стати, о Светке. В комнате ее не было, вероятно, она не заглядывала сюда с того самого времени, как отправилась навестить Кристиана. Но с другой стороны кто-то должен был включить лампу… И потом, откуда взялась эта красивая яркая шаль? Я лежала в постели, пытаясь понять причину своего пробуждения. Возможно, во всем была виновата скрытая, притаившаяся на самом дне души тревога. В доме что-то произошло, что-то пугающее, зловещее…
Накинув халат, я вышла из комнаты. Во всех помещениях горел свет, такой же неяркий, приглушенный, как в спальне. Бра в коридоре было замотано полосатым шелковым платком, люстру в холле закрывала бордово-золотистая скатерть. Похоже, кто-то здорово потрудился, переделывая на свой вкус интерьеры дома. Впрочем, дело было не в освещении. Присмотревшись, я поняла, что изменились сами пропорции постройки. Двери удлинились и стали уже, углы перестали быть прямыми, а пол слегка прогнулся.
— Скажите мне, что так не бывает, — отчетливо произнесла я и ущипнула собственную ладонь.
Ничего не изменилось, впрочем, нет — изменения произошли, причем довольно скверные. Неожиданно я поняла, что не имею никакой власти над своим телом. Мои ноги медленно спускались по лестнице, голова поворачивалась в разные стороны, но это не имело никакого отношения к тому, что я собиралась делать на самом деле. Казалось, я просто наблюдаю со стороны за действиями похожей на меня девчонки. Холодный комок страха поднимался все выше, ужас потихоньку овладевал сознанием.
Ноги принесли меня в гостиную, остановились возле подернутого сетью трещинок зеркала. Она стояла в паре шагов от меня. Мы были невероятно похожи — те же темные пышные волосы, большие глаза, так раздражавшая меня худоба, не в меру вздернутый носик, но… Все же она была другой.
— Почему «она»? Ты — мое отражение, здесь только я и это старое покалеченное зеркало. Больше здесь никого нет.
С трудом преодолевая охватившую тело слабость, я подняла руку, поднесла ее к зеркалу. Пальцы из последних сил тянулись к стеклу, а Яна-за-зеркалом, оставалась неподвижна. Только ее губы все сильнее растягивались в отвратительной самодовольной ухмылке, а зрачки наливались дьявольским красным огнем…
— Сгинь!
Внезапно, покрывавшие зеркало трещины, исчезли, и стекло заколебалось, уподобившись водной глади. Отражение подалось вперед, протянуло ко мне свои руки, и в этот момент, я отчетливо поняла, к чему стремилось это лживое, жестокое существо, с горящими, как угли, глазами.
Коварная обитательница Зазеркалья стремилась вырваться из плена, уничтожить мое «я» и завладеть моим телом.
— Нет! Нет!
Движенья стали вялыми, замедленными, ноги не могли оторваться от пола, и я чувствовала себя завязнувшей в варенье мухой. И все же надо было преодолеть наваждение, отойти, отползти, от этого окна в иной мир. Бежать, бежать… Тяжелые занавеси опутывали мое тело, лишая возможности двигаться, я отталкивала их руками, ногами, извивалась, в тщетных попытках освободиться.
— Ни фига себе!
Последний раз мне доводилась летать с кровати не меньше десятка лет назад. Однако факты были неопровержимы — после отчаянной борьбы с одеялом, я валялась на полу возле своей постели, а рядом валялась сбитая точным ударом подушка. Нет, не стоило мне так поздно ложиться спать, а до того слушать нелепые страшилки о ведьмах и красноглазых демонах! Никогда прежде я не видела таких ярких, неотличимых от яви, кошмарных снов. Честно говоря, после жутких видений не очень-то хотелось идти в постель, но часы показывали без четверти шесть, и до рассвета было еще очень далеко.
Я тщательно перестелила белье, взбила подушку, легла, до подбородка натянула ватное одеяло и закрыла глаза. Сон не шел. Так продолжалось довольно долго, пока тишину не нарушил топоток маленьких ножек. Создавалось впечатление, что по полу спальни пробежал маленький зверек. Но в нашем доме не было домашних животных, не говоря уже о крысах. Пока я гадала, кто бы это мог быть, зверек зацепился коготками за одеяло, потянул его вниз, пытаясь вскарабкаться на кровать.
— Брысь! Брысь!
Надо было подняться, что-то предпринять, но я лежала неподвижно и, кажется, почти не дышала.
Ожидание и неизвестность пугали больше самых неприятных событий. Кем было это странное существо, зачем оно проникло в мою спальню, почему карабкалось на кровать? О, если бы это была всего лишь огромная мерзкая крыса! Если бы… Но интуиция подсказывала мне — некто, топтавший крошечными ножками одеяло, намного страшнее любого животного. Этот некто пришел из мира запредельных кошмаров, пришел, чтобы забрать меня с собой.
— Бим-Бом? — скосив глаза, прошептала я.
Игрушка не могла двигаться, но в эту ночь все было не так, как всегда. Я любила этого тряпичного клоуна, считала своим талисманом, но теперь он вызывал только чувство ужаса. Не потому, что двигался, как живой, не потому, что сидел у меня на груди, мешая дышать, нет — самым жутким был грим на его лице: белые разводы вокруг глаз, алое пятно рта. Белый цвет притягивал взгляд, от него ползли мурашки, он заставлял трепетать меня от страха.
