Саммер вела машину. Мы взяли «хаммер», который я оставил у тротуара. Мы не хотели тратить время и выписывать седан. Саммер выглядела крошечной за рулем. «Хаммер» немного ограничивал ее стиль вождения. Эти машины удобны во многих случаях, но только не для езды на высокой скорости по шоссе. Двигатель ревел, шины громко шуршали. Было четыре часа дня, и уже начало темнеть.
Мы поехали на север к мотелю, где нашли Крамера, свернули на восток по «клеверному листу»,[16] а затем опять на север по автостраде I-95. Проехав пятнадцать миль, мы миновали стоянку и начали искать здание полицейского участка. Мы обнаружили его еще через двенадцать миль – длинное одноэтажное строение из кирпича, на крыше которого торчало множество радиоантенн. Здание построили лет сорок назад, и кирпич приобрел темно-коричневый цвет. Сейчас уже невозможно было определить, был ли он когда-то желтым, а потом потемнел на солнце, или был белым и почернел от выхлопов. По всей его длине шли буквы из нержавеющей стали в стиле ар-деко: «ПОЛИЦИЯ ШТАТА СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА».
Мы припарковались перед двойными стеклянными дверями. Саммер заглушила двигатель, мы с минуту посидели в тишине, а потом выбрались из машины. Пересекли узкий тротуар, открыли двери и вошли в здание. Это был типичный полицейский участок с застеленным линолеумом полом, который мыли каждый вечер, даже в тех случаях, когда он оставался чистым. Стены покрывали бесчисленные слои краски, наложенной прямо на бетонные блоки. В жарком воздухе пахло по́том и перекипевшим кофе.
За конторкой сидел дежурный. Мы были в полевой форме, а оставшийся снаружи «хаммер» стоял ровно напротив стеклянных дверей, поэтому он сразу понял, что нам нужно. Он не стал просить у нас документы и задавать лишние вопросы, даже не поинтересовался, почему генерал Крамер не приехал сам. Дежурный бросил на меня быстрый взгляд, чуть дольше его глаза задержались на Саммер, а потом он наклонился и вытащил из-под стойки портфель, который находился в прозрачном пластиковом пакете, не для вещественных доказательств, а в обычном мешке с названием магазина.
Портфель идеально подходил к дорожной сумке Крамера. Тот же цвет, дизайн, возраст и степень износа, никаких монограмм. Я открыл его и заглянул внутрь. Там лежали: бумажник, билеты на самолет, паспорт, маршрут поездки на трех сколотых скрепкой листах бумаги, книга в твердом переплете.
Повестки дня конференции не было.
Я закрыл портфель и положил на стойку. Нет, я не был удивлен, скорее слегка разочарован.
– Портфель лежал в мешке, когда его нашел полицейский?
Дежурный покачал головой, глядя на Саммер.
– Я сам положил туда портфель, – сказал он. – Хотел, чтобы он остался чистым. Не знал, как быстро за ним приедут.
– А где именно его нашли? – спросил я.
Он немного помолчал, неохотно отвел взгляд от Саммер, повернулся и провел толстым пальцем по карте. Это было крупномасштабное изображение той части автострады I-95, что проходит по Северной Каролине. На длинной и узкой, не более пяти дюймов в ширину, карте была показана каждая миля автострады, начиная с того места, где она покидала Южную Каролину, и заканчивая на границе с Виргинией. Палец на мгновение застыл, а потом переместился к точке, которая находилась примерно одиннадцатью милями южнее полицейского участка.
– Вы можете предположить, как долго портфель пролежал там?
– Пожалуй, нет, – ответил он. – Мы не проверяем это место регулярно. Он мог пролежать там месяц.
– Как его нашли?
– Полицейский случайно оказался неподалеку. Он увидел портфель из машины и остановился.
– Когда это произошло?
– Сегодня, – ответил дежурный. – В самом начале второй смены. Вскоре после полудня.
– Он не мог пролежать там месяц, – сказал я.
– А когда генерал его потерял?
– Перед Новым годом, – ответил я.
– Где?
– Портфель украли у генерала в том месте, где он остановился.
– И где он остановился?
– В мотеле, который находится в тридцати милях к югу отсюда.
– Значит, плохие парни поехали на север.
– Похоже на то, – согласился я.
Дежурный посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения, а потом взял портфель двумя руками и взглянул на него как знаток, в руки которого попал редкий предмет искусства. Он повертел портфель, осматривая его со всех сторон.
– Январь, – сказал он. – Утром у нас сейчас выпадает роса. И бывает настолько холодно, что мы начинаем беспокоиться из-за гололеда. Поэтому мы посыпаем дорогу солью. В это время года вещи на шоссе стареют быстро. А этот портфель хоть и не новый, но непохоже, чтобы он сильно пострадал. В складках есть песок, но совсем немного. Можно с уверенностью утверждать, что портфель не лежал на обочине с начала января. Я бы сказал, что он находился там не более двадцати четырех часов. Одну ночь, не больше.
– Вы уверены? – спросила Саммер.
Дежурный покачал головой и положил портфель на стойку.
– Это лишь предположение, – ответил он.
– Хорошо, – сказал я. – Спасибо.
– Вам нужно будет расписаться, что вы забрали портфель.
