Нет кабаре!
…Вставайте друзья, ваша помощь нужна,
Будьте преданы родной земле.
И если на Кубе идет война —
Не посещайте кабаре!»26
Экспрессивность, свойственная передачам «Радио ребелде», была традиционно присуща кубинскому радиовещанию. В частности, Эдуардо Чибас, основатель Партии кубинского народа («ортодоксы»), из рядов которой вышли многие участники штурма Монкады, в 40-е годы вел каждое воскресенье часовую радиопрограмму критического характера, обличающую буржуазные правительства за мошенничество и коррупцию. Чрезвычайно экспрессивные программы Чибаса сделали его популярным и привлекли к нему внимание кубинцев.
«Радио ребелде» не отказалась от удачных форм кубинского радиовещания, наполнив их новым содержанием, не избегала она и присущей латиноамериканцам эмоциональности. Ведь у радиостанции было много слушателей из рабочих, крестьян, простых солдат. Разносторонние интересы аудитории, среди которой были представители и буржуазии и духовенства, радиостанция стремилась учитывать, сохраняя традиционно сложившиеся контакты.
Радиостанция в Сьерра-Маэстра узнавала о том, кто ее слушает, из опроса военнопленных и тех, кто добровольно приходил в лагерь революции. Писем от слушателей сотрудники радиостанции почти не получали, так как местонахождение станции было законспирировано, да и боялись слушатели писать. Батистовская охранка вела жестокое преследование тех, кто хоть как-то проявлял сочувствие революционной борьбе. Замеченных в связях с повстанцами бросали за тюремную решетку, подвергали пыткам, расстреливали. Те немногие письма, которые каким-то образом попадали на «Радио ребелде», были анонимны.
Не называя места расположения радиостанции, сотрудники все же старались осведомлять слушателей о переменах в своей работе, в частности, об очередной передислокации. Одно из таких сообщений вышло в эфир 19 ноября 1958 года. В сообщении указывалось: «Для того чтобы кубинский народ и вся Америка могли слышать нас еще лучше, мы перебазируемся в тот пункт Свободной территории Кубы, где будут для этого соответствующие условия. Поэтому мы не выйдем в эфир завтра и послезавтра. О том месте, которое мы покидаем, у нас остаются неизгладимые впечатления. Под взрывами бомб и пулеметными очередями, под ветрами циклонов «Радио ребелде» держалась стойко и боеспособно, вселяя надежду в кубинский народ, укрепляя в нем веру в триумф справедливости и разрушая ненавистную цензуру диктатуры…»27.
В последние годы сражений с диктатурой, когда существенное значение имели темпы передвижения повстанческих войск, «Радио ребелде» указывала точное местонахождение станции. Передача, прозвучавшая в эфире 1 января 1959 года, начиналась словами: «В эфире «Радио ребелде», мы у ворот Сантьяго-де-Куба»28.
С обращениями к солдатам противника, к командованию батистовской армии выступали и сами сотрудники «Радио ребелде» и военнопленные — солдаты и офицеры, перешедшие на сторону революционеров. 3 декабря 1958 года было передано, например, «Обращение военнослужащих, которые покинули ряды тирании». Передача имела большой пропагандистский эффект: солдаты батистовской армии стали переходить в ряды повстанцев. Этому способствовали и переданные радиостанцией факты
о жестоком обращении высшего командования правительственной армии с рядовым составом. Передача «Диктатура бросила своих собственных раненых!» разоблачала очередное преступление правящего режима. Этот факт, доведенный благодаря «Радио ребелде» до сведения военнослужащих правительства Батисты, вызвал негодование в их рядах, дальнейшее падение морального духа в армии.
Радиостанция практически не передавала зарубежных новостей, хотя у «Радио ребелде» была возможность получать иностранную информацию. Главной была задача информировать население страны о внутренних событиях, разоблачать злодеяния и ложь диктатора, клевету и измышления правительственных органов массовой информации, по определению революционеров, «органов массовой дезинформации».
Ярко выраженный контрпропагандистский характер передач «Радио ребелде», разоблачения, реплики в адрес приспешников Батисты и оппортунистов оказывали влияние на формирование общественного мнения не только в стране, но и за пределами Кубы. Так, реплика «Риверо Агуэро говорит о крайней необходимости поиска мира для Кубы» разоблачала циничную демагогию, исходящую из уст человека, который «был одним из главных актеров той трагедии, в условиях которой республика живет уже более шести лет»29. Призывы к миру с диктатурой расценивались в лагере повстанцев как предательство интересов народа, революции: «Почему вы не призывали к миру, сеньор Риверо Агуэро, в то предательское утро 10 марта 1952 года..? — спрашивало радио. — Нет, сеньор Риверо Агуэро, уже слишком поздно, преступления и зверства агентов диктатора и твои слишком велики, чтобы рассчитывать на безнаказанность…
Твои руки запятнаны кровью…»30.