— Уходи, Бим-Бом, пожалуйста! Ты же хороший, добрый.
— Я пришел за тобой.
— Уходи!
Размалеванное белым лицо становилось все больше, заслоняя остальной мир. Белый снег, белая бескрайняя равнина, белый всадник на горизонте…
— Пора умирать Яна, пора умирать.
Всадник несся прямо на меня, в его руке сверкнул длинный, сияющий белым пламенем меч…
— Заклинаю тебя, Геката, верни демонов сновидений в свое царство и отпусти эту девушку!
Звонкий уверенный голос прервал сон. Я в очередной раз открыла глаза, и увидела стоявшую у кровати Светлану. Выражение ее бледного лица было решительно и строго. Она совсем не походила на ту довольно застенчивую, скромную девушку, которую я привыкла видеть. Стоявший передо мной человек и в самом деле был наделен особой силой и властью. Впрочем, меня это не вдохновляло.
Возможно, началась третья серия кошмара, в которой эта доморощенная ведьма намеревалась превратить меня в какую-нибудь гнусную мокрицу.
— Я сплю или не сплю?
— Успокойся, Яна. Я прервала цепь сновидений. Сегодня нехорошая ночь. Ты все время стонала и плакала во сне, а мне, наоборот, никак не удавалось заснуть. С нами что-то происходит. Со всеми. Разве ты не чувствуешь? Будто гроза приближается.
— Слушай, Свет, давай не будем пугать друг друга страшными сказками. Просто мы объелись и хохотали много больше нормы, вот и все. Давай спать. Если ты и в самом деле ведьма, пошли мне спокойный сон. Ладно?
Она согласилась, начала бормотать непонятные слова, и я почувствовала, что засыпаю. То ли от ее заклинаний, то ли от усталости…
Утро для нашей компании началось много позже полудня. Все были заспанными, уставшими и с трудом выползали из своих теплых норок. Только вид лежавших на столе свежеиспеченных булочек и аромат какао начал постепенно возвращать нас к жизни. Компания просыпалась. Костик и Леша уже обменивались шуточками, Игорь говорил что-то умное, Маринка и Наташа оживленно обсуждали увиденные этой ночью сны. Потом зазвонил телефон. Мама поинтересовалась, как мы провели новогоднюю ночь, рассказала о том, как они с папой встретили Новый год.
— Мы с папой подумали, и решили, что нам нет смысла ехать на дачу. Ему завтра выходить на работу… — голос у мамы был неуверенный, похоже ей не нравилось, то, что она говорит. — Яна, скажи, у вас все в порядке? Если что-то не так, я за вами заеду.
— Как? Здесь сугробы до второго этажа, тропу занесло, да и дорогу от деревни к шоссе, думаю, тоже. Мы в ловушке.
— Если тебе здесь не нравится, я найду способ, как вас оттуда вытащить.
— Все в порядке, — как могла бодро ответила я. — Еды навалом, вокруг масса материала для изготовления снежков, настроение отличное, только Валентина Акимовна ругается. Но это пустяк. Короче, без проблем можно продержаться хоть до летних каникул.
— Я очень беспокоюсь, Яна.
— Все отлично, мама, не стоит волноваться.
Мы попрощались. На самом деле, все было далеко не так гладко, как я пыталась доказать маме. Но она ничем не могла нам помочь, а потому не стоило волновать ее понапрасну. На «военном совете», который состоялся тут же за обеденным столом, было решено самостоятельно выкручиваться из неприятной ситуации. Для начала мы решили расчистить участок, а потом попытаться пробиться к деревне и разузнать, как там обстоят дела.
Вооружившись лопатами, вся наша развеселая компания вышла из дома и приступила к расчистке снежных завалов. Впрочем, вся работа легла на хрупкие девичьи плечи, а парни большую часть времени тратили на раздачу «ценных указаний». Вскоре Костик и Леша окончательно отделились от коллектива, приступив к изготовлению огромного снеговика.
— Это будет и.о. деда мороза[1], — пояснил Леша, с натугой ворочая громадный снежный шар.
— Мы даже к воротам не добрались, — возмутилась я, — а скоро начнет темнеть.
Но здравый смысл на «колобков» не действовал. Они пыхтели, кряхтели, падали в снег, продолжая свой нелегкий труд, а остальные продолжали расчищать дорожку.
— Ты заходила к Кристиану? — спросила я у Светки.
— Нет. Сейчас он спит, — она поправила выбившиеся из-под шапки волосы.
— Оригинальный режим дня.
— Мы тоже не с петухами проснулись.
— Знаешь, Света, больше всего меня интересует, когда этот Кристиан отправиться по своим делам. Честно говоря, присутствие постороннего в доме здорово напрягает.
— Он уйдет, как только появиться возможность выбраться к шоссе.
— Ясно, — и я с удвоенной энергией принялась расчищать снег.
В этот момент раздался оглушительный хлопок, разорвавшейся у ног петарды, а Костик радостно сообщил, что приглашает всех на открытие первого прижизненного памятника Алексею Алексеевичу.
— Нет, Константину Григорьевичу! — возразил второй «колобок» и толкнул своего приятеля в снег. — Разве вы не видите?