взят под стражу и десять месяцев ожидал своей участи. Узбек с уважением относился к Дмитрию и внутренне одобрял его поступок, но преступить обычаи Орды не мог. Его окружение негодовало: «Неужели ты простишь, хан, столь дерзкое убийство? Закрыть глаза на такое – значит запятнать честь правителя! Такое проявление слабости даст повод другим творить подобные своевольства. К тому же ты просто обязан заступиться за Юрия, как за своего зятя».
И всесильный владыка вынужден был внять гласу ордынской элиты. 15 сентября 1326 года великий князь Дмитрий Грозные Очи был казнён.
Что касается второго московского князя, то надо сказать, что он не баловал свою столицу личным присутствием: больше обретался в Орде и Новгороде, в походах и набегах на соседние княжества. Тем не менее внёс немалую лепту в рост своих владений: присоединил к Москве Переяславль, завоевал Можайск и Смоленский уезд, держал в узде Новгород. Более трёх лет занимал великокняжеский престол.
Доброжелательным государем Юрий (Георгий) Данилович не был, но славился большим умом и знаменитыми предками. Подданные сожалели о его гибели.
«Тишина велика». После гибели в Орде Юрия Даниловича московским князем стал его брат Иван Данилович, прозванный Калитой. Случилось это в конце 1325 года, но задолго до трагической кончины Юрия Иван часто замещал беспокойного старшего брата, набираясь опыта управления. Самостоятельность он обрёл в двадцать девять лет, что для средневековой Руси было даже несколько поздновато. Словом, был Калита уже вполне зрелым мужем с достаточным жизненным опытом и сложившимся мировоззрением.
Иван Калита – один из немногих русских правителей, которому летописи приписывают заботу о правде и справедливости. В приписке к Сийскому Евангелию (книга его времени) говорится, что он был «сирым в бедах помощник», изымая бедных вдовиц из рук насильников яко из пастей львов. Современный исследователь так пишет об этом князе: «Подобно тому как Александр Невский остался в памяти народа как храбрый, а Иван IV как грозный правитель, – так Иван Данилович стал в ней символом правителя доброго. Именно так его и называет один древний источник – Иван Добрый. Первое прозвище, Калита, вытеснило второе благодаря своей оригинальности и звучности. Но, в сущности, они обозначают одно и то же».
Конечно, это не значит, что Иван I был этаким добреньким и бесхребетным князьком. Нет, время таких гнуло в первую очередь. Выстоять могли только правители решительные и волевые. Да и обстоятельства не очень-то благоприятствовали московскому князю. Судите сами.
Первое лето самостоятельного правления Калиты выдалось сухое, знойное. Обмелели реки, иссякли родники и пересохли колодцы. Горели леса и торфяники. На Русь пришла засуха.
В мае 1331 года полыхнул по Москве небывалый пожар, почти испепеливший весь деревянный Кремль. На следующий год опять была засуха, вызвавшая голод – «глад хлебный и скудота всякого жита».
В канун Троицына дня 1335 года Москва горела опять. Праздник горожане встречали на пепелище. Одних церквей сгорело более двадцати. Через год – снова пожар. Он оказался вдвое губительнее предыдущего. Бедствие усугубилось дождём. Страшный ливень погасил пламя, но затопил и попортил имущество, которое удалось вынести из огня. «Того же лета, – сообщает летопись, – Москва вся погоре; и тогда же наиде дождь силен, и потопе все, иное в погребах, иное на площадех, что где выношено». На этот раз сгорел сорок один храм.
Гибель церквей средневековый человек воспринимал ещё тяжелее, чем потерю собственного дома и имущества. «Сии же многи пожары бывают грех ради наши», – читаем в Новгородской Первой летописи. Грех этот, вольно или невольно, переносился людьми и на правителя. Сознавая это, Калита развернул в Кремле широкое каменное строительство. К собору Успенской Божией Матери был пристроен Петроверигский придел. Воздвигнута церковь Иоанна Лествичника, возведены Спасский собор и собор Михаила Архангела. Всё – из белого камня.
30 ноября 1331 года москвичи наблюдали необычное небесное явление «Бысть знамение на небеси, померкне солнце». Солнечное затмение всегда воспринималось на Руси как знак беды. На этот раз опасения москвичей не оправдались. Иван Калита, вызванный в Орду, получил всю полноту власти, колебания хана Узбека разрешились в пользу Москвы.
Борьба Юрия Даниловича за Владимирское княжество кончилась его гибелью и торжеством Твери. В 1328 году Узбек разделил Владимирское княжество между двумя правителями – часть его отошла к Москве, часть к ростовскому князю. Сложилась небывалая до того ситуация: на Руси одновременно было два великих князя – Иван Калита и Фёдор Васильевич. Но вот ростовский князь умер, и хан Золотой Орды отдал вторую половину Владимирского княжества Калите. Единство верховной власти было восстановлено, и больше московские князья не выпускали её из своих цепких рук. Более того, первым из великих князей Владимирских Калита стал именоваться «князь великий всея Руси».
Как глава всех русских земель Иван I должен был собирать дань («выход») для Орды. Считается, что значительная часть собранного серебра «прилипала» к рукам хозяйственного правителя. Но это едва ли соответствует действительности: сумма «выхода» была хорошо известна всем, и обычно русские князья выплачивали её с натугой. «Выход» в буквальном смысле слова приходилось выбивать. Калита умел это делать (потому и пользовался полной поддержкой Узбека), но для пополнения своей казны пошёл другим путем, Первым из русских князей он стал раздавать земли не «в вотчину», а во временное владение – пока данное лицо служит ему или его потомкам. То есть во времена Калиты зародилось поместное землевладение.
Московское княжество весьма активно пополнялось пришельцами из других земель, что, конечно, стимулировало развитие поместного землевладения и пополняло великокняжескую казну. Первым русским помещиком стал Борис Ворков. В своём завещании Калита упоминает, что купил в Ростове село Богородское, которое и отдал Воркову на условии обязательной службы: «Иметь сыну моему, которому служить, село будет за ним, не иметь ли служите детем моим, село отоимут».