Блоха не улыбнулся.
— Это он тебе сказал?
— Да.
— Он не из тех, кто помогает людям. Он убивает твоими руками, а что в награду? Брошенная кость?
— Сегодняшняя кость — досье на Айскадера.
— Я бы хотел сказать: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Беда», но я вижу, что ты не знаешь, — Натан поёжился, будто замёрз, но по осунувшемуся лицу бежал пот. — Это же не вернёт Ника.
— Я знаю. Но ничего другого я делать не умею. Я обещал Вере, что буду следить за ним… и не сдержал слово… и даже не могу пожалеть об этом, но он был всем, что у меня осталось.
В голове крутилось какое-то сожаление и чувство, что забыто нечто очень важное… но это лишь обман, ложь, лишь игра разума, которая ищет альтернативу тоске и чувству скорби. Или, может быть, это чувство из-за того, что Виктор забыл, что такое сожаление?
— Но я думаю, что всё делаю правильно, — сказал Беда. — Они все приходят ко мне во снах, все, кого я прикончил. И Вера тоже. Будто их ненависть ко мне сохранилась даже после смерти. Но Ник не приходит… и если я сделаю всё правильно, может он… может, он так и не придёт? Потому что эти сны… они хуже, чем всё было в реальности…
— Ужасно, — Блоха потирал грудь. — Надеюсь, что я сам не буду к тебе приходить… Беда, у меня такая просьба… я кое-что обещал Айзеку. Если со мной что-то случится, обещай, что он не будет страдать.
— А что с тобой случится? — Виктор усмехнулся.
— Мы террористы, как и раньше, но в этот раз нас не прикрывает Корпорация. И мы дерёмся с империей. Конечно, что может пойти не так? — Натан усмехнулся, но совсем невесело. — Но, может, всё будет нормально… хоть бы Айзек пожил хотя бы ещё год.
— Когда всё закончится, уедем отсюда, куда угодно… хотя Карин самое приятное место для жизни из всех, что остались, в других ещё хуже. Посмотрим.
— Разбудить его?
Виктор задумался. Айзек спал, чуть посапывая, и будить его жалко.
— Нет, справимся сами. Подготовь-ка карту и… ты ещё не разучился подделывать гербовые бумаги?
— Нет, — Натан заулыбался. — Такое никогда не забывается.
— Отец Эрнесте Фернандес? — спросил Виктор стоящего у алтаря молодого человека.
— Нет, — парень с редкими зубами выглядел встревоженно. — Я его министрант, а что случилось?
— Я из магистратуры внутренних финансовых дел Его Императорского Величества Луциана Четвёртого, — объявил Беда торжественным голосом и показал юноше кожаный дипломат.
Парня это убедило.
— Я сейчас его позову, — и убежал куда-то внутрь.
Виктор огляделся. Церквушка совсем маленькая, но из камня, причём из природного, не из синтетических кирпичей, которые преследовали Виктора повсюду, даже во снах в Приходящим. В небольшом зале стояли скамейки, причём не выкрашенный под дерево пластик, а настоящее дерево. Сейчас тут никого нет. Беда посмотрел на нарисованного на витраже бородатого мужчину, чем-то недовольного. Наверное, из-за ран на ладонях. Другой бородатый был сделан из жёлтого металла и висел на кресте прямо над алтарём. Кажется, это один и тот же человек. Приходящий не просто так вспомнил Мартиров, в их руинах полно подобных изображений и статуй, до сих пор на чёрном рынке можно купить что-то, якобы принадлежащее исчезнувшей цивилизации. И Верховный Судья, если верить новостям, везёт с собой Темпоральный Крест Мартиров, правда, Виктор не знал, что это такое.
Но куда интереснее спаренные кабинки, закрытые глухими чёрными шторами. Тут уже не используется дерево, а специальный шершавый материал, который обеспечивают полную звукоизоляцию. Нельзя придумать лучшего места для того, чтобы рассказать кому-то самые сокровенные тайны.
— Вы меня искали? — от священника разило выпитым. В руках он держал чёрную книгу с нарисованным крестом и у Беды появилось ощущение, что внутри фляжка с выпивкой.
— Да.
Виктор принял торжественный вид и открыл дипломат. В нём лежал один листок бумаги с гербовой печатью в виде императорского дракона.
— Поздравляю с удачей! — Виктор пожал руку ничего не понимающему священнику. — Надеюсь, этот выигрыш позволит вам осуществить свои мечты.
Он сунул Отцу Фернандесу лист бумаги и тот пробежал по нему глазами.
— Но я не понимаю.
— Времена сейчас сложные, — сказал Беда. — Чрезвычайное положение, поэтому мы не смогли организовать для вас торжественное вручение выигрыша. Ещё сегодняшним указом установлено ограничение на выплаты наличных денег, так что можем вам передать чек, который вы сможете обналичить в Императорском Банке. Вас это устраивает или вы подождёте, когда смутные времена кончатся?
— Но что это за выигрыш? — священник вспотел от волнения. — Я никогда…
— Это главный приз в Единой Ежегодной Императорской лотерее, — объявил Виктор. — Мы очень удивились, когда вы не пришли за деньгами и нам стоило немалого труда выяснить, что это именно вы купили счастливый билет.
— Но я не покупал билет! — воскликнул священник.
Виктор нахмурил брови.
— Значит, вы не покупали билет, который выиграл главный приз размером в один миллион реалов?
— Один миллион? — хором произнесли священник и его помощник.
