Капля крови, дрожащая на кончике ножа, падающая в кубок с вином:
Вот, сынок. Выпей за моё здоровье.
Пытался ли Гант привязать кровью юного Тори, точно так же, как их гадкий дядя Грешан поступал со своим младшим братом Гантом? Не в этом ли объяснение той гноящейся отцовской занозы в душе Торисена? И если да, то сколь глубокие корни могла пустить подобная штука?
А, ах, ха, ха, ха . . .
- "Ты что-то сказал?" - резко вырвалось у Джейм.
- "Я сказал, `Не трогай их.'"
Она, совершенно бездумно, потянулась придержать беспокойно поползший холм из бумаги. Джейм отдёрнула руку.
- "Ты утверждаешь, что мы пришли к соглашению," - начал он, всё так же повернувшись спиной, голос настолько хриплый, как будто застревает в горле. - "Если и так, то оно основывалось на том, что тебе можно верить. Но Отец утверждал, что ты станешь красть моих людей, и оказался прав. Кого ещё ты подкупила и совратила, кроме Южанки Железный Шип?"
- "Если ты полагаешь, что кто-то может подцепить Шиповник на взятку," - сказала она, стараясь сохранять лёгкость тона, - "то ты просто не знаешь её достаточно хорошо."
- "Я знаю её с той поры, когда она была ещё ребенком."
И это, разумеется, было правдой. Шиповник была дочерью Розы Железный Шип, которая умерла, помогая Торисену сбежать из подземелий Уракарна, когда тот был всего лишь подростком. И это он тоже должен был помнить: его сложенные за спиной руки сжались ещё сильнее. Отблески огня выхватили из сумрака паутину узоров белых шрамов, натянувшихся поверх тонких, изящных косточек.
Джейм вспомнила, как Шиповник напилась вдребезги и принялась бушевать в Котифирской казарме, пытаясь утопить в вине память о приглушённом щелчке сломавшейся шейки младенца. Мать выбросила его из окна горящей башни. А Шиповник поймала. Он казался просто спящим у неё на руках, розовым от жара, его крошечный ручонки только начали расслабляться, но он был уже мёртв.
- "Она сказала, держать головку вот так . . ."
Верховный Лорд такой добрый, но заслуживаю ли я подобной доброты? Доверяю ли ей? Лучше придайте мне силы, пусть и жестокой.
- "Она была в отчаянии," - сказала Джейм в спину брата. - "И нуждалась в поддержке. А ты был слишком далёким, чтобы её обеспечить."
И слишком слабым, почти добавила она, но было ли это правдой? Как бы сильно они ни бодались по другим вопросам, Джейм с Торисеном разделяли глубочайшее уважение ко всем кендарам и с большой неохотой извлекали выгоду из своей власти над ними . . . или это и вправду было всего лишь провалом в умении руководства, как, похоже, подумала бывшая Каинронка Шиповник?
- "Я нуждаюсь в тебе," - сказала ей Джейм, о, в столь многих отношениях.
Той ночью, связь Шиповник с Верховным Лордом сломалась и сформировалась новая, с его сестрой.
Но достаточно ли я сильна, чтобы выдержать её суд, гадала теперь Джейм, и, если уж на то пошло, то достаточно ли я жестока?
Она ощущала, что должна быть жестока к брату, чтобы пробиться сквозь его раковину отрицания. Если она - потенциальный Разрушающий, а Киндри постепенно становится Сохраняющим, тогда Тори должен быть Созидающим. Однако, пока они все трое не осознают и не примут свои роли, Тир-Ридан будет обречён на провал, а с ним и божественный наказ Кенцирату на победу над Тёмным Порогом -- в битве столь долгой, что большинство кенциров, похоже, и вовсе про неё позабыли. И ей легко удалось бы расколоть скорлупу Торисена истинами, которым он не осмеливался взглянуть в лицо. Возможно, так и следовало поступить. Или же это просто заговорил скрытый в ней разрушитель?
Снова налетел ветер, чередуя в себе острый привкус снегов с высоты окружающих горных пиков и обещание скорого дождя, что было значительно нужнее, ввиду неудачи южного ветра по доставке свежей влаги чуть раньше этой весной. Груда свитков снова закачалась. Некоторые с треском посыпались на пол и закатились в мерцающие угольки. Пергамент начал коробиться, а затем жарко вспыхнул.
Торисен бросил взгляд через плечо на внезапную вспышку света, глаза - туманный серебряный проблеск на призрачной тени лица.
- "Я их не трогала," - сказала Джейм.
- "И не должна была. Мерзкий шанир . . ."
- "Что?"
Но он уже отвернулся обратно к окну. Ветер крепчал, поднимая крылья его волос, сплетая вместе серебряные и черные нити, и метался по комнате, как будто угодив в ловушку. Гром рокотал всё ближе и ближе. По оконному подоконнику забрызгали капли. Всё новые свитки закатывались в огонь и тлеющие поленья у дальней стенки наконец-то вспыхнули. В их неуверенном свете, Джейм решила, что видит движение на дощечке с ужином брата -- хлеб зарастает плесенью, сыр с мясом скрывается под ковром из личинок.
Это всё из-за меня?