Я кивнул. Он развернул лежащую на стойке книгу текущих записей. У меня над правым карманом красовалась надпись «Ричер», но я посчитал, что он не обратил на нее внимания. Он почти все время изучал нагрудные карманы Саммер. Поэтому я нацарапал в соответствующем месте «К. Крамер», взял портфель и повернулся, чтобы уйти.
– Странное ограбление, – заметил дежурный. – В бумажнике осталась кредитка и деньги. Мы переписали содержимое.
Я ничего не ответил, и мы с Саммер направились к «хаммеру».
Саммер дождалась подходящего момента, пересекла три линии и съехала с шоссе. Машина промчалась по заросшему травой склону, перебралась через сточную канаву и выехала на другую сторону автострады, ведущую на юг. Именно такие вещи «хаммер» делал превосходно.
– Как вам такая версия? – заговорила Саммер. – Прошлой ночью Вассель и Кумер покинули Бэрд в десять часов вместе с портфелем. Они поехали на север в сторону аэропорта или округа Колумбия, вытащили повестку дня и выбросили портфель из окна машины.
– Они оставались в баре или ресторане все время, пока находились в Бэрде.
– Значит, портфель им передал кто-то из тех, с кем они ужинали. Возможно, одна из женщин, входящих в список тех, кто брал «хамви».
– У них у всех алиби.
– Очень относительное. Речь идет о встрече Нового года, а на таких вечеринках обычно царит хаос.
Я посмотрел в окно. День подходил к концу, приближался вечер. Мир вокруг казался темным и холодным.
– Шестьдесят миль, – сказал я. – Портфель нашли шестьюдесятью милями севернее Бэрда. Это час. Они могли бы вытащить листы с повесткой дня и выбросить портфель гораздо раньше.
Саммер ничего не ответила.
– И они остановились бы на стоянке, чтобы это проделать. Они бы бросили портфель в мусорный бак. Так гораздо безопаснее. Выбрасывать портфель из окна автомобиля – значит привлекать к себе внимание.
– Возможно, повестки дня не существовало.
– Тогда это был бы первый случай в истории армии.
– Или она не имела существенного значения.
– Они заказали пакеты с ланчем в Ирвине. Два генерала и полковник планировали поработать во время ланча. И это также первый случай в военной истории. Поверьте мне, Саммер, это была очень важная конференция.
Она не ответила.
– Давайте еще раз развернемся, – предложил я. – Через три осевые. И поедем на север. Я хочу взглянуть на стоянку.
Стоянка для отдыха ничем не отличалась от любой другой стоянки на больших автомагистралях. Две полосы – ведущая на север и уходящая на юг – расходились, образуя между собой широкое пространство. Стоящие здесь здания из кирпича, окруженные пустыми клумбами и голыми деревьями, предназначались для тех, кто следовал как на юг, так и на север, и имели два входа с двух сторон. Еще здесь находилась бензоколонка. По бокам были отведены места для стоянки машин. Сейчас здесь было не слишком много народу. Праздники заканчивались. Семьи возвращались домой, дети снова начнут ходить в школу, а родители – на работу. Парковка была заполнена примерно на треть. Любопытно, что все старались занять первое же свободное место на пути, не рискуя ехать дальше, хотя это позволило бы им оказаться ближе к кафе и туалетам. Может быть, такова человеческая природа – отсутствие уверенности.
Перед входом в кафе имелась небольшая полукруглая площадь. Я видел яркие неоновые рекламы внутри, над стойками. Снаружи, неподалеку от входа, стояло шесть мусорных контейнеров. Вокруг было много народу – кто-то входил в кафе, кто-то выходил.
– Слишком людное место, – заметила Саммер. – Это нам ничего не даст.
Я кивнул.
– Я забыл бы об этом в ту же секунду, если бы не миссис Крамер.
– Карбон важнее. Нам нужно выбрать главное.
– Такое ощущение, что мы сдаемся.
Мы поехали на север, и Саммер в третий раз сделала разворот через три линии, чтобы свернуть на юг. Я постарался устроиться поудобнее, насколько это вообще возможно в военном средстве передвижения. Слева развертывалась черная лента темноты. Справа, на западе, – тусклый закат. Дорога выглядела влажной. Похоже, Саммер не слишком волновало возможное оледенение дороги.
В первые двадцать минут я ничего не делал. Затем включил свет в салоне и тщательно осмотрел портфель Крамера. Я не рассчитывал, что найду что-нибудь полезное, и не ошибся. У Крамера был стандартный паспорт, выданный семь лет назад. На фотографии генерал выглядел немного лучше, чем в мотеле, после смерти, но не более того. В паспорте имелось множество печатей, говорящих о том, что он регулярно бывал в Германии и Бельгии. Будущее поле битвы и штаб НАТО соответственно. Больше он никуда не летал. Истинный специалист. В течение по меньшей мере семи лет он проводил все свое время в том месте, где находились самые крупные танковые соединения и штабы.
Билеты на самолет полностью соответствовали тому, что сказал Гарбер. Из Франкфурта в Даллес, потом в Вашингтон и Лос-Анджелес – во всех случаях имелись обратные билеты. Все билеты были самыми дешевыми, их бронировали за три дня до отлета.