— Да, — Беда вырвал чек с круглой суммой из рук отца Фернандеса. — Как жаль, а то частное детективное агентство настаивало, что это именно вы купили выигрышный билет. Очень жаль, очень, теперь нам опять придётся тратить столько денег, чтобы найти…
— Постойте, — отец Эрнесте Фернандес начал тянуть чек на себя. — Я вспомнил, да… я вспомнил, что купил билет, но потом совсем позабыл…
— А вы можете показать тот билет? — спросил Беда и, насладившись растерянным видом святого отца, вернул ему листик. — Хотя… да кому нужна эта бюрократия? Выигрыш ваш, а я наконец-то могу отправиться домой. Поздравляю!
— Слава Богу, — священник прижал к себе поддельный чек, который Блоха старательно напечатал всего час назад. — Я поеду на море. Сегодня же!
— Святой отец, а как же служба? — возмутился молодой помощник.
— Ну нахер! — священник потряс листком и скрылся за алтарём.
— Отец! — помощник устремился за ним. — Постойте, ваше прихожане…
— В жопу их! Я наконец-то богат! Пусть целуют меня в задницу, но чтобы я вёл хоть одну службу? Нахер!
— Святой отец, не поддавайтесь искушению!
Священник выскочил, одетый не в рясу, а в жёлтую пляжную рубашку и шорты. В руке он тащил чемодан, покрытый наклейками.
— Наконец-то сбылась моя мечта, — объявил он. — Сначала в банк, потом на море и познакомлюсь там с сисястой красоткой.
Помощник безуспешно пытался остановить обрадованного священника, а Беда зажёг свечи. Маскировочный костюм уже принял вид рясы священника. Скоро сюда прибудет главный прихожанин… который оставит охрану снаружи.
— Простите меня святой отец, ибо я согрешил, — сказал вошедший в кабинку мужчина. Лицо едва видно через декоративную решётку в разделяющей кабинки стене.
— Слушаю тебя, сын мой, — ответил Виктор, не совсем понимая, что надо говорить в таких случаях.
Мужчина молчал, собираясь с духом. Всё же можно увидеть черты лица. Он сильно похож на императора Луциана, только старше. Он вошёл в церковь один, а мутахавиры из его охраны дежурили снаружи.
— Я убоялся демона и уступил ему, — сказал Ливий Кастелано. — Демон пришёл в мои сны, демон, который называет себя Богом. Но он не Бог. Да и демоном его назвать тяжело. Он человек, но слишком могущественный.
— О чём это ты?
— Разве вы не знаете? — спросил Ливий. — Он приходит и к вам каждую ночь. Он предлагает сокровище, а взамен требует уступок. Вы убиваете для него, а я… я тоже должен был. Тогда во мне было больше решимости, и я отказался, ожидая, когда он придёт отомстить. Недавно он пришёл с другой просьбой, которую я выполнил. Но демон злопамятный и не забудет тот отказ. И вот, теперь пришли и вы, Виктор.
— Вы меня знаете? — спросил Беда.
— Нет, но иногда мне кажется, будто мы уже сидели так, в этом самом месте, и только тонкая стенка разделяла нас. Будто это случалось множество раз, миллионы, может быть даже миллиарды. Вам так не кажется, нет? Значит, это я сумасшедший… В молодости, когда мне был лет, как вашему сыну, я связался с Корпорацией и согласился на сделку… Но нарушил её условия в тот момент, когда Балябин исчез, а Корпорация была уничтожена. Я не ожидал, что Балябин придёт ко мне во сне, требуя организовать дворцовый переворот и самому стать императором. Тогда я отказался и Балябин не стал настаивать… Я стал советником Луциана… и вот, вчера, когда погиб магистр Айво, я получил ещё одну просьбу…
— И в чём она?
— Неважно, дело уже сделано. Вы же это ищете? — Ливий показал через решётку стопку бумаг. — Досье некоего Хадена Айскадера. Айво просил, чтобы я рекомендовал его протеже для вакантной должности руководителя тайной полиции. А Балябин рекомендовал кое-кого другого… Но это уже неважно, буквально пару часов назад новый начальник дигеринов вступил в должность. Хороший взлёт карьеры для императорского обсерватора.
— Дай мне бумаги и тогда…
— Вы всё равно меня убьёте… ведь я назван вашей целью, и вы не сможете оставить меня в живых. Странно, вот я вижу вас впервые в жизни, но мне кажется, будто я знаю о вас всё. Странно, — Ливий говорил так тихо, что приходилось вслушиваться. — У Балябина на вас ещё остались планы, ведь его главный враг ещё жив. А это лишь промежуточный этап, — брат императора показал на бумаги. — Но запомните, что когда вы пойдёте этим путём… вы потеряете всё, что у вас есть.
— Я уже потерял всё.
— Вы так думаете, Виктор. Но поймёте, что неправы. Вам есть что терять. Но это неважно, вы и я лишь фигуры в игре, которую не понимаем. Эта игра давным-давно надоела тому, кто в неё играет. И он ищет способ её прекратить. А теперь, — Ливий закрыл глаза. — Отпустите мне грехи, святой отец.
— Что тебя снится, Ливий Кастелано?
— Последний день моей жизни.
Беда ударом руки проломил решётку, подтянул Ливия к себе и сломал ему шею одним уверенным движением, а потом забрал толстое досье. Хаден Айскадер, новый начальник императорской тайной полиции. Все его привычки, пристрастия, любимые места, адреса, контакты. Досье такое же подробное