Внезапно, стало гораздо холоднее, заставляя её дыхание испаряться белым дымком. Дождь обернулся мокрым снегом, а затем крупным градом, который заскакивал в комнату и прыгал по полу, в то время, как над их головами дребезжала шиферная крыша. Он должен был жалить Торисена прямо в лицо, но тот и не подумал отвернуться. Джейм решила, что слышит, как он что-то бормочет, но его изречения терялись в общем рокоте. Она пересекла комнату и встала рядом с ним.
Град теперь хлестал в сторону, почти полностью перекрывая видимость. Стремительный рывок воробьев за окном заставил Джейм отшатнуться назад. Они вопящей гурьбой покинули укрытие лоз и тут же оказались подхвачены ветром, утащившим их прочь. Джейм высунулась наружу и поглядела вниз, прикрывая глаза ладонью. Сначала ей показалась, что это ветер и град терзают лозы плюща; но затем она разглядела, что он сам медленно карабкается вверх по стене. Корневые отростки нащупывали трещинки и зарывались в их глубину. Льдинки срезали мягкие выросты известковой пыли, по мере того, как зелёная масса подтягивала себя всё выше и выше дюйм за дюймом.
- "Разрушение начинается с любви," - сказал Торисен сквозь застывшие губы, хриплым голосом, что был не его. - "Сила, что соблазняет, сила, что предаёт . . . Все они создания теней, отравляющие сны мужчин, высасывающие их души . . . Будь они всё прокляты . . ."
- "Кто, Тори?"
- "Шаниры. Женщины. Ты."
И он глянул на неё сквозь угрюмо ярящиеся глаза Серого Лорда Ганта.
Джейм, на мгновение, потеряла дар речи. А затем, без лишних раздумий, врезала ему по щеке так сильно, как только смогла.
Он отдёрнулся прочь и сморгнул. Его суровое выражение, казалось, растворилось в дожде, что струился по его впалым щекам и потоком срывался с растрёпанной бороды.
- "Джейм? Когда ты здесь появилась? Что я сейчас говорил?"
Скребущие лозы добрались до оконного подоконника и заколебались на месте, усики неуверенно пробуют воздух. А ниже, ряды ослабленных блоков заскрежетали подобно зубам, плюясь известковой пылью с водой, и вся башня задрожала.
- "Прекрати это," - сказал Торисен Джейм. - "Уходи. Живо."
Она распахнула рот для протеста, затем быстро закрыла, сглотнула, и ринулась прочь.
II
ШТОРМ, ПРОЛЕТЕВШИЙ ЭТОЙ НОЧЬЮ, оставил за собой сплошной хаос и разорение.
До сего момента, это была довольно мягкая весна и посевы хорошо поднимались даже несмотря на недостаток дождя. А теперь, помидоры, горох и клубника были буквально прибиты к своим грядкам, заодно со всеми свежими зерновыми, которые были меньше четырёх дюймов в высоту и с недоразвитыми корнями.
Животные также пострадали. Лошади и скотина в полях ударились в панику. Ягнята, жеребята и телята, которых не успели спрятать в укрытие, были или затоптаны насмерть, или поранены градом размером с детский кулак. Один цыплячий выводок обнаружили втоптанным в грязь, буквально без единой целой косточки, но всё ещё слабо чирикающим.
Джейм со своей десяткой помогали всюду, где только могли -- на заливном лугу, пока кто-то не отпер паводковый шлюз и ринувшаяся внутрь Серебряная едва не утащила их прочь; в подземной конюшне, пока лошади чего-то не испугались и, ведомые черным жеребцом Торисена Штормом, не повалили все разделительные перегородки; вокруг старого замка, пока рабочий, что подновлял наверху известковый раствор, едва не попал выпавшим камнем прямо в голову Джейм. Никто, казалось, не пытался поранить её преднамеренно, но подобные вещи продолжали случаться. Наконец, на десятый день после их прибытия, Рябина отослала десятку в относительную безопасность яблоневого сада к северу от Готрегора, чтобы они постарались спасти там всё, что только смогут.
Деревья были в самом цвету, когда по ним ударила буря и пострадали от резкого, сопровождавшего ураган мороза почти столь же сильно, как и от ветра и проливного града с дождём. Некоторые погибли целиком и полностью, вся листва и цветки почернели. У многих были сломаны ветви. Другие же лежали на боку, шишковатые корни цепляются за небо. Все нуждались либо в подрезке, либо в удалении.
- "Поберегись!"
Сквозь ломкие листья вниз рухнула ветка, едва не зацепив Тернослив. Коренастая кадетка бросила яростный взгляд на Дара, который вдруг взвизгнул и выпустил из руки верхний сук, за который цеплялся.
- "Тернослив . . ." - начала Джейм предупреждающим тоном.
Кадетка-шанир скорчила рожу и отвернулась прочь. Джейм уже знала, что Тернослив могла причинить заметный ущерб, дергая и подкалывая чужие создания, особенно их чувство равновесия. А что ещё хуже, она, насколько могла судить Джейм, казалось, наслаждалась своими поступками, не испытывая никаких проблесков совести, за исключением тех случаев, когда дело касалось её сотоварищей по команде. Так что вместо того, чтобы нынче висеть вверх ногами, зацепившись коленями, подобно какому-то невиданному плоду, Дар вполне мог бы рухнуть камнем головой об землю.
Рута потыкала ветку пальцем ноги. - "Смотрите, древесина прогнила и . . . ух." - Она отскочила назад, когда из обломка полезли тараканы. Кора просто смялась с бумажным похрустыванием, обнажая пустотелое ядро.