Сотрудники радиостанции были хорошо информированы о том, как и какие издания, информационные агентства, радиовещательные и телевизионные станции сообщают о событиях в горах Сьерра-Маэстра. Члены организации «Движение 26 июля», работавшие в странах Северной и Латинской Америки, регулярно сообщали об этом в Повстанческую армию.
В одном из своих сообщений информационное агентство США ЮПИ, поддерживавшее тесные контакты с диктатурой Батисты, сообщило, что в Лас-Колорадас неким журналистом Фрэнсисом Маккарти был убит Фидель Кастро Рус. «Радио ребелде» тут же выступила с разоблачением этой лжи. В другой раз то же самое информационное агентство поспешило сообщить о сражении, происшедшем в Гоикурии и О’Фаррил. И, конечно, как всегда «новости» агентства были не в пользу повстанцев. Скажем, ЮПИ сообщало, что во время перестрелки революционеров с полицией было убито пять повстанцев, хотя погибли трое. Искажены были и другие факты.
Освещение событий на Кубе средствами массовой информации зарубежных стран довольно часто было неточным, отличалось предвзятым отношением к действиям революционеров. И это относилось не только к враждебно настроенным органам. Исключением из общего правила были материалы журналистов, честно старавшихся понять, что же происходит на Кубе. Одним из таких журналистов оказался корреспондент американской газеты «Нью-Йорк таймс» Герберт Мэтьюз.
Еще до создания «Радио ребелде» Фидель Кастро предложил пригласить в повстанческий лагерь кого-нибудь из известных журналистов. Такой журналист нашелся. 17 февраля 1957 года состоялась встреча Мэтьюза с Фиделем Кастро, после которой американский журналист опубликовал в «Нью-Йорк тайме» серию сенсационных репортажей о кубинских повстанцах. «Получить полное представление о том, что происходит на Кубе, можно только, если поехать туда… — писал Мэтьюз. — Совершив такую поездку, начинаешь понимать, почему президент Батиста так непопулярен и почему возникает такое грозное движение против него… Одним из доказательств этого, причем самым ярким, является то обстоятельство, что группа молодых повстанцев во главе с Фиделем Кастро господствует в восточном районе острова и успешно сопротивляется отборным частям генерала Батисты» 31. Характеризуя руководителя революционеров, Мэтьюз отмечал: «Перед нами был человек образованный, фанатично преданный идеалам, храбрый и с явными качествами вождя». И далее: «Судя по всему, у генерала Батисты нет оснований надеяться подавить восстание Кастро».
Правительство Батисты несколько раз выступало с опровержениями репортажей корреспондента «Нью-Йорк таймс». Военный министр диктаторского режима Вердеха Нейра заявлял, что эти репортажи не что иное, как «сплошная мистификация». «Это вымышленное интервью (с Ф. Кастро. — И. П.) может лишь помочь действиям Кастро»33,— сетовал министр. Тогда Мэтьюз опубликовал в «Нью-Йорк тайме» фотографию, на которой он снят вместе с Фиделем Кастро в Сьерра-Маэстра. Впоследствии журналист написал книгу «Рассказ о Кубе» — редкий случай в буржуазной печати непредвзятого, правдивого освещения революции на Кубе.
Совершенно особое место в программах «Радио ребелде» занимали выступления у микрофона руководителей Повстанческой армии и «Движения 26 июля» — Фиделя Кастро, Эрнесто Че Гевары, Рауля Кастро, Камило Сьенфуэгоса.
Фидель Кастро впервые выступил по «Радио ребелде» 14 апреля 1958 года. В этот день миллионы кубинцев услышали голос руководителя Кубинской революции, командующего Повстанческой армией.
Наделенный блестящим ораторским даром, Фидель в пламенной речи призывал кубинцев к борьбе против диктатуры. Он подверг резкой критике продажные средства массовой информации и пропаганды, говорил о невозможности для прогрессивных журналистов писать правду из-за жестокой цензуры. Вождь Кубинской революции рассказал о тех сражениях, которые ведут повстанцы с войсками Батисты, о тяжелейших условиях, в которых приходится воевать партизанам. Закончил он свою речь словами, ставшими лозунгом повстанцев, а затем и кубинского народа: «Родина будет свободной или мы погибнем все до последнего бойца!»34
Выступление Фиделя Кастро Рус имело тем большее значение, что пятью днями раньше, 9 апреля 1958 года, потерпела поражение генеральная революционная забастовка, в подготовке которой принимали участие организации, с оружием в руках боровшиеся против диктатуры Батисты. «Молодые храбрецы, скудно вооруженные, отважно вступили в сражение в Гаване, Гуанабакоа, Сагуа ла Гранде, Санта-Клара, Сиего-де-Авила, Камагуэе и других населенных пунктах провинции Орьенте и различных районов страны. Более ста бойцов революции пали в бою, другие были варварски убиты в период жесточайших репрессий, который наступил после поражения революционной вооруженной забастовки»35.
Диктатура Батисты «после 9 апреля бросила десятитысячную армию против бойцов Сьерра-Маэстры, число которых в то время едва ли достигало трехсот, и считала, что находится у врат победы и может разгромить революцию»